– Я вынужден откланяться, – заявил он, потирая руки. – Знаете, мистер Эйр, вы ужасно упрямый человек.
– Неужели? – вежливо произнес я.
– Скажите мне, что еще могла делать Гарриет Лисон, лежа обнаженной у реки, если не поджидать своего любовника? – насмешливо спросил детектив. – Загорать? Вы все еще утверждаете, что не назначали ей свидания в ту ночь?
Я отрицательно покачал головой.
Странная, гипнотическая, почти напевная интонация появилась в его тоне.
– Вы невиновны во всем остальном. Почему вы скрываете от меня это? Почему?
Я сохранял молчание.
– Тогда я сам скажу почему, – проникновенно говорил старший офицер. – Вы не можете простить себе, что оставили ее там на произвол… Вы никогда не сможете забыть, что порвали с ней в конце концов. Никогда. Вы внушаете себе, что все случилось не из-за вашего расставания. Но ничего не выйдет. Вы будете носить шрамы от ее ран в своем сердце всю свою жизнь. Мне жаль вас.
Еще минута, и я бы доверился этому удивительному человеку. Но тут снова звякнул телефон.
– Это тебя, Доминик! – крикнул Фларри. – Майра хочет поговорить с тобой.
Я был рад ускользнуть от разрушительных уловок Конканнона. Но беседа с Майрой меня ничуть не успокоила. Она произносила слова, как автомат:
– Доминик, вы не могли бы немедленно приехать ко мне. У меня большое горе.
– Да, конечно, – успокоил я его. – А в чем дело?
Она потеряла самообладание и разрыдалась:
– Кевина арестовали!
Пока я ехал по главной улице, Шарлоттестаун показался мне совершенно иным, словно дом, где произошла катастрофа, закрытый ставнями, притихший и побежденный. Кроме двоих крепких парней, пристально рассматривавших меня, когда я вылезал из машины, поблизости не было ни души. «Неужели все население города арестовано?» – подумал я. Улицы не выглядели бы более мрачно, даже если бы в этом нездоровом маленьком городишке разразилась эпидемия чумы. Атмосфера была столь же безнадежной, как в моей первой школе в Ковентри: невольно возникало ощущение полной изоляции.
Я почувствовал облегчение лишь в тот момент, когда Майра открыла мне дверь и торопливо провела меня в кабинет Кевина. Три маленьких веснушчатых личика ошеломленно уставились на меня из глубины коридора.
– Не торчите тут, дети! – прикрикнула на них мать. – Займитесь чем-нибудь! Идите на улицу и поиграйте! Погода разгулялась.
Эта нервозность не вязалась с обычно уравновешенным поведением Майры. Казалось, она сама не своя: ее румянец выглядел чахоточным, волосы спутались, а глаза покраснели от слез.
– Какой позор! – пробормотала она. – Как это переживут дети?
– Что происходит, Майра? – осведомился я. – Мне совершенно ничего не известно.
– Я не знаю, к кому обратиться! – воскликнула она. – Если бы только отец Бреснихан был здесь!
– А я ничем не могу помочь? – сочувственно спросил я.
– Кэтлин говорит, возможно, святой отец вернется сегодня вечером, – бессвязно произносила хозяйка дома. – Ужасно! Эти люди увели его с собой. Они даже не дали мне с ним поговорить!
– С Кевином?
– Да. – Майра разрыдалась.
Когда она немного пришла в себя, я поинтересовался выдвинутыми против Кевина обвинениями.
– Я ничего не знаю, – плакала Майра. – Даже подумать не смею.
– Вообще-то у нас не полицейское государство, – рассудительно сказал я. – Мистер Лисон имеет право воспользоваться услугами защитника, не так ли? Вы уже звонили адвокату?
– Зачем? – пробормотала женщина. – Человек, арестовавший Кевина, сказал мне, что его отправляют в Дублин.
– В Дублин? Но почему, черт возьми?! – растерянно воскликнул я.
– Я не знаю! – всхлипывала хозяйка дома.
Через некоторое время ситуация прояснилось. Майра вышла за покупками, а по дороге домой разговорилась со школьной директрисой. Приближаясь к дому, женщина заметила у дверей какой-то незнакомый автомобиль. Парадная дверь отворилась, и трое чужаков, вышедших из дома, запихали Кевина в машину. Один из них произнес: «Мы увозим вашего мужа в Дублин на допрос. Попрощайтесь с ним. Мы с вами свяжемся».
– Они были в форме, эти люди? – уточнил я.
– Нет, – покачала она головой.
– И Кевин ничего вам не сказал?
– Нет. Вряд ли он вообще меня заметил. У мужа был такой вид, словно небо обрушилось ему на голову, – вздохнула миссис Лисон. – Войдя в дом, я застала там еще двоих мужчин, рывшихся в ящиках письменного стола. Они лишь недавно ушли. Меня просто вытолкали из комнаты. Я не смогла вытянуть из них ни слова о Кевине.
– А они показали ордер на обыск? – выспрашивал я.
– Нет. Я была слишком взволнована, чтобы думать об этом. К тому же дети плакали.
Мне пришла в голову мысль о нацистской Германии. Я подумал о внезапных ночных визитах, когда человека уводят на тайный трибунал и, возможно, его никто больше не увидит. Где доказательства, что схватившие Кевина неразговорчивые чужаки были представителями полиции? Я не стал пугать своими идеями Майру, осведомившись, можно ли мне воспользоваться ее телефоном. Она молча кивнула. Сначала я позвонил Фларри, но Конканнон уже ушел. Я попытался связаться с полицейским управлением Голуэя, но там мне ответили, что начальник еще не вернулся. Наконец, я дозвонился до полиции в Шарлоттестауне. Голос медлительного сержанта, потерпевшего сокрушительную неудачу в расследовании моих неприятностей, показался не слишком утешительным.
– Мистера Кевина забрала из дома группа людей в штатском, – сообщил я. – Они были bona fide?
– Не ломайте над этим голову, мистер Эйр! – посоветовал собеседник.
– Я и не собирался, – ответил я. – Это миссис Лисон. Она хочет узнать, что произошло.
– Это ее право, – произнес служака со сводящим с ума спокойствием. – Но не стоит спешить, мистер Эйр. Старший офицер навестит ее сегодня вечером.
– Но побойтесь бога! – раздраженно заявил я. – Миссис Лисон следует объяснить, в чем обвиняют ее мужа.
– В свое время ей все объяснят, – заявил сержант.
– Скажите сейчас, – настаивал я.
– У меня нет соответствующего приказа, – упрямо твердил полицейский.
– Но ведь не в убийстве? – допытывался я.
Я почти услышал в телефонной трубке скрип мозгов сержанта.
– С чего вы решили, что в убийстве? – подозрительно спросил он.
– О, чтоб тебе! – Я бросил трубку.
Майра смотрела на меня в отчаянной надежде, зрачки ее зеленых глаз расширились от страха и волнения.
– Ему приказано держать рот на замке, – коротко объяснил я. – Судя по его увиливанию, скорее всего, Кевина арестовали по подозрению в убийстве. Хотя я не знаю, почему полиция старается сохранить это в тайне. Мне жаль, Майра.
Миссис Лисон встала, повернувшись спиной ко мне, ее тело окаменело, лоб прижимался к стене – извечная поза женщины в шоке. Она простояла так довольно долго, пытаясь успокоиться, прежде чем обернулась ко мне.
– Этого я и боялась. О, Доминик! Я так этого боялась! – проговорила она отрывисто, снова опускаясь на стул.
Я погладил ее по плечу, чувствуя себя ужасно неловко.
– Постарайтесь не волноваться, Майра, – успокаивал я ее. – Верьте, что его невиновность обязательно будет доказана.
– Если бы Кевин был со мной откровеннее! – вздохнула мать семейства. – Я бы простила его. Он не делился своими переживаниями, поэтому я не могла ему помочь. Эта женщина – она погубила всех. Когда я увидела ее той ночью… – Майра резко оборвала фразу.
– Увидела ее? – ошеломленно переспросил я.
Женщина как-то странно глянула на меня наполовину встревоженно, наполовину лукаво.
– Не знаю, что вы подумаете теперь обо мне. Просто я упомянула вам не обо всем, что случилось в ночь убийства. – Она печально вздохнула. – Теперь, когда его арестовали, это уже не имеет никакого значения. Абсолютно никакого.
Ее голова с гордо поднятым подбородком повернулась ко мне. Взгляд хозяйки дома был обращен внутрь себя.
– Я рассказывала, что какое-то время бродила по усадьбе. Я была в ужасном состоянии: злилась на себя за выслеживание собственного мужа, – вспоминала миссис Лисон. – Так унизительно сознавать, что опустилась до вульгарной слежки! И я действительно ее видела.
– Неужели? – спросил я, чтобы подтолкнуть ее к дальнейшим откровениям.
– Я тихонько кралась под деревьями. Знаете эту рощу на краю усадьбы, между пастбищем и рекой? Потом я выглянула из-за лиственной завесы. Было темно, но не настолько, чтобы я не разглядела ее на траве, у самой воды. – Лицо моей собеседницы скривилось. – Лежала обнаженная, потягиваясь, как шлюха.
– Действительно?
– А потом – тело – исчезло, – с расстановкой произнесла женщина.
