Позвонив, я остался ждать у двери. Через несколько секунд она распахнулась, и меня вежливой улыбкой приветствовал молодой человек. Точнее, как я прикинул, ему было уже под тридцать; с густыми черными волосами и аккуратными усиками, он был облачен в свитер и брюки хаки. Парень был выше меня примерно на дюйм, и под одеждой чувствовалась хорошая мускулатура. Он вновь обнажил в улыбке ровные белые зубы и спросил низким баритоном:
– Мистер Бойд?
– Совершенно верно.
– Милости просим. Вас ждут.
Я одарил его в ответ одной из своих самых любезных улыбок и переступил порог. В следующий момент его правая рука взметнулась так стремительно, что я ничего не успел сделать. Его жесткие пальцы с такой силой врезались мне в солнечное сплетение, что я сложился вдвое. Затем он с такой силой рубанул ребром правой ладони мне по шее, что я повалился ничком, и последнее, что успел еще ощутить, был удар по затылку.
Постепенно я пришел в себя и первым делом почувствовал тупую боль в животе. Шея тут же дала о себе знать, едва я попробовал пошевелиться. Казалось, что кондиционер гонит холодный воздух, потому что меня бил озноб, и только тут я осознал, что раздет до трусов, сижу на стуле со связанными за спиной руками, а щиколотки мои примотаны к передним ножкам. Оставалось лишь надеяться, что тот, кто это сделал, вспомнит, что уже близится День благодарения.
Преодолевая боль, я поднял голову и увидел, что нахожусь в сравнительно небольшой комнате. Стены ее были обшиты деревянными панелями, на которых висели картины и красовалась коллекция огнестрельного оружия – типичная мужская берлога. Два человека, храня на лицах невозмутимое выражение, смотрели на меня. Мужчину я узнал сразу и подарил ему далеко не самую милую улыбку. Рядом с ним стояла блондинка.
Ее коротко остриженные волосы были выбелены солнцем и соленым воздухом; они плотно прилегали к голове, обрисовывая контур черепа. Широко расставленные серые глаза оценивающе смотрели на меня. У нее был большой рот, который при других обстоятельствах мог бы показаться довольно привлекательным. Высокая атлетическая фигура была облачена в теннисные рубашку и шорты, которые лишь чуть прикрывали крепкие загорелые бедра.
– Вот наконец он и вернулся к нам, – сказал парень. – Врезал я ему не со всей силы.
– Я пообещала дать вам десять минут, Бойд, – взяла слово блондинка. – Но теперь передумала. У вас всего пять минут, дабы исчерпывающе изложить, что все это значит.
– Или нам придется принудить вас к откровенности, – добавил тип.
– А Бен очень хорошо умеет уговаривать, – заверила меня блондинка. – Может, и я помогу парой женских штучек, что есть у меня на уме. И послушаю, как вы запоете, когда расплющу вам яйца резиновым молотком.
– Господи! – взмолился я. – Ну и крутые у вас разговорчики!
У нее чуть дрогнула нижняя губа.
– Прошу вас, не выкручивайтесь и выкладывайте все как есть, а то через минуту будете орать благим матом.
– Я просто растерян, – пришлось признаться мне. – Я же вам сказал по телефону, о чем хотел бы поговорить.
– Разговор о Холли Райc не представляет интереса, как и она сама, поскольку Холли давно скончалась, – сухо парировала блондинка. – Так что вам придется бросить эти старые штучки, никакие номера с шантажом у вас не пройдут. И как бы вы, Бойд, ни старались, никто не придет вам на помощь. То, что случилось с вами, – маленькая неприятность, которая ожидает всех подобных жуликов.
– Вы принимали участие в шумной большой вечеринке, в разгар которой Холли Райc умерла от передозировки героина, – сказал я. – Разразился большой скандал, и родители Рика были вне себя. Все это случилось шесть лет назад. После чего Ширли Колензо покинула город и отправилась ловить свою удачу в другом месте. Вы вышли замуж за Рика Тормана и… – я обвел взглядом комнату, – наверно, перебрались сюда, став обитателями этих мест. Или, не исключено, родители преподнесли вам этот дом в качестве свадебного подарка. Что случилось с Френком Нейлом, я не знаю.
Они оба смотрели на меня, не произнося ни слова.
– Я хотел переговорить с вами, с вашим мужем и с Френком Нейлом, – глянул я на парня, который стоял рядом с ней. – Ведь это не ваш муж, верно?
– Это Бен Уошберн, старый друг Рика и мой, – едва ли не представила она его мне.
– Особенно хорошо он относится к вам, когда Рик в офисе, – предположил я.
– Вы напрашиваетесь, Бойд! – тихо прошипел Уошберн.
– Переговорив с вами, я сразу же позвонила Бену, – небрежно доложила Марго Торман. – Прикинула, что с мелким грязным шантажистом мы справимся и сами, без помощи Рика.
– Ясно. Так что же я должен делать?
– Что? – непонимающе уставилась она на меня.
– По части шантажа, – терпеливо уточнил я. – Вы только что объяснили мне, что из той давней ситуации, когда Холли Райc умерла от героина, мне как шантажисту ничего выжать не удастся. Так как же мне шантажировать?
– Кого? – удивилась она.
Я сделал еще одну попытку:
– Хорошо. Так как и кого я пытаюсь шантажировать?
– Это же ясно. Вы пытались… пытались… – Она беспомощно посмотрела на Уошберна. – Объясни ему, Бен.
– Он всего лишь придуривается, – фыркнул тот. – Уходит от темы. Но обдурить нас не удастся, Бойд!
– Попробую растолковать еще раз, и помедленнее, – продолжил я. – Шесть лет назад тут проходил загородный пикник, и как раз в разгар его Холли Райc скончалась, не рассчитав дозу героина. Скорее всего, в те времена история вызвала скандал, который длился не больше двух дней. Я слышал о нем и предполагаю: все, кто в те времена жили в Санта-Байе, тоже в курсе дела. Какие возможности для шантажа могу я извлечь из этой ситуации?
– Это было ясно из телефонного разговора, – хрипло пояснил Уошберн. – Вы вообразили себе, что в доме одна бедная беззащитная женщина, и пытались запугать ее.
– Всего лишь сказал, что хочу поговорить с ее мужем, – уточнил я, – и, когда она ответила, что муж в офисе, попросил номер его телефона. Затем осведомился, не носила ли Марго Торман до замужества фамилию Кан. Когда она ответила, что это так, выразил желание поговорить и с ней тоже. И приглашение явиться получил именно от нее.
Уошберн открыл рот, чтобы произнести что-то уничтожающее, но медленно прикрыл его.
– Он прав, – тихим голосом призналась Марго Торман. – Бойд сказал, что является частным детективом, но, поскольку упомянул Холли Райc, я подумала… ну, словом, я сделала поспешный и ошибочный вывод.
– Хочешь сказать, что он не шантажист? – растерялся Уошберн.
– Сначала я его толком не поняла, – пояснила она, – но наконец до меня дошла его логика. Скорее всего, да, он не шантажист.
– Тогда какого черта он хочет говорить с тобой и с Риком о Холли Райc? – настойчиво повторил Уошберн.
– Вот это мне и хочется вам объяснить, – вмешался я. – Но не в том положении, когда сижу в одних трусах, привязанный к стулу. Это унизительно.
– Развяжи его, – приказала выгоревшая блондинка.
– Ты уверена? – опять усомнился Уошберн.
– Уверена, – нетерпеливо бросила она.
– Кроме того, не отказался бы от выпивки, – намекнул я.
– Конечно, – тут же превратилась в радушную хозяйку Марго Торман. – Что вы предпочитаете, мистер Бойд?
– Бурбон со льдом.
Подойдя к бару, она стала готовить напитки. Уошберн развязал мне руки, но дальше не стал утруждаться. Я распутал веревку на щиколотках и встал. Шея еще побаливала, но желудок успокоился. Увидев на соседнем диване мою одежду, я кинулся к ней.
– Не держите на меня зуб, Бойд, – пробормотал Уошберн. – Можно понять, почему мы ошиблись.
Я подошел к бару и сел лицом к Марго Торман. Бен Уошберн, не зная, что ему делать, остался стоять посреди комнаты. Хозяйка поставила передо мной бурбон и вежливо улыбнулась:
– Очень сожалею, мистер Бойд. Искренне и от всей души сожалею!
– Хотел бы заверить вас, что это неважно, – ответил я, – но, боюсь, синяк на шее не согласится со мной.
Она на мгновение поджала губы, но тут же снова расплылась в улыбке.
– Бен, – светским тоном произнесла Марго. – Я налила и тебе. Не хочешь присоединиться к нам?
– То, что я собираюсь сообщить вам, миссис Торман, носит сугубо частный и конфиденциальный характер, – заявил я. – Так что скажите вашему милому другу, что он может покинуть нас.
– Вы не имеете права так разговаривать со мной! – завопил Уошберн.
– Я не с вами разговариваю, а с миссис Торман.
Выражение лица Марго было достаточно красноречивым. Ситуация ей не нравилась, но она уже не могла справиться с приступом женского любопытства, которое начало ее захлестывать.
– Бен, дорогой, – проворковала она. – Я вижу, мистер Бойд позволяет себе непозволительную грубость, но как быть, если только от него я могу услышать, что, собственно, происходит?
– То есть ты хочешь, чтобы я ушел? – побагровел он.
