Человек за рулем усмехнулся и покачал головой. Он был в отличном настроении. А чего печалиться? Скоро он увидит своего брата Клайда, и они снова отлично проведут время. Вдвоем! Он быстро и виновато покосился на сидевшую рядом женщину. Вернее, втроем! Бланш — его жена, и лучше об этом не забывать.
Он протянул руку и толкнул пальцем маленькую пушистую куколку, свисавшую на шнурке с зеркальца заднего обозрения, и она заплясала и закружилась, а человек рассмеялся.
К Баку Барроу быстро приходило хорошее настроение. Это был крупный, сильный, склонный к полноте мужчина, с уже намечавшимся вторым подбородком. Мысль о предстоящей встрече с Клайдом наполняла его ликованием. У братьев Барроу было сильно развито чувство локтя, ощущение, что они одной крови, что они принадлежат друг другу, и как бы далеко не забрасывала их жизнь, они неразрывно связаны кровными узами.
Бак издал короткий смешок и запел:
Когда я гляжу на большую и пеструю птицу.
Чье имя записано в книге святой.
Я больше не в силах на ближних сердиться,
И в душу приходит покой…
В этом гимне было нечто, трогавшее Бака до глубины души, вызывавшее воспоминания детства, наполнявшее его благоговейным трепетом перед тайной жизни и смерти, заставлявшее чувствовать себя бессмертным. Он продолжил пение.
— Бак! — сказала Бланш, не отрываясь от журнала. Она читала статью с фотографиями о Руби Килер, о том, как она работала над своими танцами, о том, что ее эпизоды в фильмах отличались безупречностью. Бланш очень уважала это качество, особенно в женщине — ведь так трудно добиться совершенства, даже если постоянно к этому стремишься. Она подняла голову, посмотрела на своего нового мужа, и улыбнулась. Она была ревностной прихожанкой и обладала истинно христианским умением прощать недостатки ближних. — Бак! — повторила она с легким упреком.
Он наклонился и потрепал ее по колену.
— Что, моя дорогая женушка? — спросил он.
— Я хочу с тобой поговорить.
Он энергично закивал головой, но без энтузиазма. За их недолгую совместную жизнь, он уже успел убедиться, что Бланш была женщиной настойчивой и, четко разграничивая добро и зло, собиралась шагать со своим супругом по прямым и честным дорогам, избегая кривых тропок и окольных путей. Ну и ладно, сосредоточенно думал Бак. И пожалуйста. Но Клайд его брат. Его родная кровь. И они ехали просто в гости. С дружеским визитом! Всего-навсего!
— Ну ничего, — сказала Бланш с кокетливыми интонациями в голосе. — Конечно, в молодости ты наделал глупостей, мой дружок, но затем ты честно вернул долг обществу. Ты поступил абсолютно верно. Но теперь ты снова намерен связаться с преступными элементами.
— Преступные элементы! — фыркнул Бак и нахмурился. — Это же мой родной брат! Что ты, Бланш, он не преступнее тебя!
— Я слышала другое!
Бак наклонился, чтобы похлопать ее по колену, но она отодвинулась, и Бак вместо колена жены погладил гитару, лежавшую между ними.
— Слухи — чепуха, солнышко, — сказал он. — Нужны факты! Господи, мы с Клайдом росли бок о бок, спали рядышком. — Он засмеялся вспоминая детство. — Ну и мальчишка был Клайд. Такой шустрый, такой выдумщик! Господи…
— Не надо всуе упоминать Господа, Бак, милый, — запротестовала Бланш.
— Прости, солнышко.
Минуту спустя Бланш снова заговорила, пристально глядя перед собой на набегавшую дорогу.
— Все дело в том, Бак, что твой брат — самый настоящий мошенник.
Бак набрал полные легкие воздуха. Намечался конфликт. Он любил Бланш, очень даже любил, но он также любил и Клайда, причем они знали друг друга куда дольше. Неужели Бланш этого не понимает?
— Перестань плохо говорить о Клайде, Бланш, — сказал он с упреком, словно говоря с ребенком. — Мы просто проведем у них несколько недель — тихо, мирно, по-семейному, а потом вернемся в Даллас и я подыщу себе работу. — Помявшись, он добавил с нарастающей решимостью. — Ты только пойми одно: я не буду работать в церкви твоего папочки. Это решено, раз и навсегда. Нет, нет и нет.
Бланш поглядела на него и сказала:
— Как скажешь, милый.
Когда он снова протянул к ней руку, она уже не убрала колено. Она взяла журнал и принялась читать статью о молодой актрисе Джоан Кроуфорд, которая, если верить автору, должна была в самом скором времени стать звездой.
Бак снова положил руку на руль и громко запел:
Когда я гляжу на большую и пеструю птицу,
Чье имя записано в книге святой…
Черный седан остановился перед одним из домиков мотеля. Бак выключил мотор.
— Ты уверен, что это здесь? — не без раздражения в голосе осведомилась Бланш, надеясь, что произошло какое-то недоразумение.
— Ну да. Клайд не ошибается.
— Но здесь так тихо.
Бак ухмыльнулся и весело подмигнул.
— Ненадолго, радость моя.
Он нажал на клаксон, изобразив военный сигнал. Потом еще раз. Резкие звуки прорезали застывший воздух.
Дверь домика распахнулась, и в проеме показался Клайд. Издав радостный вопль, он кинулся к машине. Бак вылез из машины навстречу брату. Они стиснули друг друга в объятиях и от избытка чувств так заколотили друг друга по спинам, что Бланш болезненно поморщилась.
— Бак! — весело восклицал Клайд.
— Клайд, сукин ты сын! — вторил ему Бак.
Бланш пыталась пропустить эти слова мимо ушей. Она твердо вознамерилась отучить Бака от дурного лексикона. В самое ближайшее время. Она с кислой миной наблюдала, как братья устроили воображаемый боксерский поединок, имитируя апперкоты, отражая невидимые удары, в замедленном темпе нанося друг другу прямые в челюсть, быстро и легко постукивая соперника по плечам. Мужчины — те же мальчишки, думала Бланш, им обязательно надо устраивать кутерьму.
Боксерский матч закончился. Соперники, тяжело дыша и посмеиваясь, приняли обычные позы.
— Как мама? — спросил Клайд.
— Отлично, отлично… — ответил Бак.
— А сестра?
— Тоже отлично. Обе тебе кланяются.
Они стояли на расстоянии шага друг от друга. Клайд похлопал Бака по животу со словами:
— Эх, отращиваешь! Вот они тюремные харчи.
— Нет, все не так, брат, — весело заржал Бак. — Это семейная жизнь. Знаешь, как говорят, помадой завлекают, а пирогами сажают на цепь. — Бак первый же шумно расхохотался шутке, а Клайд тут же к нему присоединился.
— Таких, как ты, Бак, шутников, я в жизни не встречал, — сказал Клайд, отсмеявшись.
На это Бак ткнул его кулаком в живот и сказал:
— А теперь мне пора познакомить тебя с моей женой. Эй, милая, вылезай, поздоровайся с моим младшим братишкой.
Бланш медленно выбралась из машины, заслоняя глаза от солнца журналом. Она искоса оглядела Клайда, и рот ее искривило подобие улыбки.
— Здравствуйте, — прошелестела она.
Клайд протянул руку и крепко стиснул пальчики Бланш.
— Здравствуйте. Рад познакомиться.
Бланш быстро высвободила руку. В проеме двери показалась Бонни. Она бросила взгляд на прибывших, потом вышла на улицу, и забранная сеткой дверь захлопнулась за ней. Все головы повернулись в ее сторону, и на какое-то мгновение получилась немая сцена.
Нарушил эту живую картину Бак. Раскинув руки, он двинулся к Бонни, громко выражая радость от знакомства.
— Так это ты, значит, Бонни? — Он крепко, но нежно стиснул ее в объятьях, потом отступил на шаг.
— Говорят, ты неплохо заботишься о нашем малыше. Рад познакомиться, сестренка. — Он еще раз стиснул ее в объятьях, и Бонни их покорно снесла. — Ну, а теперь, — сказал Бак, отпуская ее, — я хочу, чтобы ты познакомилась с Бланш.
Бонни сухо посмотрела на Бланш и сказала:
— Привет.
Бланш отозвалась с такой же сухостью:
— Привет.
Возникла неловкая пауза, которую никто не знал, как заполнить. Запахло враждой. Лед растопил К. У. Выскочив на улицу в одном нижнем белье, он представлял собой нелепое зрелище: волосы взъерошены, глаза опухли ото сна, а на лице — полное непонимание того, как он нелепо выглядел.
— Здравствуйте, люди, — начал было К. У.
Бланш поглядела на него, опустила глаза и попятилась.
— Люди пусть знают, — сказал Клайд, — что это не кто иной, как К. У. Мосс. А ты, К. У., познакомься с моим братом Баком и его женой Бланш.
Обменявшись рукопожатием с Баком, К. У. подошел к Бланш, не подозревая о том, какое кошмарное впечатление произвел на нее своим обликом. Он взял ее за руку и сказал:
— Здравствуйте, миссис Барроу. А можно, я буду называть вас Бланш? Очень рад познакомиться. Бланш закатила глаза, мечтая поскорей избавиться от этого невообразимого существа. — Вы, небось, порядком попотели, когда разыскивали нас в этой глуши? Но денек выдался хороший. Ой, это у вас свежий номер «Мира кино»? Тут часом ничего нет про Мирну Лой, никаких там фотографий, а? Она моя самая любимая киноактриса.
