— Вот что. Вы предполагаете, что Гийо, глядя через отверстие в ставнях, по существу присутствовал при смерти Бендера. Он, по–вашему, не видел убийцы, но понял, каким образом был отравлен Бендер, и, заметив что‑то, мог открыть личность убийцы. Пусть будет так! Возьмите какой‑нибудь справочник и прочитайте основные правила составления хорошего описания. «Когда вы входите в комнату, в первую очередь вы замечаете то, что вам сразу бросается в глаза: цвета, обстановку, массу предметов, освещение и т. д…» Что же видел Гийо Бриксам, глядя через отверстие в ставнях? Что он мог заметить такого, чего не заметили мы? Его поле зрения было ограничено, но яд, вероятно, поразил Бендера именно в этом небольшом пространстве.
Г. М. задумчиво посмотрел на него.
— Неплохо, — одобрил он. — Видите ли, я не подходил к окну снаружи, но я подходил к нему изнутри, так что… Вот человек, который нам нужен, — сказал Г. М., показав через окно на Местерса, поднимавшегося по ступенькам клуба. — Он был там и сможет нам помочь.
Инспектор сразу понял, в чем дело.
— Значит, вас интересует какое‑то движение, сделанное Бендером, на основании которого Гийо мог заключить, какое средство употреблено для совершения преступления, и благодаря этому определить, кто убийца.
— Да, — сказал Терлен, — но прежде всего выясним, что он мог видеть: вы находитесь снаружи, приникнув глазами к отверстию в ставнях. Что вы видите?
Местерс размышлял.
— Мало, только узкую полоску, тянущуюся до самой двери. Нельзя видеть ни кровати на левой стороне, ни камни и туалет — на правой. Кроме двери видна лишь часть ковра и… подождите: когда вы привели Бендера в комнату, что он сделал?
— Он выдвинул один из стульев, что стояли вокруг стола, и сел, — ответил Г. М., — стул, принадлежавший «Господину из Парижа», находился в конце стола — если только круглый стол вообще может иметь конец, — и с правой стороны он мог быть виден из окна. Когда мы вошли в комнату после его смерти, стул был на прежнем месте, но повернут от стола и немного от него отодвинут…
— Так и есть, — подтвердил Местерс, — через ставни мог быть виден только этот стул и небольшая часть стола. Значит, дверь, ковер, стул и краешек стола — больше ничего.
— Следовательно, он был убит в этом узком пространстве, — сказал Терлен. — По положению стула можно предположить, что он сидел за столом, в профиль к окну, но это нам ничего не дает. Вы ведь все проверили, не так ли? Вы не обнаружили ничего необычного в этих вещах: в столе, стуле, ковре, дверях и ставнях окна?
— Нет, — ответил Местерс, — но важно узнать, какой из этих предметов мог заставить Гийо заподозрить чье‑то преступление, когда никто, кроме него самого, никогда раньше не входил в эту комнату. Кроме того, движение, сделанное Бендером, должно было быть необычным, если оно навело Гийо на чей‑то след. Я хочу сказать, что просто сидеть за столом и смотреть вокруг себя — было бы недостаточным. Вероятно, Гийо увидел какое‑то движение: удар кулаком по челюсти, или удар каблуком, или…
Тут в клубе «Диоген» произошла неслыханная вещь, заставившая даже прибежать портье.
— Мозоли! — воскликнул Г. М. возбужденным голосом. — Вот разгадка! Кровь в умывальнике, друзья, как же я был глуп! Как ограничен! Нет, Местерс, я вам ничего не скажу. Вы вчера задели меня своей историей о мозолях, и я во что бы то ни стало хочу отплатить вам тем же!
Местерс спокойно ответил:
— Я не знаю, что пришло вам на ум, сэр, но важно лишь то, что у вас в голове что‑то блеснуло. Я сумею обуздать свое любопытство. Позвольте мне только вам напомнить, что сейчас половина четвертого, а мы обещали до четырех часов быть на Керзон–стрит.
— Вы правы, но я должен сначала позвонить по телефону. Не спрашивайте меня о причине. Как называется отель, в котором жил Бендер?
— «Блюм–Берри», это на Монгери–стрит. Спросите мисс Андерсон.
Когда Г. М. вышел, потирая руки, Местерс обратился к Терлену:
— Старый добряк начинает поднимать голову, и я рад этому: так же измучен он был только одним происшествием в отеле «Ройал–Скарлет». Если он добьется успеха, к нему вернется вера в себя.
— Что это он надумал?
— Не имею представления! Но вы были совершенно правы, утверждая, что все предметы, находившиеся в комнате, были безвредны. Я не хотел признаваться при сэре Генри, но мне приходили в голову самые необыкновенные идеи! Мы исследовали даже ковер, ища в нем яд или отравленную иглу, но без результата. Я размышлял и о кусочке пергамента, об игле или о листике из записной книжки Бендера, которая не найдена нами. Мне приходила на ум даже история, в которой жертва умирает, облизнув палец, листавший страницы отравленной книжки, Но это предположение было отброшено, поскольку кураре не ядовит, если его принять таким образом. Я столько наслышался о разных трюках, расследуя всякого рода убийства, что больше не решаюсь притронуться ни к чему в этом проклятом доме, не надев предварительно толстые перчатки.
— Но вернемся к Гийо. Удалось ли вам открыть что‑либо новое после нашего ухода с Керзон–стрит?
Местерс ответил, что новых данных у него нет. Он допросил всех, кроме Изабеллы Бриксам. Ни прислуга, которая спала внизу, ни Джудит, спавшая на первом этаже, не сказали ничего нового. Когда Равеля спросили, заметил ли он свет, который Керстерс видел в комнате Гийо в четыре часа утра, француз ответил, что он ничего не заметил, но, поскольку он покинул свою комнату только в четыре двадцать, в этом нет ничего странного. Врачи нашли, что смерть наступила, по–видимому, в результате пролома черепа, вызванного двумя ударами молотка, найденного под кроватью. На молотке обнаружены отпечатки пальцев Аллана и Шортера, которые им пользовались перед ужином, и самого Местерса. Гийо получил удар дважды: один раз со спины, а во второй раз, когда уже лежал на полу, — по челюсти, поэтому челюсть совершенно размозжена.
Терлен все еще продолжал дрожать от услышанного, когда возвратился Г. М. Машина ждала их, чтобы отвезти на Керзон–стрит.
Джудит, очень возбужденная, ждала их в холле.
— Да, у меня есть что‑то вам показать, — ответила она на немой вопрос Г. М. — Возможно, это какой‑то след… идите со мной… нет, не в библиотеку, там сейчас в разгаре похоронные церемонии, — сказала она и отвела их в гостиную с массивной тяжелой мебелью, озаренную лишь светом, исходившим от огня в камине. Гостиная примыкала к кабинету лорда Ментлинга, и обе комнаты соединяла внутренняя дверь. Джудит с видом заговорщика подвела всю компанию к большому кожаному креслу, стоящему у камина.
— Засуньте кто‑нибудь руку в углубление под спинкой, только осторожно, не уколитесь, — сказала Джудит.
Местерс с некоторой опаской повиновался и извлек какой‑то небольшой удлиненный предмет. В красноватом свете пламени камина все присутствующие ясно увидели, что это было: подкожная игла — шприц для инъекций.
— Он полон какой‑то жидкости, — сказал Местерс, разглядывая шприц, — надо немедленно отправить на исследование. Когда вы его нашли?
— Незадолго до вашего прихода. Вошла в комнату и, увидев, что камин затоплен, присела к огню погреться. Рука моя нащупала что‑то твердое, и я вытащила эту иглу. Я положила ее на прежнее место и решила дождаться вашего прихода, чтобы показать ее вам.
— Говорили вы кому‑нибудь о вашей находке? — спросил Г. М.
— Нет, я думала…
— Вы поступили очень правильно, мисс, — сказал Местерс. — Интересно, кто и когда спрятал иглу в кресле?
— Во всяком случае, вчера перед нашим уходом в театр иглы здесь не было, так как я потеряла брошку и искала ее повсюду, в том числе и в этом кресле.
— Не понимаю, кому и зачем понадобилось спрятать шприц в месте, где он неминуемо был бы найден? — спросил Местерс, пожимая плечами.
— Л вы не думаете, что именно это, возможно, входило в расчеты того лица, Местерс? — спросил Г. М. — Хотя я, признаться, не понимаю, для чего он это сделал?
Глава 17. Инспектор Местерс производит арест
В этот момент послышались легкие шаги, и кто‑то быстро вошел в комнату. Все обернулись. На пороге стояла Изабелла Бриксам. В красноватом отблеске пламени, бледная, с распущенными волосами, в просторном пеньюаре, она напоминала привидение. Терлен невольно вздрогнул при виде этой неподвижной фигуры. За прошедшие сутки она сильно похудела, черты ее лица заострились, бледные бесцветные глаза казались совершенно водянистыми. Она застыла на месте, точно забыв, зачем пришла. Но вдруг взгляд се упал на подкожную иглу в руках Местерса. Прищурив глаза, она в два прыжка подскочила к Местерсу.
— Вот она! Вот она! — проговорила Изабелла, растягивая слова. — Не держите этот шприц в руках, он наполнен ядом! Бросьте его, говорю я вам, я сама видела, как он нес его…
