Потом ей показалось, что в темноте кто–то шевелится, и она заставила себя продолжить свой путь. Теперь ее сердце билось с такой силой, что, казалось, должно вот–вот разорваться в груди.
— Я ждал тебя, Мэй, — проговорил совсем рядом мужской голос, и она ощутила чужое дыхание на своей щеке, дыхание, отдававшее запахом жевательной резинки. — Я знал, что ты пройдешь здесь, и ждал тебя.
Чья–то рука в темноте дотронулась до ее руки и сжала.
— Мы не хотим, чтобы ты заговорила, Мэй, — продолжал голос. — Ты знаешь кое–что лишнее обо мне. Я сказал Пейну и Фату, чтобы они заткнули твою хорошенькую пасть, но они плохо взялись за дело. Придется теперь мне.
Девушка в ужасе попыталась закричать, но в тот же момент почувствовала острую боль под грудью. Ее рука ощупью накрыла руку мужчины, державшую какой–то предмет, который, казалось, выходил из ее тела.
— Что вы сделали? — застонала она, стараясь освободиться. — Что вы со мной сделали?..
Рука мужчины отстранилась, и пальцы женщины оказались на рукоятке ножа. Теперь она поняла, что этот нож вонзен в ее тело.
Прислонившись к стене, с лицом, мокрым от пота, с подгибающимися коленями, Мэй чувствовала, как боль все расширялась и расширялась в ней, как нечто живое. Она была настолько переполнена страхом, что не могла вытащить нож. Девушка держала рукоятку, чувствуя, как жизнь покидает ее, слезы текли по ее лицу.
— Так что подыхай, паршивка, — произнес голос, и рука, вынырнувшая из темноты, резко швырнула ее на лемлю.
Ник Энглиш ходил из угла в угол по своему кабинету когда в комнату вошел частный детектив.
Леон упал в кресло и сдвинул шляпу на затылок.
— О, бог мой! — вздохнул он. — Ты, кажется, говорил с вечере? У тебя не найдется для меня стаканчика чего–нибудь подкрепляющего?
Энглиш подошел к бару и приготовил два виски.
— Где девушка? — спросил он, протягивая стакан Леону.
— Я не смог ничего сделать, — ответил Эд, наполовину опорожнив свой стакан. — В настоящий момент бедная девушка, должно быть, в морге.
— Как так? Она умерла?
— Да. Ей всадили нож в сердце. — Леон рассказал Энглишу о событиях этого вечера. — Кто–то поджидал ее на улице, — закончил он. — Я слышал, как она застонала, но когда я подошел к ней, ей уже нельзя было помочь. Ее закололи насмерть. Этот тип подобрал нож, но оставил очень важную для нас примету.
Он вынул из кармана бумажный пакетик и положил его па стол. Это была упаковка от жевательной резинки.
— Эта штука еще ни о чем не говорит, — заметил Энглиш, рассматривая пакет.
— Не сказал бы. Пакет лежал возле трупа; получается, что каждый раз, когда происходит убийство, этот тип со жвачкой оказывается рядом.
Энглиш осторожно положил пакет в ящик стола.
— Что произошло после того, как ты ее обнаружил?
— Флики стали прочесывать местность, и я счел за лучшее смыться. Они могли принять меня за убийцу. Я перебрался через стену и сел в проезжавшее такси. Вылез на Сентрал–авеню и пришел сюда пешком.
— Ты думаешь, они задержали человека со шрамом?
— Возможно.
— А его напарника?
— Я думаю, что он мертв. Я попал ему в живот, вряд ли он после этого долго протянул.
— Сдается мне, что все это очень похоже на гангстерскую организацию, а?
— Мне тоже так кажется. Человек, жующий резинку, вероятно, их шеф…
— Если разговор идет о Шермане, то это не удивительно. Это подтверждает, что Рой был лишь исполнителем. Я всегда считал, что у него не хватило бы организаторского таланта, чтобы наладить такой рэкет.
— Я не вижу пока, что ты можешь сделать с Шерманом, даже если он шеф этих парней. Если ты посадишь его на скамью подсудимых, дела Роя тоже станут достоянием прессы.
— Да, действительно, — сказал Энглиш, вставая. — И все же, плохо это или хорошо, но тебе сейчас надо выспаться, Эд. Мне нужно хорошенько обо всем поразмыслить. Поговорим завтра
Энглиш проводил Леона до двери.
— Мне нужно будет повидать Морили. Этот крепыш, которого ты, как предполагаешь, убил… на него могло быть заведено досье в полиции.
— Не слишком–то шевели грязь, — посоветовал ему Леон. — Будь осторожен. Не нужно, чтобы у Морили появилась возможность сопоставить твои вопросы с описанием моей наружности. У шофера такси хватило времени, чтобы изучить меня как следует.
— Я буду очень осторожен, — заверил его Ник, открывая дверь.
Леон вышел на широкую лестничную площадку.
Лифт, вход в который находился почти напротив двери в квартиру Энглиша, подошел к этажу. Молодой человек, одетый в темный костюм и в коричневую фетровую шляпу, вышел из него. Белый шелковый платок выглядывал из–под манжета. Он кинул на Леона быстрый, подозрительный взгляд и направился к своей квартире, расположенной на другом конце площадки.
— Мистер Шерман? — спокойно осведомился Энглиш.
Человек в коричневом костюме остановился, потом медленно обернулся. У него были самые необыкновенные глаза, какие когда–либо доводилось видеть Энглишу и Леону. Глаза цвета амбры, с крошечными зрачками, они были так Же лишены выражения, как две пуговицы.
— Да, я Шерман, — сказал он мелодичным голосом. — Вы хотите со мной поговорить? Ведь Вы — Ник Энглиш, не так ли?
— Уходи, Эд, — сказал Энглиш вполголоса. — До завтра. — Он приблизился к Шерману. — Действительно, я хочу поговорить с вами. Не могли бы вы зайти ко мне на минуту?
— Если вы не возражаете, лучше зайти ко мне. Я жду очень важного телефонного звонка.
— Охотно, — согласился Энглиш.
Шерман открыл дверь.
— Входите, мистер Энглиш.
Ник вошел в элегантный холл, уставленный цветами. Шерман повесил шляпу, пригладил волосы цвета соломы, после чего отворил дверь напротив. Он нажал на кнопку, и целое море света залило комнату.
Не так–то просто было удивить Энглиша, но при виде п ой комнаты он остановился, не пытаясь скрыть свое го изумления.
Перед ним открылся огромный зал. Ни ковер, ни дорожка не нарушали блеска паркета, простиравшегося до окон, прикрытых черными бархатными шторами. Около окна стоял рояль. Огромные поленья пылали в камине, который украшали два канделябра черного цвета со вставленными в них фальшивыми свечами. Около стены, задрапированной черным бархатом, стояла мраморная копия “Цветы” Микеланджело в натуральную величину. В этом помещении ощущался слабый запах воска, а своеобразное освещение еще более усиливало его необычайный вид, который чем–то напоминал Энглишу могильный склеп.
Заметив, что Шерман наблюдает за ним, Энглиш поспешил взять себя в руки.
— Как человеку, близко стоящему к театру, вам должен понравиться этот зал, — сказал Шерман, направляясь к камину. — Во всяком случае, оригинальное помещение, не правда ли? Безусловно, большинство людей не захотело бы в нем жить… но я не похож на большинство людей,
— Верно, — холодно произнес Энглиш. — Замечательная скульптура.
— Это превосходная копия, — кивнул Шерман, доставая из кармана пачку жевательной резинки. Энглиш заметил, что пакет был такой лее, как тот, который лежал У него в столе. — Что, вы очень интересуетесь искусством, мистер Энглиш?
— Я очень люблю эту скульптуру, — ответил Ник, указывая на “Пьету”, — но не могу сказать, что очень интересуюсь искусством. Не было возможности… Но я не хотел бы вас долго задерживать. Я хотел спросить, были ли вы в агентстве “Ассошиэйтед Нью Сервис”, помещающемся на Седьмой улице, семнадцатого числа сего месяца?
Шерман, старательно отламывающий кусок жевательной резинки, устремил свой лишенный выражения взгляд на Энглиша.
— Мне кажется, что да. Я не уверен, что это было семнадцатого, но я там был на этой неделе… Да, это действительно было семнадцатого. Теперь, после того, как вы меня спросили, я вспомнил. Любопытно, почему вы задали мне этот вопрос?
— У меня есть на то основания. Вы там были около десяти часов пятнадцати минут вечера?
— Весьма возможно. Что–то вроде того. Я специально не смотрел на часы.
— В это самое время, — продолжал Энглиш, сверля глазами лицо Шермана, — мой брат покончил жизнь самоубийством. Он выстрелил себе в голову.
Шерман поднял брови и сунул в рот кусок резинки.
— Это очень печально, — сказал он.
— Не слышали ли вы звука выстрела, когда там находились?
— А! Так вот оно что! — воскликнул Шерман. — А знаете, я слышал что–то похожее. Я еще подумал, что это, вероятно, лопнула автомобильная камера.
— Где вы были в тот момент?
— Я поднимался наверх.
— Вы видели кого–нибудь на площадке седьмого этажа? Может, кто–нибудь выходил из конторы моего брата?
— Значит, у вашего брата была контора на седьмом этаже? Там находится детективное агентство и агентство печати, если я не ошибаюсь. Где же находилось бюро вашего брата?
