Поэтому я сказал:
– А может, мне известно нечто такое, что внесет в ваше настроение некоторое разнообразие, приятель. Пусть я буду самым гнусным сукиным сыном по эту сторону Скалистых Гор, если вы сейчас же не подниметесь с места и не пойдете звонить своей жене. И если вы этого не сделаете, я дам вам в зубы.
Он тотчас же вернулся к жизни. Но не так, как должен вернуться к жизни человек, на которого совсем недавно обрушилась лавина. Он выпрямился, повернулся ко мне и улыбнулся. Этот сукин сын выглядел как маленький жизнерадостный чертенок с усиками и всем прочим, что полагается улыбающимся чертенятам. Собственно, он был почти красив. Нет, не почти. Когда его челюсти не свисали вниз до самой ключицы, а, напротив, были подтянуты улыбкой, он, безусловно, выглядел молодцом.
– Оди? – сказал он. – Маленькая Оди? Неужто она послала вас искать меня?
– Да, мистер Уилфер, именно так она и сделала.
– Черт возьми, – сказал он. Потом его улыбка потускнела, угасла, а брови сошлись в одну линию. – И во сколько же это обойдется?
– Успокойтесь. Гонорар получен, а работа выполнена.
– Получен? Вам заплатила Оди? Ведь мы же разорены, фигурально выражаясь, из нас выпущен весь воздух. Только этот вшивый чек... Кроме того, я спрятал его... в носке, в моем носке. Где же она могла раздобыть деньги? У нее и на хлеб-то нет.
– Хлеб тут ни при чем, а вот сахар... Спрашиваю вас из чистого любопытства: вы никогда не видели, чтобы она колдовала с сахарницей?
Мой вопрос Джиппи пропустил мимо ушей. Во всяком случае, он на него не ответил. Да я и не очень интересовался ответом, потому что в этот момент заметил револьвер.
Джиппи выпрямился, повернулся ко мне, при этом его пиджак расстегнулся. И я смог углядеть рукоятку револьвера, заткнутого за пояс его брюк.
– Простите, – сказал я, подаваясь вперед и бережно вытягивая у него из-за пояса кольт маленького калибра – 32-го. Должно быть, это и был тот ужасный большой револьвер, который упоминала Одри.
Я уселся в кабине напротив Джиппи, освободил барабан и повернул его. Револьвер был заряжен. В шести из семи гнезд барабана сидело по патрону, пустым было только одно.
Я опустил револьвер в карман и сказал Джиппи:
– Из вашего револьвера стреляли. В кого?
– Ни в кого.
– Арнольда Трапмэна вы не прикончили. Я проверил. Так кого же тогда?
– Дуб. Но, возможно, это был не дуб, а эвкалипт. Для меня они все на одно лицо. Если вы видели один из них, вы видели все.
– Дуб или... Вы хотите сказать, что стреляли в дерево? Вы пытаетесь убедить меня, что стреляли в дерево?
– Я уже это сказал. И я его не убил, а только ранил.
– Но в дерево? Почему вы выстрелили в дерево?
В этот момент меня обуревали заботы и огорчения, причем серьезные. Неприятности уже сопутствуют мне в жизни, как привычка.
Он помолчал.
– А что вам Одри рассказала?
– Да почти все, мне кажется. И если у вас нет серьезных возражений, то будет лучше и вам сделать то же самое.
– Не вижу, какую пользу это может принести. Впрочем, хорошо. О'кей!
– Сначала, – сказал я, – хотя это не мое дело, если не считать того, что это часть работы, выполнить которую меня наняли, не будете ли вы так любезны позвонить своей жене, пока она совсем не расклеилась?
Он улыбнулся.
– Вы забыли упомянуть про зубы...
Я ухмыльнулся.
– Может, еще и дам. Но не сейчас.
Он внимательно оглядел меня.
– Приятно это слышать.
Мистер Уилфер обшарил скамейку, потом встал и обшарил карманы. Затем сказал:
– У вас не найдется наличных разменять чек на восемьдесят два доллара? Правда, он может немного пахнуть.
– Пахнуть?
– Да, от моих ног. Я держал его в своем...
– Помню.
Я дал ему десятицентовую монету.
Телефона не было видно. Он был где-то в глубине бара. Джиппи вернулся через пару минут. Вид у него был встревоженный. Что, решил я, было его нормальным выражением.
Он снова скользнул на скамейку.
– Ее нет дома. Телефон не отвечает. Случилось что-то ужасное...
– Джиппи... я хотел сказать, мистер Уилфер...
– Джиппи – это прекрасно. Зовите меня Джиппи.
– Вероятно, ваша жена просто еще не успела добраться до дому. Позвоните ей еще раз, попозже.
– Скорей всего вы правы. Но что, если...
– Джиппи, у меня есть еще одна маленькая работенка – так, пустячок, – однако я обещал миссис Уилфер выполнить ее. Или по крайней мере попытаться выполнить. Я имею в виду ваше сомнительное вложение средств. Вашу нефтяную скважину.
– Сомнительное?! Глупое! Сплошное надувательство! Проклятый негодяй...
– Если это не вызовет у вас сердечного приступа, расскажите мне об этом, ладно? С самого начала. Только постарайтесь, пожалуйста, уложиться в четыре с половиной часа?
Он нахмурился.
– Я мог бы рассказать все это за четыре с половиной минуты. Даже быстрее. Если бы был в настроении.
– Ну?
Он пожал плечами.
– Ладно.
Ему действительно хватило четырех с половиной минут, причем, должен признать, его изложение событий было более упорядоченным и понятным, чем поведанное миссис Уилфер. Если исключить то, что он показался мне неполным. Джиппи не упомянул один-два факта.
Поэтому, когда он закончил свой рассказ, я стал задавать вопросы, и мы вернулись к тем эпизодам, которые были мне не вполне ясны.
Прежде всего он поклялся, что, убегая из дому, прихватил револьвер не в горячке, а обдуманно. Поскольку пришел к твердому убеждению, что должен убить Арнольда Трапмэна. Но не стал распространяться на эту тему, заметив только, что «даже это не смог бы сделать как следует».
Поэтому я сказал:
– Вчера вечером примерно около восьми часов вы отправились к Трапмэну. И скоро ушли оттуда, даже не попытавшись разделаться с ним. И это все? Вы его видели? Видел он вас? Говорили вы с ним? Если говорили, то о чем?
– Нет, меня никто не видел, но я заглянул к нему в окно. Он и еще кто-то сидели за столом, пили из таких маленьких хорошеньких рюмочек.
– А кто этот «кто-то»?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Но именно из-за него я и не стал убивать Трапмэна. Понимаете, это осложнило бы дело.
– Да.
– Честно говоря, я уже прицелился в мерзавца, взял его на мушку – бэнг...
Я вздрогнул.
– Я убил его в своем воображении. Стоял под окном – и все стрелял в него, стрелял. Бэнг-бэнг-бэнг... Но, может, я играл в эту игру сам с собой, может, я и не собирался убивать его. Я должен был, но...
Похоже было, что он снова начал жалеть себя.
– И вы оставили их вдвоем и ушли?
– Да. Вот тогда-то я и выстрелил в дерево. Бэнг! Это принесло мне некоторое удовлетворение. Не очень полное, правда. И тогда я пошел... – Он оглянулся вокруг. – Я пришел сюда, где мы с вами сидим. Потратил здесь всю наличность, какая была при мне. Напился... Понял, что не смогу добраться до дому. А было уже часов десять или одиннадцать. Да Оди убила бы меня, явись я вчера домой так поздно. Она бы убила меня. – С минуту он молчал, а потом добавил: – И была бы совершенно права. Потому что вчера был такой день...
– Годовщина свадьбы, да?
Его лицо вытянулось.
– Она... Она сказала, да? Она...
– Джиппи, ваша жена очень беспокоилась о вас. Не думаю, что она устроила бы вам скандал, все, чего она хочет, это...
– Знаю, знаю. Я просто так сказал, что она бы меня убила. Она никому не способна причинить зло. Я просто... видите ли... ведь это была годовщина нашей свадьбы. У меня голова пошла кругом, и я просто не мог смотреть ей в глаза. Я бы все испортил, даже нашу годовщину – у нас был заказан обед, мы должны были принарядиться... А я это все испортил. Если есть на свете больший идиот, чем я, мне хотелось бы на него взглянуть. Просто взглянуть. Я вовсе не хотел огорчать ее. Но у меня никогда ничего не получается.
Он выскользнул из кабины, пошел к телефону. Потом вернулся, отрицательно качая головой. Значит, Оди по-прежнему не было...
– Есть еще одна вещь, Джиппи, которой вы не коснулись в своем рассказе. Это ваша убежденность, что скважина будет давать много нефти, – прямо не скважина, а какой-то неиссякающий фонтан. Откуда взялась такая уверенность? И почему теперь вы также убеждены, что стали жертвой мошенничества?
– Видите ли, мистер Скотт, – сказал он серьезно. – Я провел исследования глубоко научного характера, которые убедили меня, что это верное дело. Однако вокруг него творится нечто странное. «Неладно что-то в датском королевстве». Проще говоря, какое-то жульничество.
– Научный подход... Вы имеете в виду своего друга Моррейна и его «дудлбаг»? И эту недопеченную прорицательницу-астролога, которая посоветовала вбухать в дело все ваши тридцать тысяч долларов?
Он вздрогнул, будто внезапно испытал приступ острой боли где-то в области желчного пузыря.
– Снова Оди? Да? Она ничего не смыслит в этих вещах. Очень немногие люди разбираются в таких сложных вещах. Значит, опять Оди? Может быть, она рассказала вам и про то, что летом шестьдесят седьмого года у меня был приступ геморроя? Она об этом даже не подозревала, пока я сам, как идиот, не сказал ей.
