– Бен, дорогой, – проворковала она. – Я вижу, мистер Бойд позволяет себе непозволительную грубость, но как быть, если только от него я могу услышать, что, собственно, происходит?
– То есть ты хочешь, чтобы я ушел? – побагровел он.
– Думаю, это будет лучше всего, дорогой, – одарила она его теплой умоляющей улыбкой. – Я скоро дам о себе знать. И спасибо за все.
Посмотрев на нее, Уошберн перевел взгляд на меня.
– Хорошо, – пробурчал наконец. – Но с вами мы еще не разобрались, Бойд. Слышите?
– Питаю надежду, что вы правы, – отозвался я.
Он выскочил из комнаты, и через несколько секунд мы услышали, как грохнула входная дверь.
– Вы могли бы быть и потактичнее, – ледяным тоном заметила выгоревшая блондинка.
– Пытаюсь. Будь я непозволительно груб, то послал бы вас в нокаут, раздел бы до трусов и привязал бы к стулу. – Я нахально ухмыльнулся. – Хотите убедиться в моей грубости?
Она побледнела:
– Это было ужасное недоразумение, мистер Бойд.
– Пусть Уошберн так и считает. Вы регулярно устраиваете с ним такие утренние концерты? Даже предварительно одевшись для тенниса?
– Я не собираюсь в собственном доме слушать от вас оскорбления!
– Можем выйти на лужайку, где я и буду вас оскорблять, – не скрывая удовольствия, предложил я. – Видите ли, мне ничего не стоит выйти из себя. И я не собираюсь быть образцом благопристойности, миссис Торман. Шея у меня болит до сих пор.
Она невольно хихикнула, затем покачала головой:
– О’кей, мистер Бойд. Вижу, мы сами на все это напросились. Приношу вам искренние извинения.
Я сделал глоток бурбона, который был очень неплох.
– У меня есть клиент. Ширли Колензо.
Серые глаза заинтересованно вспыхнули.
– Господи! Прошло столько времени! Как Ширли поживает?
– У нее все прекрасно. Кроме одного. Ширли собирается приехать в Санта-Байю. Но получила три письма с угрозами убить ее, если она здесь покажется. Последнее послание гласит: «Тень Холли Райc потребует отмщения, если ты вернешься в Санта-Байю». Вот тогда она и вспомнила, что случилось с Холли, и начала интересоваться остальными членами вашей компании.
Марго Торман сделала небольшой глоток и осторожно поставила стакан на стойку бара.
– Могу ли я осведомиться, зачем она наняла вас, мистер Бойд?
– Чтобы остаться в живых. И я считаю, что единственный способ спасти ее – это найти того, кто хочет убить Ширли, и остановить его.
– Догадываюсь, что задала риторический вопрос, – призналась она. – Но по прошествии шести лет все это не представляет для меня интереса. И почему такое внимание именно к Ширли, а не ко всем нам? Я хочу сказать, что за это несчастье должны были бы отвечать или все, или никто.
– Возможно, Ширли знает что-то, о чем никто из вас не догадывается?
– Вы очень проницательный человек, мистер Бойд, – мягко произнесла Марго. – Но меня вы не убедили. Я думаю, Ширли исчерпывающе вам все выложила.
– Не очень много, между прочим. Знаю лишь, что вас было пятеро молодых людей, все баловались наркотиками, но не тяжелыми. Явного дерьма не было. Родители Рика уехали на неделю, и компания решила устроиться в их доме. Где Холли и скончалась, перебрав дозу героина, но никто из вас не догадывался ни о его существовании у Холли, ни откуда она его достает.
– Да, все это случилось именно в этом доме, – сообщила она. – Через пару лет родители Рика развелись. Мать закрутила роман с другим человеком и после развода вышла за него замуж. Отец Рика умер в прошлом году, оставив ему этот дом. Мы перебрались в него. Все было, как Ширли вам и рассказывала. Мы были молоды и, как я думаю, довольно глупы, сходили с ума. Устроили бурное сборище, которое должно было длиться целую неделю. С наркотой, алкоголем и сексом – всего вдоволь.
– Три девушки и только два парня? – уточнил я.
Марго Торман вспыхнула:
– Они оба считали себя классными жеребцами. Теперь-то я в этом не уверена – особенно что касается Рика! Но тогда мне было всего двадцать лет, я верила на слово. Мне не с чем было сравнивать. – Она внезапно замолчала, сделала основательный глоток и уставилась на меня. – Никогда в жизни ни с кем так не откровенничала. Какого черта я вам все это выкладываю?
– Потому что у меня честное лицо. Я тщательно скрываю его за непрезентабельной внешностью, но оно присутствует.
– Наверно, причина моей откровенности столь же глупа, как и ваши слова, – расслабилась она. – Во всяком случае, мы продолжали веселиться и дурачиться, разгул набирал темп, и нам казалось, что веселье никогда не кончится, пока однажды утром мы не проснулись и не нашли Холли мертвой. Рик вызвал отца, а тот до того, как сесть на первый же рейс домой, позвонил копам. У отца Рика были с ними какие-то отношения. Они не стали относиться к нам как к обдолбанным психам, но и явно были не в восторге.
– Значит, никто из вас не знал, что у Холли был при себе героин, и не догадывался, откуда она его получала?
– Нет. Во всяком случае, никто не признался. Я, например, точно не знала, что у нее есть тяжелое зелье.
– А что было потом?
– Как вы и говорили, три дня местная пресса только и занималась этой историей. Конечно, еще до появления копов мы успели избавиться от всей наркоты, что была у нас с собой. Мы выслушали немало откровенных намеков и угроз, но в конце концов нас не стали привлекать к ответственности. Доказать наличие наркотиков они не могли, а у отца Рика было достаточно влияния, чтобы нам не стали их подсовывать. Ширли почти сразу же уехала. Родители отослали меня в Лос-Анджелес к тете, где я и провела три месяца. Отец Рика как следует всыпал ему и засадил за работу в своей компании.
– А что скажете о Френке Нейле?
– Семьи у него тут не было, так что выслушивать нотаций ему было не от кого.
– Чем он сейчас занимается?
Она пожала плечами:
– Честно говоря, не знаю. После этой истории мы как-то перестали поддерживать отношения. Затем мы с Риком поженились. Теперь мы уважаемая преуспевающая публика, живем на холме, субботние вечера проводим в загородном клубе, а по воскресеньям маемся от похмелья. На неделе Рик почти все время проводит в своем офисе. Так, по крайней мере, он мне говорит.
– Так кто же хочет отомстить в память о Холли Райc? Ее родители?
– Ее мать давно овдовела и умерла вскоре после дочери. Холли к тому же была единственным ребенком.
– Так кто же?
– Понятия не имею. Для меня все это полная бессмыслица.
– Значит, Бен Уошберн – всего лишь хороший друг вашего дома?
– Дьявольщина, не понимаю, почему он должен иметь какое-то отношение к тени Холли Райc?! – с ноткой иронии в голосе возмутилась Марго. – Он старый и преданный друг Рика еще с колледжа. Был шафером на нашей свадьбе, и этого достаточно. Богат до отвращения, вкладывает деньги в недвижимость, что дает ему возможность не тянуть лямку рутинной работы. Не женат, хотя ходят слухи, что пасется на стороне, и больше всего желает раздвинуть ноги мне. Но такую старую глупую замужнюю дуру, как я, которую муж одаривает своим вниманием в лучшем случае дважды в месяц, еще надо уговаривать. Правда, Бену я этого не позволяю. Во всяком случае, пока. Время от времени я его слегка поощряю, и он приободряется. Но если я все же решусь потрахаться – пока еще я такого решения не приняла, – то, скорее всего, не с Беном, он слишком вхож в дом.
– Если вы решите развлечься на стороне, проблем у вас не будет, – вежливо предположил я. – Вы слишком привлекательны для глупой старой замужней дамы, тем более в этом теннисном костюме, который так заманчиво демонстрирует ваши загорелые золотистые бедра.
– И к тому же великолепно подчеркивает форму груди. Вы случайно не репортер, мистер Бойд?
– Нет. Но подумал, что в таком случае упомянул бы ее обязательно.
– Могу ли я задать вам вопрос? Чего ради Ширли должна приехать в Санта-Байю?
– У нее тут ангажемент на четыре дня, связанный с ее профессиональной деятельностью.
– Профессиональной деятельностью? – вскинула она брови. – Какой же профессией занимается Ширли?
– Она певица.
– Никогда не слышала о певице Ширли Колензо.
– Она выступает не под своим именем.
– Какой же у нее псевдоним?
– Она рок-певица, – осторожно намекнул я.
– Значит, я могу предположить. – Марго вытаращила глаза. – Рок-певица, и у нее тут ангажемент на четыре дня. Дайте-ка прикинуть. – Несколько секунд она задумчиво барабанила пальцами по стойке бара. – И не собирается выступать в занюханных маленьких кафе или ночных клубах?
– На открытом воздухе, – уточнил я.
– Да это же просто смешно! Единственная певица, которая собирается тут выступать на открытом воздухе с «Лабиринтом», это… – Она еще шире открыла глаза и сдавленно произнесла: – Каддлс!
– Каддлс, – подтвердил я.
Марго беспомощно пожала плечами:
– Каддлс – это маленькая Ширли Колензо? Не могу поверить! Все эти жуткие песни о сточных канавах, крови и смерти! Ширли Колензо? – И она беспомощно расхохоталась, предоставив мне время покончить с выпивкой. Затем, поперхнувшись, откашлялась и проговорила: – Прошу прощения… Но при всех сумасшедших заморочках… то, что Ширли стала Каддлс, – это превосходит пределы моего воображения.
