Три дня назад Бойд передал ему с нарочным сообщение — какие-то малопонятные указания Ленни Сэндсу касательно написания статей в «Строго секретно». Ну, он передал приказ Бойда Ленни. Ленни пообещал, что постарается побыстрее.
Ленни умел быть исполнительным. Уорд Литтел умел удивлять.
План по сбагриванию бухгалтерских книг фонда был превосходен. А уж то, как Литтел обхаживал Карлоса, — и подавно.
Бойд устроил их на территории тренировочного лагеря в Гватемале. Марчелло первым долгом вытребовал себе приватную телефонную линию и принялся вершить свои темные дела по междугородной связи.
Карлос любил свежие морепродукты. Карлос обожал закатывать шикарные ужины. Каждый вечер Литтел заказывал воздушную доставку в гватемальский лагерь пятисот свежевыловленных омаров из штата Мэн.
Карлос превратил тренированных солдат в истекающих слюной обжор и вдобавок сделал из них мальчиков на побегушках — образцовые наемники чистили ему ботинки и выполняли разные мелкие поручения.
Бойд руководил операцией по вызволению Марчелло. Бойд дал Питу только один, зато четкий приказ: ОСТАВИТЬ ЛИТТЕЛА В ПОКОЕ.
Перемирие Бондюрана и Литтела было временно продиктовано Бойдом.
Пит все курил. Стэнтон вспотел так, что впору было его выжимать.
СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ!
Они припарковались у пристани и стали наблюдать, как вспрыгивают на доски причала повстанцы. Шестьсот человек взобрались на мостки меньше чем за две минуты.
Зашипело радио. Игла указателя, подпрыгнув, остановилась на блессингтонской частоте.
Стэнтон надел наушники. Пит зажег, наверное, миллионную за этот день сигарету.
Транспортник накренился и закачался на волнах. Какой-то жирный кубинец блевал, согнувшись, стоя на корме.
Стэнтон сказал:
— Наше «правительство в изгнании» уже на месте, и Биссел в конце концов одобрил предоставленный мной список ультраправых функционеров. Это-то хорошо, но вот номер с якобы перебежчиком провалился. Гутьерес посадил свой самолет в Блессингтоне, однако приглашенные Дуги Локхартом репортеры узнали нашего Рамона и освистали представление. Беда, конечно, невелика, но лажа есть лажа.
Пит кивнул. Он почуял запах рвоты, трюмных вод и ружейного масла из дул шестисот винтовок.
Стэнтон снял наушники. Из блестящей медаль Св. Христофора стала залапанной и тусклой.
Они все нарезали круги. Это была пустая трата бензина, бензедриновый «приход».
Пожалуйста, Джек, отправь еще несколько самолетов. Отдай приказ войскам выступать.
У Пита жутко зачесалось все тело. Стэнтон принялся болтать о своих детишках.
Часы тянулись, точно десятилетия. Чтобы не слушать Стэнтона, Пит принялся вспоминать.
Всех тех, кого он убил. Всех женщин, с которыми спал. Лучшие гамбургеры в Майами и в Эл-Эй. Прикидывать, что бы он сейчас делал, если бы не уехал из Квебека. Чем бы сейчас занимался, если бы не встретил Кемпера Бойда.
Стэнтон припал к радиоприемнику. Поступали все новые сводки.
Они услышали, что воздушный удар оказался неудачным. Бомбардировщикам удалось уничтожить лишь 10% военно-воздушного флота Фиделя Кастро.
Джек-Бесхребетник весьма болезненно воспринял эту новость. И отреагировал совершенно по-свински: не дал разрешения на второй удар с воздуха — пока.
Чаку Роджерсу удалось пробиться на их частоту. Он сообщил, что Марчелло и Уорд Литтел все еще в Гватемале. И прибавил еще кое-какие последние новости из Штатов: ФБР рыщет по Новому Орлеану — кто-то скормил им фальшивку, что якобы видел там Карлоса!
Это была работа Бойда. Он решил, что телефонные фальшивки отвлекут Бобби и помогут Марчелло замести следы.
Чак отключился. Стэнтон снял наушники и навострил уши — вдруг еще кто позвонит.
Секунды казались годами. Минуты, блин, тянулись целую вечность.
Питовы яйца уже саднили — так он их расчесал. Он охрип от бесчисленного множества сигарет. Пит принялся стрелять по верхушкам пальм, чтобы стрелять хоть во что-нибудь.
Стэнтон сказал кому-то в микрофон:
— Вас понял. — И потом Питу: — Это был Локхарт. Он сообщил, что наши ультраправые в Блессингтоне вот-вот взбунтуются. Ты нужен в Блессингтоне, и Чак Роджерс уже вылетел из Гватемалы, чтобы тебя забрать.
Они развернулись, чтобы облететь кубинское побережье. Чак сказал, что плану полета это совсем не помешает.
Пит закричал:
— Давай снижаться!
Чак, не сбавляя скорости, стал опускаться ниже. С высоты шестисот метров на расстоянии примерно километра от них он увидел пламя.
Они нырнули ниже уровня досягаемости радаров и низко-низко полетели над пляжем. Пит высунул из окна бинокль.
Он увидел обломки самолетов — и кубинских и повстанческих. А также тлеющие стволы пальм и пожарные грузовики, припаркованные на песке.
Вовсю ревели сирены воздушной тревоги. Водруженные на мостки пристани прожекторы светили в полную мощность. Вдоль самой линии прилива разместились огневые сооружения — полностью укомплектованные личным составом и мешками с песком.
На пристани толпились бойцы народной милиции. Этакие маленькие типчики, вооруженные автоматами Томпсона и руководствами по идентификации воздушных судов.
Они находились на расстоянии ста пятидесяти километров к югу от Плайя-Хирон. Эта часть побережья была полностью готова к обороне.
Если и залив Свиней охраняется таким же манером, операция провалилась к чертям собачьим.
Пит услышал хлопки. Кто-то стрелял мелкой, как цыплячье дерьмо, дробью — бип-бип-бип.
До Чака внезапно дошло — ба, да это они же в нас стреляют.
«Пайпер» перевернулся. Пит повис вверх тормашками.
Он ударился головой о крышу. Ремень безопасности обездвижил и едва не задушил его. Чак покачал крыльями и всю дорогу до американской границы летел вверх тормашками.
Стемнело. Блессингтонский лагерь аж светился под огнями высоковаттных дуговых ламп.
Пит проглотил две таблетки драмамина. У парадных ворот он увидел толпу глазеющих работяг и грузовики с мороженым.
Чак аккуратно прокатился по взлетке и разом остановил самолет. Пит, пошатываясь, выбрался наружу — от бензедрина и нарождающейся тошноты ему становилось сильно не по себе.
Посреди тренировочного поля стоял сборный домик. Его окружал заборчик, опутанный тремя кольцами колючей проволоки. Оттуда доносились выкрики — однако далеко не давешние бодрые «СВИ-НЬИ! СВИ-НЬИ!»
Пит потянулся, чтобы поразмять мышцы. К нему подбежал Локхарт.
— Черт, где ты так долго был? Пошли, уймешь поганых латиносов.
Пит спросил:
— Что произошло?
— Да то, что мудак Кеннеди все чешется. Дик Биссел говорил, что он хочет победить, но не желает ни атаковать по полной, ни огребать за то, что вторжение провалилось. Моя ржавая посудина в полной боеготовности, да гребаный папист в Белом доме не…
Пит влепил ему оплеуху. Маленький ублюдок качнулся, однако на ногах удержался.
— Я спросил: «Что случилось?»
Локхарт вытер нос и хихикнул:
— А случилось то, что ребята из моего клана продали парням из правительства немного самогона, и те заспорили о политике с кое-кем из солдат регулярных частей. Я быстренько набрал команду и изолировал самых рьяных вон в том домике; однако это не меняет ситуации: мы имеем шестьдесят разочарованных, вдобавок пьяных в дупель горячих кубинских парней, которые только что не вгрызаются друг другу в глотки, что твои мокасиновые змеи, когда по-хорошему им надо бы думать о текущей проблеме, то есть об освобождении страны от коммунистической диктатуры.
— У них есть огнестрельное оружие?
— Нет, сэр! Я запер оружейный склад на ключ и выставил охрану.
Пит забрался в кабину пилота. Там, прямо над приборной панелью: длинная тонкая бейсбольная бита Чака и набор инструментов «на любой случай».
Он схватил их. Он достал ножницы для резки жести и сунул биту за пояс.
Локхарт спросил:
— Что ты собираешься делать?
Чак заметил:
— Похоже, я понял.
Пит указал на сарай, где хранились пожарные насосы.
— Давайте-ка атакуем их с пожарными шлангами ровно через пять минут.
Локхарт восторженно завопил:
— Так насосы-то хатенку к чертям порвут!
— Этого я и хочу.
Отгороженные колючей проволокой латиносы заржали и завопили. Локхарт мигом домчался до сарая.
Пит подбежал к заборчику и срезал один виток проволоки. Чак обмотал руки своей ветровкой и оторвал приличный кусок «колючки».
Пит пригнулся и пополз. Полз он очень быстро — и в мгновенье ока добрался до сборного домика. Удар битой — и дверь слетела с петель.
Его вторжения со взломом, похоже, никто не заметил. Парни из «правительства в изгнании» были дюже заняты.
