— Это все? — В гулком голосе прозвучало удивление.
— Рик! — настойчиво сказала Джеки. — Вы ведь не думаете...
— Не важно, — разозлился я. — Не важно, что я думаю. Митфорд либо придет, либо нет. И на его решение все равно не повлияет долгий рассказ о том, как мучается Кармен.
— Наверное, вы правы. — Затуманенные глаза Джеки наблюдали за мной со странным выражением. — Во всяком случае, я от всей души надеюсь, что вы правы, — мягко добавила она.
Луи оттолкнул свой стул, вставая из-за стола.
— Полчаса самое большее, — сказал он. — Я вернусь не позже чем через полчаса.
— Что нам необходимо, — заметил Чарли Лошадь, — так это еще одна хорошая доза.
— Я согласен с вами. По крайней мере, всем нам легче будет смириться с потерей сотни долларов, — сказал я через минуту после ухода Луи.
— Вы с ума сошли, Холман? Луи ни за что не продаст нас, мы самые лучшие его друзья на всем белом свете!
— Он ведь и не собирался идти на эту сделку, — сказал я. — У него очень сильное предубеждение против меня, и в этом отношении он прав. Но только речь вовсе не о его интуиции, просто он знает нечто такое, о чем вы, ребята, и не подозреваете!
— Он сильный, очень сильный! — Бурундук зачастил с такой скоростью, что я едва успевал разбирать слова. — Хорошо, если он рядом, когда нужны мускулы. Но в его теле нет ни сердца, ни чувств, ни тепла, ни сострадания — вообще ничего! — Он посмотрел на Чарли Лошадь, в уголках его глаз собрались готовые пролиться слезы. — И вот этого типа вы запросто отпустили, чтобы он исчез с нашей сотней долларов?
— Времени оплакивать эту сотню у вас уже нет, — сказал я ему. — Луи ушел с вашими денежками, и мы можем теперь сидеть тут до ночи в ожидании, но он сюда больше не придет.
— Как же это получилось? Почему вы, такой сообразительный, позволили ему исчезнуть с нашей сотней долларов? — взвизгнул Чарли Лошадь.
— Луи — это большие неприятности, а кому охота их иметь? — Я пожал плечами. — К тому же вас было трое, и пришлось бы, чего доброго, бросать монету, чтоб поделить сотню. А теперь вас двое, и вам удастся сделать это безо всякого труда, верно?
— Я что-то слышу! — с надрывом прощебетал Бурундук. — Но мои уши отказываются верить!
— Мы уходим отсюда вчетвером, — сказал я, — вы провожаете меня к Митфорду. Как только я увижу его лицо, вы получаете свою сотню долларов.
— Ну, знаешь! — Чарли Лошадь, посмотрев на Бурундука, истерически засмеялся:
— Может быть, его и в самом деле зовут Рокфеллером?
Я пропустил парочку вперед, так что, когда мы вышли из подвальчика, они прокладывали нам с Джеки дорогу среди мусорных ящиков и всякого хлама, загромождающего темный переулок.
Джеки взяла меня под руку и крепко прижала локоть к крутому выступу своей груди. Это был чисто импульсивный жест, который, насколько я понимаю, свойствен всем пышногрудым девушкам.
— Знаете, вы меня совсем было сбили с толку там, в кабачке, — сказала она тихо. — Вообще-то я и сейчас не все понимаю.
— Луи был агрессивно настроен по отношению ко мне.., к нам обоим, — пояснил я. — Я это сразу заметил. И он решил, что никто не сообщит нам, где найти Митфорда.
— Почему же? — спросила она.
— Хороший вопрос. Мне и самому хотелось бы найти хоть мало-мальски разумный ответ, — сказал я. — Во всяком случае, я пока понял одно: надо сделать так, чтобы он ушел из бара уверенным, что я буду сидеть и дожидаться его возвращения.
— Я, кажется, сообразила, — протянула она потрясенно, — когда мы доберемся до Митфорда, вам это будет стоить не одну, а две сотни долларов!
— Вряд ли разумно беспокоиться об этом, имея в качестве клиента обладателя “Оскара”, — сказал я небрежно. — Во всяком случае, у Пакстона будет возможность снова убедиться, что деньги для него ровным счетом ничего не значат, когда речь идет о благополучии его сестры.
Мы свернули за угол и очутились на узкой улочке, ярдов через пятьдесят оканчивающейся глухим тупиком. Оба приятеля стояли под уличным фонарем, поджидая нас, — щупленький Чарли Лошадь казался гномиком на фоне огромного, тучного Бурундука. Когда мы подошли, они стали нервно переминаться с ноги на ногу, потом Бурундук неопределенно махнул рукой в сторону дома через дорогу.
— Росс живет в том доме, на первом этаже, — сказал Чарли Лошадь. — Вам осталось только перейти через улицу и нажать на кнопку звонка, мистер Холман.
— Всего лишь нажать на кнопку звонка! — Бурундук так нервничал, что чириканье его прозвучало глухо и зловеще.
— Но мы ведь договорились, что вы получите деньги после того, как я увижу Митфорда, — парировал я. — Или вы считаете, что я должен уплатить вам сотню долларов только за удовольствие позвонить в дверной звонок?
— Вот об этом-то мы как раз сейчас и думаем, — отчаянно прочирикал Бурундук. — Луи — человек в общении малоприятный. С ним трудно поладить.
— Он нам вообще ничего не рассказывает, — свирепо добавил Чарли Лошадь. — Мы, его лучшие друзья, даже не знаем, с кем еще он проводит время!
— У него нет сердца! — Бурундук удрученно покачал головой. — Судя по тому, что нам о них известно, Луи и Росс Митфорд вполне могут быть близкими друзьями!
— Даже старыми приятелями, — кивнул Чарли Лошадь. — Так что вполне возможно, Луи, выйдя из бара с вашей сотней долларов, отправился прямо сюда, поглядеть, чем можно помочь старому другу. А заодно сообщить ему, какую оказал услугу, — помешал странному типу из Лос-Анджелеса обнаружить, где он, Митфорд, скрывается.
— Мы-то ведь сделаны не из камня, как Луи, — прочирикал Бурундук. — А Росс Митфорд уж конечно будет благодарен ему за услугу. И наверняка пригласит: зайдем-ка пропустить стаканчик-другой, а Луи за бесплатную выпивку готов на все, что угодно.
— Так что он вполне может сейчас оказаться там, — пробормотал Чарли Лошадь. — И что же он подумает, когда откроет дверь и увидит на пороге нас с вами, мистер Холман?
— Он подумает, что мы иуды, — подхватил Бурундук. — Луи, конечно, грязный подонок и двуличный мошенник, но все-таки я предпочел бы не иметь его в качестве врага!
— И я тоже. — Чарли Лошадь вздрогнул всем телом.
— Сотня достанется вам не раньше, чем я увижу Митфорда, — повторил я. — Если все заканчивается на этой стороне улицы, то я оплачиваю вам только расходы на такси.
— В каком размере? — прощебетал Бурундук.
— Десять долларов, — проворчал я.
— Идет! — воскликнули они в один голос. Бумажка исчезла почти в тот же миг, когда я извлек ее из бумажника, и оба бесстрашных приятеля испарились.
На середине улицы я оглянулся и заметил, что Джеки по-прежнему стоит на тротуаре.
— Глупо, правда? — с трудом выговорила она, лязгая зубами, когда я вернулся к ней. — Я хочу сказать, что понимаю, насколько это глупо. Но все равно, боюсь сейчас ничуть не меньше, чем те двое! Рик! — Ее пальцы больно впились в мою руку. — А вдруг они правы и Луи там, вместе с Россом Митфордом?
— Не знаю, — сказал я раздраженно. — В такой ситуации единственное, на что можно надеяться, — это на счастливый случай.
— Знаете что? — Голос ее прозвучал до отвращения хрипло. — А вы вовсе не храбрый! Вы просто чертовски глупый, вот и все!
— Почему бы вам не обождать меня здесь? — предложил я ей.
— А почему бы нам попросту не вернуться домой, позабыв об этой истории? — прошептала она.
— Самое худшее, что может произойти, — если дверь откроет сам Луи, — предположил я. — Я скажу, что хочу видеть Митфорда, а он ответит, чтобы я убирался к черту.
— И что дальше?
— Уберусь к черту. За кого, собственно, вы меня принимаете?
— Что ж, теперь я убедилась: вы самый обыкновенный трус, и мне сразу стало легче, — вздохнула она. — Обещайте мне: когда Луи велит нам убираться к черту, мы сразу же бросимся бежать!
— Я вот только думаю, — медленно произнес я, — может быть, нам следует броситься бежать в тот же миг, как мы убедимся, что он нам действительно открыл дверь?
Судя по внешнему виду дома, можно было предположить, что когда-то он видел лучшие времена. Но сейчас он выглядел весьма неопрятно, в вестибюле отсутствовало освещение, и я в душе возносил горячую молитву, чтобы шорох, который я сразу же услышал в коридоре, издавали крысы. Мне пришлось сжечь три спички, пока я нашел наконец дверной звонок, а когда надавил пуговку, раздался оглушительный звон, подобный сигналу пожарной тревоги.
— Если там кто-то и спал, — прошептала Джеки, — то теперь уже наверняка вскочил.
Я подождал секунд десять, всей кожей ощущая сгущавшуюся вокруг нас темноту, и снова позвонил. Меня не покидало ощущение, что тьма, которая давит мне на черепную коробку, вот-вот материализуется в нечто твердое и полновесное и шарахнет меня по макушке. Я чирикнул очередной спичкой и вдруг заметил, что дверь передо мной как-то странно перекошена и между ней и стеной явственно темнеет зазор. Я нерешительно надавил пальцами на верхнюю филенку двери. Зазор стал медленно расширяться. Так же осторожно я просунул в щель руку и принялся шарить по стене. Пальцы нащупали выключатель, и под потолком вспыхнула тусклая лампочка.
