Я подошел поближе и посмотрел на нее. Сигарета была с фильтром: длинный аккуратный столбик сероватого пепла лежал нетронутым на дне пепельницы. Ее прикурили и оставили лежать, пока она вся не сгорела дотла. Окурок все еще тлел, тонкая струйка голубоватого дыма поднималась над последними крошками табака. Следы красной губной помады виднелись на ободке фильтра.
Трепетная пульсирующая музыка Гавайев звучала на корме. Я направился туда. На деревянных стульях, расставленных на верхней палубе между баром и танцевальной площадкой, сидело большинство гостей, но среди них не было видно ни темных волос Эллен, ни ее белого платья.
Беспокойство во мне нарастало. Я знал, что она собиралась встретиться со мной внизу. Я был уверен, что это именно она была в каюте номер семь несколько минут назад. Что-то тут было не так. Очевидно, случилось нечто такое, что заставило ее изменить свое решение или сделало встречу со мной невозможной. Но у меня не было ни малейшего представления о том, что могло послужить причиной изменения ее планов — или кто-то, или почему-то. Единственное, в чем я был абсолютно уверен, это в том, что здесь, на борту, кроме этой веселой вечеринки происходило и еще что-то, и я чувствовал, что это «что-то» было чертовски неприятным. Впрочем, это были всего лишь подозрения, догадки, интуиция, несмотря на то, что рассказала мне Эллен. Пока что я не видел никакой связи между ее словами и тем, что происходило на яхте.
Я совершил быстрое турне по верхней палубе, затем спустился вниз и пробежал вдоль коридора мимо закрытой двери, за которой я встретил Наварро и трех других мужчин. Я заглянул в кладовку, где оставил бесчувственного Наварро, и убедился в том, что он все еще здесь. Когда я подошел к нему, он слегка застонал. Через несколько минут он снова будет на ногах. И я отлично знал, по чьей физиономии ему захочется пройтись этими ногами!
Коридор по левому борту тоже был пуст. Я снова поднялся на верхнюю палубу и вернулся к танцевальной площадке, ломая себе голову над тем, как поступить, если Эллен находится в одной из запертых кают. Не мог же я взламывать все двери подряд! С каждой минутой «Сринагар» казался мне все более неподходящим местом для того, чтобы быть на нем.
В нескольких футах от танцевальной площадки под балкой, поддерживающей тент, стояла девушка, освещенная светом фонаря. Это было почти то самое место, где раньше стояла Эллен, но теперь здесь стояла маленькая куколка в бикини в белую и красную полоску. Банни. Она сделала гримаску, когда я подошел к ней.
— Эй! — сказал я.
— О, хелло! — ответила она без особого энтузиазма. — Это вы!
— Ага. Банни, не видели ли вы где-нибудь высокую темноволосую женщину в белом платье?
— Красивую? Привлекательную? С таким вот бюстом и всем прочим?
— Да, да, это она!
Банни пренебрежительно сморщила нос и фыркнула.
— Вот, значит, что заставило вас удрать так поспешно!
— Да, но…
— Я согласна, что она красивее меня. Но ведь она была одета!
— Банни, у меня нет времени для игры. Где же она?
Она на ответила. Во всяком случае, ответила не сразу. Вместо этого она проговорила все тем же насмешливым тоном:
— Я понимаю, что у вас нет времени для игры, мистер Скотт! Я подозреваю, что вы даже не знаете, как в нее играют!
— Деточка, я сам изобретаю эти игры. Где эта женщина?
— Уехала.
— Уехала со «Сринагара»?
— Да. С каким-то старым козлом. Когда вы бросили меня, я пришла сюда. Она как раз садилась с ним в катер. — Банни указала на побережье Бальбоа. — Вот он, этот катер. Уже возвращается.
Я проследил за ее указательным пальцем. В нескольких ярдах левее увеселительного центра на берегу, только что отчалив от причала Грин Бот, разворачивался щеголеватый фасонистый катер, направляясь в сторону яхты.
— Вы заметили что-нибудь еще? — спросил я. — Были они одни, когда вошли на катер? Как она выглядела? В порядке?
— Конечно, она выглядела в порядке! Почему бы и нет? Для вас она, конечно, совершенно неотразима? Да они просто взяли и уехали! Я обратила на них внимание потому, что они, по-моему, выбрали неподходящее время для ухода: веселье ведь только начинается!
— А вы знаете, кто был с ней?
Она покачала головой.
— Я едва заметила его. Это был мужчина, вот и все, что я знаю.
Я ничего не понимал. Но я был твердо уверен в одном: я покидаю «Сринагар» немедленно! Кроме всех прочих интересующих меня проблем, мне хотелось порасспросить Банни о ее так называемом партнере, Джо Наварро, поэтому я сказал ей:
— Я уезжаю с этого корыта. Хотите вместе со мной?
— Вы серьезно?
— Конечно.
— Я не знаю… — нерешительно произнесла она. — Я предпочитаю настоящих мужчин с красной кровью!
— Деточка, у меня такая красная кровь, что даже белые кровяные тельца слегка розоватые…
— Что же… а почему вы так неожиданно убежали?
— Я должен был быть в полночь в другом месте. Это моя работа.
— Работа?
— Вот именно.
— А что у вас за работа? Вы ничего мне об этом не говорили.
— Я частный детектив.
— Как интересно! — Она в самом деле казалась заинтересованной. — И какую тайну вы сейчас раскрываете?
— Вас!
Она засмеялась. Мы еще немного поболтали: казалось, она постепенно смягчалась, потому что заметила как бы невзначай:
— Я приехала сюда с Джо. Если я уеду с вами, ему это может не понравиться.
— Если вы ссылаетесь на Джо Наварро, то я недавно вышиб из него дух, и в настоящий момент он приходит в себя. Ему вообще не нравится все, что я делаю, но мне бы не хотелось, чтобы он разозлился на вас из-за меня.
— Вышиб из него дух? Вы стукнули его?
— Угу.
— Как же вам это удалось? — Она посмотрела на катер, приближающийся к яхте, и добавила:
— Впрочем, я оправдываю вас за недостаточностью улик!
— Весьма обязан!
— Ладно, пошли! — Она выдержала паузу и искоса взглянула на меня, улыбаясь.
— Между прочим, я никогда прежде не купалась голой. Сегодня это было в первый раз. Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я делаю такие вещи ежедневно. Я… просто выпила лишнего…
Она помолчала, а затем снова улыбнулась.
— Впрочем, это оказалось так приятно!
— Это всегда приятно!
— Я должна сходить за одеждой.
Она проследила, как катер разворачивается у причального мостика, которым заканчивался металлический трап с поручнями, и добавила:
— Я быстро! Я просто накину платье поверх бикини, хорошо?
— Я бы поступил точно так же. Но поторопитесь — если я немедленно не уберусь отсюда, может случиться, что я покину яхту со свинцовым грузом снаружи или внутри…
Она убежала и вернулась быстрее чем через минуту, одетая в узкий белый халатик, и с маленьким чемоданчиком в руке. Мы спустились по трапу к причальному мостику у самой воды как раз в тот момент, когда катер стукнулся бортом о его пробковый край.
При всех прочих обстоятельствах это короткое путешествие от яхты до увеселительной зоны было бы самым приятным воспоминанием этой недели. Но сейчас, когда мои мысли были заняты загадочной красавицей Эллен Эмерсон, Наварро, теперь уже, несомненно, пришедшим в себя, и другими людьми и событиями прошлого, оно не было приятным.
Банни почти все время сидела рядом со мной, откинувшись на кожаных подушках сидения, вытянув перед собой свои голые ноги, распахнув короткий халатик, полы которого свисали по обе стороны соблазнительных округлостей ее обнаженной фигуры, и легонько выстукивала пальцами ритм мелодии, которую недавно наигрывал джаз «Комбо». Вот и все, если не считать того, что она время от времени поглядывала на меня и вставляла в беседу одно-другое случайное слово.
Но это постукивание отдавалось в моих ушах грохотом боевых индейских барабанов. И еще время от времени она поводила плечами, словно исполняла воображаемый танец под собственный аккомпанемент.
— Вы танцовщица? — спросил я.
— Угу. Я работаю в «Красном петухе».
«Красный петух»… Она продолжала постукивать пальцами, отбивая ритм на своем голом колене.
— А что за танцы?
— Петушиный бой. Мы с Джо исполняем петушиный бой.
— Что же вы делаете? Может быть, вы мне объясните, что это такое?
— Ну, у нас у каждого костюмы петухов, понимаете, перья и все такое. У Джо на голове красный петушиный гребень; мы, конечно, не очень-то похожи на птиц, но публика сразу схватывает идею.
Пат-тап-тап, пат-тап-тап, та-та — постукивание не прекращалось.
— Приходите-ка лучше завтра вечером в клуб, — продолжала она. — Мы выступаем в девять часов и в полночь, сегодня у нас выходной. Мы кружимся на сцене и словно хотим разорвать друг друга на части — у нас обоих на ногах длинные шпоры, чтобы казалось, будто они сделаны из металла, но на самом деле они резиновые. Мы кружимся вокруг и наскакиваем друг на друга, и в конце концов Джо побеждает. Получается очень колоритно!
