Из ближайшей аптеки он позвонил Гаррисону Бёрку.
— Это Мейсон, — сказал он, услышав в трубке голос политика. — Вам лучше не выходить из дома, Бёрк. И советую вам позаботиться об охране. Журнал, о котором мы говорили, расставил вокруг дома своих парней, готовых сунуть нос в ваши дела. Когда появятся деньги, пришлите их ко мне в контору с посыльным. Выберите кого–нибудь, кому вы доверяете, и попросите отнести конверт. Скажите, что в нем бумаги.
Гаррисон Бёрк начал что–то говорить, но Мейсон со злостью повесил трубку.
Ночью с юго–востока налетела буря. Свинцовые тучи плыли медленно и тяжело, обрушивая на землю струи дождя. Ветер потрясал дом, в котором жил Перри Мейсон. Хотя окно было лишь чуть приоткрыто, сквозняк, проникающий в полудюймовую щель, теребил гардины.
Зазвонил телефон. Мейсон приподнялся в кровати, его рука нащупала в потемках трубку и поднесла ее к уху.
— Алло, — сказал он.
В трубке зазвучал высокий голос Ивы Белтер.
— Слава Богу, я вас застала! Немедленно садитесь в машину и приезжайте! Умоляю!
— Куда приехать? — спросил Перри Мейсон, стряхивая с себя сон. — Что случилось?
— Нечто ужасное! — крикнула Ива. — Приезжайте!.. Но не ко мне домой. Я в другом месте.
— Где вы находитесь?
— В аптеке на Грисвоулд–авеню. Остановитесь, когда увидите фонарь. Я буду ждать у входа.
Мейсон окончательно проснулся.
— Минутку. — сказал он. — Подобные звонки для меня не впервой. Меня уже не раз пытались выманить ночью из дома. Я должен быть уверен, что здесь нет никаких фокусов.
— Ах, не будьте же так подозрительны! — пискнула миссис Белтер на другом конце провода. — Приезжайте сейчас же! Дело очень важное. Или вы не узнаете мой голос?
— Ладно, ладно, — спокойно ответил Мейсон. — Все это я знаю. Какую фамилию вы назвали мне, когда первый раз пришли в мою контору?
— Гриффин! — крикнула она истерично.
— Хорошо, сейчас приеду.
Мейсон быстро оделся, сунул револьвер в задний карман брюк, надел непромокаемый плащ, низко надвинул на лоб шляпу, выключил свет и вышел. Мотор еще не успел как следует разогреться, а машина уже мчалась под проливным дождем.
Двигатель фыркал и стрелял, когда Мейсон доехал до угла. На асфальте, куда падал свет фар, взрывались и исчезали миниатюрные гейзеры. Мейсон промчался через перекресток в опасной близости от радиатора автомобиля, который двигался ему наперерез. Свернув вправо, он оказался на Грисвоулд–авеню; проехав по ней полторы мили, он сбросил скорость и начал высматривать фонарь аптеки.
Наконец он увидел Иву Белтер. На ней был плащ, но несмотря на дождь, она стояла с непокрытой головой. Вода стекала по волосам, заливая широко раскрытые, словно остекленевшие глаза. Перри Мейсон подъехал к тротуару и затормозил.
— Я думала, что вы никогда не приедете! — запричитала Ива, как только он отворил дверцу.
Мейсон увидел, что одета она в вечернее платье, атласные туфельки и мужской плащ. Все это промокло до нитки, и когда она забралась в автомобиль, струйки воды стекали на пол.
— Что случилось? — спросил Мейсон.
Ива повернула к нему бледное мокрое лицо.
— Поедем ко мне домой!.. Быстрее!
— Что случилось? — повторил он.
— Мой муж убит… — простонала она.
Мейсон включил верхний свет.
— Зачем вы это делаете? — воскликнула она. Мейсон внимательно изучал ее лицо.
— Пожалуйста, расскажите мне все, — сказал он спокойно.
— Ну поедем же, поедем! — умоляла она.
— Только после того, когда я буду знать все факты, — отрезал он почти пренебрежительно.
— Мы должны быть там до прихода полиции!
— Можно узнать, почему?
— Должны!
Мейсон покачал головой.
— Нет, — сказал он, — мы не будем разговаривать с полицией, пока я не узнаю все.
— О! — простонала она. — Это было ужасно!
— Кто его убил?
— Не знаю!
— А что вы знаете?
— Вы погасите, наконец, этот проклятый свет?
— Только тогда, когда вы расскажете мне, что произошло.
— Зачем вам этот свет?
— Чтобы лучше видеть вас, дорогая миссис Белтер, — ответил Мейсон.
Лицо его было угрюмым. Ива вздохнула и смирилась.
— Я сама точно не знаю, что произошло. Должно быть, это был кто–то из тех, кого он шантажировал… Я услышала наверху голоса — там ссорились. Я подошла к лестнице, чтобы послушать,
— Вы слышали, о чем они говорили?
— Только отдельные слова. Они ругались. Мой муж говорил холодно, с сарказмом. Он всегда принимает такой тон, когда взбешен и готов сцепиться с кем–нибудь, Другой говорил резко, но не кричал.
— И что было дальше?
— Я услышала выстрел и грохот падающего тела.
— Только один выстрел?
— Один и потом этот грохот. О, это было так ужасно! Весь дом задрожал!..
— И что вы сделали?
— Повернулась и убежала. Я была охвачена ужасом!
— Куда вы убежали?
— В свою комнату.
— Вас кто–нибудь видел?
— Нет. Наверное, нет.
— И что дальше?
— Я ждала… наверное, минуту.
— Вы слышали что–нибудь еще?
— Да, Этот человек… он сбежал по лестнице и удрал из дома.
— Понятно, — произнес Мейсон с нажимом. — Дальше?
— Я решила заглянуть к Джорджу: не надо ли помочь? Поднялась наверх… Он был в кабинете… Перед этим он принимал ванну и накинул на себя халат… Он лежал на полу… мертвый!
— Где на полу? — безжалостно допрашивал Мейсон.
— Ах, да не будьте вы так мелочны! — крикнула Ива, — Не могу точно сказать… Он, должно быть, вылез из ванны и стоял возле двери ванной комнаты, когда все это началось.
— Откуда вы знаете, что он был мертв?
— Это было видно… То есть мне показалось, что он мертв. Разумеется, я не уверена… Ну, поехали же! Вы должны мне помочь!
— Почему?
— Потому что все выйдет наружу! Фрэнк Локк знает о Гаррисоне Бёрке и, естественно, подумает, что это Гаррисон его убил. Бёрк должен будет назвать мою фамилию; а тогда… тогда все может быть. Подозрение может пасть даже на меня.
— Не беспокойтесь. Действительно, Локк знает о Гаррисоне Бёрке, но Локк — всего лишь подставное лицо, шестерка. Без вашего мужа он тут же утратит почву под ногами. Надеюсь, вы не предполагаете, что Гаррисон Бёрк — единственный, кто был на ножах с вашим мужем?
— Конечно, нет. Но Гаррисон имел более весомый повод для убийства, чем кто–либо иной, — настаивала Ива.. — Никто, кроме него, не знал, кто настоящий владелец журнала. Вы сами ему это сказали.
— Значит, он рассказал вам об этом?
— Да, рассказал. Зачем вы вообще ходили к нему?
— Потому что не имею ни малейшего желания защищать его интересы даром, — угрюмо ответил Мейсон. — Фактически я работаю на него, так пусть выкладывает монету. Я не могу допустить, чтобы вы одна платили за все.
— А вы не считаете, что это мое дело?
— Нет.
Она закусила губу, хотела что–то сказать, но передумала.
— Теперь внимательно слушайте меня и постарайтесь хорошенько запомнить все, что я скажу, — начал Мейсон. — Если ваш муж мертв, начнется тщательное расследование. Вы не должны терять голову. Вы не знаете, кто был с ним наверху?
— Нет, — медленно ответила она. — Только догадываюсь… Я узнала голос.
— Отлично, это уже кое–что. Значит, вы не расслышали, о чем они говорили?
— Нет. Но голоса я различала…
— Выходит, этот голос вам знаком?
— Да.
— Хватит этой проклятой таинственности! — почти закричал на нее Мейсон. — Кто это был? Я ваш адвокат, и вы должны мне сказать!
Ива повернула к нему лицо.
— Вы хорошо знаете, кто это был, — сказала она.
— Я знаю?!.
— Да.
— Ну… Ей–богу, один из нас спятил… Да откуда я могу это знать?!
— Вы можете это знать, — Ива сделала паузу, — потому что это были вы.
Взгляд Мейсона стал твердым и холодным.
— Я?!
— Да, мистер Мейсон. Ах, не хотела я этого говорить! Не хотела, чтобы вы догадались, что я это знаю… Не бойтесь, я не скажу никому!.. Ни при каких обстоятельствах! Это навсегда останется между нами.
Мейсон не спускал с нее глаз. Выражение его лица изменилось.
— Значит, вот вы какой союзник?
Не отводя взгляда, она медленно кивнула.
— Вот такой я союзник. Я никогда не предам вас.
Мейсон глубоко втянул в легкие воздух.
— К дьяволу! — выругался он. — У меня не хватает слов…
Минуту длилось молчание. Наконец Мейсон спросил без какого–либо выражения:
— Вы не обратили внимания, отъезжал ли от дома какой–нибудь автомобиль?
Она немного поколебалась, прежде чем ответить:
— От бури столько шума… Знаете, ветки трутся об стены и вообще… Но я вроде бы слышала звук мотора.
— Послушайте, — сказал Мейсон. — Вы сейчас взволнованы, взбудоражены. Но если вы начнете так отвечать полиции, то накликаете на себя беду. У вас есть два возможных варианта поведения. Либо вы изображаете полный нервный срыв и вызываете врача, который вообще запретит вас допрашивать, либо точно знаете, что вам следует говорить. Либо вы слышали мотор, либо не слышали. Так как же, слышали или нет?
