А Сидоров... Да что же он такое сделал, черт побери, что на него объявлена охота по полной программе?
Оставалось надеяться, что позже я получу ответы на все вопросы. А пока я вытащил Сидорова из машины, положил его правую руку себе на шею, а своей левой обхватил приятеля за то место, где у некоторых людей бывает талия.
И мы потащились к выходу из гаража. Сидоров пребывал в счастливом неведении о происходящем. Его глаза были закрыты, цвет лица и кровавая отметина на майке все больше меня беспокоили. Иногда Сидоров вздрагивал, начинал перебирать ногами, чем очень мне помогал, а затем снова терял сознание.
Тут я уже не представлял себя Брюсом Уиллисом. Вспомнилось другое: «Ох, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота». Вот именно. Особенно если в правой руке вы вдобавок ко всему сжимаете обрезок трубы, на случай, если кто-то покусится на вашего бегемота.
Пока мы добрались до тумбочки с телефоном, я успел вспомнить все матерные словосочетания, которые знал. Чтобы дойти до выхода из гаража, пришлось произнести их все по второму разу.
Черномасочные ниндзя нам не попадались. То ли зализывали раны, то ли вообще сбежали жаловаться тому, кто их послал, и требовать компенсации за полученные телесные повреждения. То ли...
Выстрел грохнул в тот момент, когда я и Сидоров вывалились из гаража на свежий воздух. Вспышку я не увидел, но тонкий противный свист над головой произвел должное впечатление. Они и не думали сбегать. Они стремились довести дело до конца.
Я взвалил Сидорова на себя как мешок с картошкой и ринулся вперед, к своей машине. Хотя ринулся — слишком сильное слово. Хотел бы я ринуться, однако с Сидоровым за плечами, с больным коленом и ноющим позвоночником получалась только не слишком резвая трусца.
Еще выстрел. Я прибавил ходу, хотя чувствовал, что Сидоров вот-вот рухнет и придавит меня. Держать его сил уже не было.
Опять выстрел.
— Мазила, — пробормотал я. — Потренироваться надо было на консервных банках...
Будто услышав мои критические замечания, невидимый стрелок сосредоточился и влепил очередную пулю в стекло моей «Оки» в тот момент, когда мы добрались до машины. Я рванул заднюю дверцу вверх и сбросил свою ношу внутрь «Оки», а потом отчаянным толчком перевалил это проклятие по фамилии Сидоров на заднее сиденье.
А затем сам упал внутрь машины, прополз к рулю, вставил ключ и завел мотор. Автомобиль задрожал, а потом рывками тронулся с места. За шумом мотора я не слышал выстрелов, я не думал о них, я просто погнал прочь со всей возможной быстротой.
Когда мы выбрались на шоссе, я сбросил скорость, вытер пот со лба и проговорил без особого воодушевления:
— Выбрались, Сидоров. Проскочили. Слышишь?
Он не подавал признаков жизни.
— Не прикидывайся, — сказал я. — Заварил такую кашу, так хотя бы объясни, в чем дело. Где тебя носило сегодня весь день? Кто тебя ранил? И что это за уроды в масках?
Молчание. Оно мне не понравилось. Я выехал на обочину и затормозил. Потом протиснулся между сиденьями к Сидорову, похлопал его по щекам, подергал за уши — безрезультатно.
Я задрал пропитанную кровью майку и увидел темно-красную отметину слева на животе — входное отверстие. Кто-то всадил в Сидорова пулю. А может, и не одну — проводить тщательный осмотр тела не было ни времени, ни смысла. Сидорову был нужен настоящий врач. Чем быстрее, тем лучше.
Я снова сел за руль и погнал машину к городской больнице. Надо было что-то сочинить об обстоятельствах, при которых Сидоров получил ранение. Нападение неизвестных? Попытка ограбить автосервис? Неплохая идея...
Да, пожалуй, именно такую историю я и расскажу: Сидоров позвонил мне из автосервиса и сообщил, что видел неподалеку подозрительных людей. Я приехал и обнаружил приятеля в луже крови. Звучит правдоподобно. Надо будет потом не прозевать момент, когда Сидоров придет в себя, чтобы заставить и его вызубрить мою придумку.
Но главное, чего я ожидал от Сидорова, — это его собственных и непридуманных объяснений.
Боль в позвоночнике успокоилась, возбуждение, пришедшее во время драки, улеглось, сердцебиение стало неторопливым и размеренным.
Я включил приемник, и музыка окончательно вернула меня в нормальное состояние. Уже были видны огни девятиэтажного больничного корпуса, где располагался приемный покой. Я хорошо знал эти места — как-то сюда привезли меня самого. И несколько раз я транспортировал сюда разных людей. И друзей, и врагов, и просто незнакомцев.
На заднем сиденье негромко застонал Сидоров.
— Ничего, немного осталось, — сказал я, хотя вряд ли Сидоров воспринимал мои слова. — Уже приехали...
Я переключился на низшую передачу, когда в приемнике оборвалась песня Мадонны, заиграла синтезаторная заставка, и голос ночного радиоведущего проговорил голосом, который многим, вероятно, казался задушевным:
— В нашем городе три часа ночи. Прослушайте краткую сводку новостей прошедшего дня. Главная хорошая новость — дождь наконец перестал, и гидрометцентр обещает на завтра хорошую погоду. Завтра всем нам будет сухо.
Я затормозил в трех шагах от больничного подъезда. Посмотрел на свое отражение в зеркальце. Чуть более бледен, чем следует. Хотя это можно объяснить — переживаю за здоровье друга. На всякий случай я хлопнул себя по щекам и протянул руку к ключу зажигания. Задушевный голос из приемника продолжал:
— Главная плохая новость вчерашнего дня — не имеющее прецедентов в истории Города ограбление фирмы «Европа-Инвест». Дело даже не в том, что пропала огромная сумма денег — около четырехсот тысяч долларов. Дело в том, что ограбление привело к гибели троих сотрудников фирмы. К счастью, уважаемые радиослушатели, наша милиция на этот раз проявила себя с лучшей стороны. Имя преступника уже установлено. Это некто Сидоров Вениамин, работник автосервиса, ранее судимый. Сейчас ведется поиск преступника. Введен в действие план «Перехват». И это еще одна причина, дорогие радиослушатели, чтобы в эту ночь сидеть дома и слушать нашу радиостанцию. Очередной музыкальный час начинает Леонид Агутин...
Несколько секунд я сидел неподвижно, тяжело дыша и глядя на свое отражение.
У меня были очень удивленные глаза.
Потом я нажал на педаль газа, и «Ока» задним ходом двинулась от больницы. Сжимая руль, я чувствовал, что меня трясет. Словно в лихорадке.
Я вел «Оку» по шоссе, стрелка спидометра дрожала у отметки «семьдесят», и со стороны могло показаться, что мы целеустремленно движемся к какой-то одному мне известной цели.
Проблема заключалась в том, что я не знал, куда мы едем. Вторая проблема заключалась в том, что ехать нам было некуда.
Если милиция взялась за Сидорова вплотную, то у него дома, у его бывшей жены и у любовницы уже сидят долготерпеливые ребята с короткими стрижками. И если за Сидорова взялись вплотную...
Я вдруг похолодел. Милиция поставила засаду по всем квартирам. И поставит засаду у Сидорова на работе. Получалось, что я...
— Этого еще не хватало, — прошептал я. Получалось, что я заявился в автосервис, когда там появились милиционеры, чтобы найти и арестовать Сидорова. Я помешал это сделать. Более того — я вступил в драку с милиционерами и нанес им телесные повреждения. Когда я все это осознал, то стало совершенно очевидно, что у нас с Сидоровым одинаковая ситуация. Хреновая. Но ему было лучше. Он был без сознания и не понимал ничего. Я понимал все и бесцельно гнал по шоссе, не представляя, что теперь нужно делать.
Пару километров спустя я подумал, что милиционеры сами виноваты. Не представились, не предъявили документов, да еще вырядились в эти идиотские маски. У меня были веские оправдания, но вряд ли кому-то до них будет дело, если все это дойдет до суда.
При мысли о следствии и суде меня передернуло, и я постарался выбросить эти нехорошие слова из головы. Я стал думать о Сидорове. В больницу его везти нельзя, жене он на фиг не нужен, любовница тоже не будет заниматься его здоровьем. Все свалилось на мои плечи. Они, конечно, не очень хрупкие, но тяжесть сидоровского тела почувствует кто угодно.
Я свернул налево и остановил машину у телефонной будки. Жетон провалился внутрь аппарата, и сонный Ленкин голос произнес:
— Кто это? Я слушаю...
— Привет, — сказал я. — Это Костя.
— Привет, — ответила Ленка, и я представил улыбку на ее лице. В этой улыбке было одно важное качество, которого мне сейчас не хватало — безмятежность. — А я тут сплю...
— Извини, что разбудил...
— А ты откуда звонишь? Я сегодня хотела к тебе зайти, но не застала...
— Я потом сам зайду и все объясню... — торопливо проговорил я.
— У тебя что-то случилось? Голос какой-то...
— Случилось. — Я не стал отпираться. — Мне нужен врач. Прямо сейчас. И это очень важно.
— Врач? — переспросила Ленка. — Я тебя не устрою?
