Боролись на руках, играли в карты и соревновались «кто больше выпьет». Устраивали гонки детенышей аллигаторов — прямо на полу.
Кругом — куски кровли. На одеялах — игральные кости. А койки прогибаются под тяжестью бутылей с самогоном.
Пит крепко сжал в руках биту. И ПОШЕЛ: собственноручно проводить тренинг ближайшего знакомства с ней.
Он лупил всех, кто попадался под руку. Крушил подбородки и грудные клетки. Кое-кто из «правительства в изгнании» попытался отбиваться — он ощутил несколько ударов.
Бита ломала в щепы перекладины коек. Бита разнесла вдребезги зубные протезы какого-то толстяка.
Наконец-то до правительственных ребят дошло: сопротивляться этому бледнокожему психу бесполезно.
Пит, точно шторм, пронесся по домику. Латиносы единодушно решили держаться пода-а-альше.
Он вышиб заднюю дверь и атаковал стойки крыльца. Пять взмахов с левой руки, пять с правой — каждый раз меняя направление удара, точно он был какой Микки Мэнтл[42].
Стены затрещали. Покачнулась крыша. Пошатнулся фундамент. Латиносы стали спешно покидать помещение — ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ! ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ!
Ударили струи воды из пожарных шлангов. Напор был так силен, что забор не выдержал. Гидравлическая сила лишила домик крыши.
Одна струя задела Пита — он чуть не упал. Домик превратился в груду шлакобетонных обломков.
Вот теперь можно было полюбоваться на «правительство в изгнании».
Спотыкающееся, дрожащее, прибиваемое к земле струями воды. Как там написали бы в «Строго секретно»?
ПОБЕЖДЕННОЕ ПОТОКАМИ ПОЖАРНОГО КРАНА ПРАВИТЕЛЬСТВО ПОШАТНУЛОСЬ! ЗАЛИТЫЙ ЗЕЛЕНЫМ ЗМИЕМ РЕДУТ РАЗВАЛИЛСЯ!
Шланги выплюнули последние капли и затихли. Пит рассмеялся.
Члены «правительства в изгнании», промокшие до нитки, стояли и дрожали. Тем не менее, смех Пита оказался заразительным — и вскоре вся компания сотрясалась от хохота.
Поле для учений превратилось в огромную свалку строительного мусора.
Хохот все нарастал, пока не перерос в маршевый слоган:
СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ!
Локхарт раздал одеяла. Пит отрезвлял народ бензедрином и холодным лимонадом.
Они погрузились на транспортное судно ровно в полночь. Двести пятьдесят шесть повстанцев — горевших желанием отвоевать свою родину.
Они погрузили на борт оружие, десантные катера и аптечки. Не забыли и о радиосвязи: Блессингтон был настроен на частоту Лэнгли и каждого командного поста в портах отправления.
Разнесся слух: Джек-Причесон говорит, что, мол, второго воздушного налета не будет.
Никто не сообщал о числе погибших в результате первого налета. Никто не удосужился проинформировать о количестве и боеготовности береговых укреплений.
А это значит, что о прожекторах и бункерах на пляже никто ничего не сказал. Как не упомянул о частях народного ополчения в полной боевой готовности.
И Пит знал, почему.
В Лэнгли понимали: сейчас или никогда. Зачем войскам знать, что на вражеской территории их ждет полная задница?
Пит глотал самогон, чтобы избавиться от последствий приема бензедрина. Он вырубился на своей койке — прямо посреди странной галлюцинации.
Япошки, много япошек — Сайпан, 1943 год.
Они окружали его. Он мочил их, мочил, мочил. Он предостерегал их криками. Никто не понимал квебекского диалекта французского языка.
Мертвые япошки воскресали и снова бросались на него. Он снова убивал их голыми руками. Они превращались в женщин — в клонов Рут Милдред Крессмейер.
Чак разбудил его на заре. Он сообщил:
— Кеннеди поддался наполовину. Час назад подразделения из всех лагерей отбыли в пункт назначения.
Мучительно тянулось ожидание. Ко всему прочему, похоже, сломалась радиостанция.
Сигналы с транспортных судов приходили совершенно неразборчивые. На частотах связи между лагерями — искаженное помехами бормотание.
Чак никак не мог понять, в чем дело. Пит пытался дозвониться по прямой телефонной линии — в «Такси «Тигр»» и своему человеку в Лэнгли.
Оба раза — короткие гудки. Занято. Чак списал неполадки на провокации фиделистов.
Локхарт запомнил один полезный номер: номер штаб-квартиры Управления в Майами. Бойд прозвал его «центральным офисом кубинской операции» — горячие ребята из подразделения туда не допускались.
Они сидели возле казарм. Радиостанция периодически отхаркивала странные шумы.
Время шло. Секунды тянулись, точно годы. Минуты превращались в космические века.
Пит курил одну за другой сигареты. Дуги Фрэнк и Чак Роджерс утянули у него целую пачку.
Какой-то куклуксклановец обмывал из шланга Чаков «пайпер». Пит и Чак обменялись до-о-олгим взглядом.
Дуги Фрэнк, кажется, прочел их мысли.
— Можно мне с вами?
То и дело маневрируя, они кое-как подобрались ближе. Они увидели залив Свиней — он был совсем рядом, и дела там шли плохо.
Они увидели налетевший на риф американский корабль. И трупы, свисающие из прорехи в обшивке. И акул, рвущих на части руки-ноги погибших метрах в двадцати от берега.
Чак развернулся и полетел на второй заход. Пит сидел, вплющившись в пульт управления — из-за лишнего пассажира в кабине было весьма тесно.
Они увидели брошенные на пляже десантные суда. Увидели, как живые карабкаются по мертвым. Они увидели штабеля мертвых тел, простиравшиеся метров на сто — вода на мелководье стала красной от крови.
Захватчики все прибывали. В ту же секунду, когда они вспрыгивали на волнорез, их обстреливали из огнеметов. Они вспыхивали и жарились заживо.
Пятьдесят с лишним повстанцев лежали лицом в песок; руки их были закованы в наручники за спинами. По их спинам бежал комми с бензопилой.
Пит видел, как лезвие вгрызается в тела. Как из ран хлещет фонтаном кровь. Как отрезанные головы катятся в воду.
Пламя огнемета взметнулось в сторону их самолета — не долетев до него каких-то двух десятков сантиметров.
Чак стянул наушники:
— Мне удалось перехватить звонок из штаба! Кеннеди приказал отменить второй удар с воздуха и вдобавок заявил, что не будет посылать регулярные части американской армии на помощь нашим парням!
Пит высунул свой «магнум» в окно и стал прицеливаться. Хлопнул выстрел из огнемета — язык пламени выбил оружие из его руки.
Прямо под ними пировали акулы. Жирный коммуняка на берегу приветственно размахивал отрезанной головой.
68.
(Джунгли Гватемалы, 18 апреля 1961 года)
Их комната располагалась по соседству с радиоузлом. И сквозь стены то и дело без спросу проникали последние новости о ходе операции.
Марчелло пытался уснуть. Литтел пытался изучать законодательство о депортации.
Кеннеди отказался от второго воздушного удара. Повстанцы были массово захвачены в плен и казнены — прямо на пляже.
Солдаты же резервных подразделений все еще скандировали: «СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ! СВИНЬИ!» — глупое слово сотрясало казармы.
Правацкое слабоумие едва ли сможет надолго их развлечь. Слабое, но все же утешение: упиваться презрением к Джону Ф. Кеннеди.
Литтел заметил, как завозился и перевернулся на своей койке Марчелло. Он живет в одной хижине с мафиозным главарем — воистину, пути Господни неисповедимы.
Его уловка сработала. Марчелло просмотрел колонки транзакций в одной из «амбарных книг» и нашел свои собственные долги. И выяснил, что его задолженность выросла до астрономических размеров.
Да и легальные долги Карлоса росли не по дням, а по часам. Безопасность Карлоса зависела от бывшего борца с оргпреступностью.
Этим утром звонил Гай Бэнистер. Он сообщил, что узнал из проверенных источников новость: Бобби Кеннеди известно, что Карлос находится в Гватемале.
Бобби оказал дипломатическое давление. Премьер-министр Гватемалы повиновался: Карлос будет депортирован, «но не сразу».
До того Гай называл его «сущей бабой». Теперь же он говорил с ним по телефону почти уважительно.
Марчелло захрапел. Он спал на своей койке в шелковой пижаме с монограммой.
Литтел услышал доносившиеся из-за стены крики и какой-то стук: как будто множество людей колотили по столам и что-то пинали.
«Это провал!», «Болтаемся тут без дела — надоело уже!», «Он не разрешил послать корабли или самолеты, чтобы бомбить берег!»
Литтел вышел на улицу. Солдаты начали скандировать новый лозунг: «КЕННЕДИ — ТВОЕ СЛОВО! МЫ ЖДЕМ — МЫ ГОТОВЫ!»
Они бродили по двору. Хлестали неразбавленный джин и водку. Глотали таблетки и пинали, точно футбольные мячи, аптекарские бутыли.
Офицерская казарма была разграблена. Дверь аптечного пункта разнесли в щепы.
Литтел вернулся в казарму и схватил трубку висевшего на стене телефонного аппарата. Двенадцать цифр напрямую соединили его с диспетчерской «Такси «Тигр»».
