Маньяк - Сергей Леопольдович Леонтьев

1981 год, город С.

Весна пришла, как всегда, неожиданно. Еще ночью столбик термометра за окном опускался до минус двенадцати. А днем, как уверял Павел Геннадьевич, степенный, предпенсионного возраста водитель, было не меньше плюс пятнадцати в тени. Метеонаблюдениям Павла Геннадьевича Андрей доверял. Тот был завзятым садоводом, и от капризов погоды на его шести сотках в садоводческом товариществе слишком многое зависело. Но и без показаний термометра на улице чувствовалось апрельское тепло. Хотя до конца марта еще оставалось целых четыре дня. Метровые сугробы стремительно чернели и оседали. По дорогам и тротуарам весело бежали ручьи, соединяясь в бурлящие речки. Дворы домов моментально стали непроезжими, и Андрей с Оксаной добирались до подъездов пешком, стараясь обходить месиво из подтаявшего снега и грязи. Оксана переживала за свои югославские зимние сапожки, приобретенные в прошлом году в магазине для новобрачных. Купленные там же пижонские гэдээровские полуботинки Андрея для русской весны вообще не годились, и, поднимаясь в квартиру, доктор останавливался на лестнице, чтобы вылить из обуви воду.

Но настроение все равно было весеннее, радостное, под стать сиявшему над городом солнцу. Казалось, что вместе с темными зимними ночами, пронизывающими ветрами и злыми морозами уйдут в прошлое все тревоги и волнения и впереди их с Оксаной ждет только хорошее.

«Надо заканчивать с расследованиями», — думал Андрей, пока Павел Геннадьевич неспешно вел машину на очередной адрес, ругаясь на городские власти, для которых оттепель, как обычно, наступила внезапно, поэтому снег с обочин вывезти не успели.

— Теперь грязища начнется, «карету», — так водитель называл вверенный ему санитарный автомобиль, — надо будет каждый день по два раза мыть!

Андрей слушал вполуха, кивал головой и думал, что хватит им с Николаем играть в сыщиков, пора остепениться.

«Ты теперь человек семейный, жена на шестой курс переходит, скоро можно и о ребенке подумать. Вот и Коля с Мариной уже о ребенке поговаривают».

В январе Коля с Мариной сыграли свадьбу. Праздник Неодинокий устроил в родной Николаевке, с деревенским размахом: жареным поросенком, томленными в сметане карасями, самогоном, грибочками, разносолами, гармонистом и катанием на тройке. Школьник Вовка под руководством Андрея запустил на свадьбе фейерверк собственного изготовления, после чего его авторитет в глазах николаевских пацанов поднялся на недосягаемый уровень. Правда, участковый Митрич ворчал, что так и избу спалить недолго. Но участковому налили стакан самогонки, и он отвлекся.

Вскоре после свадьбы Марина уволилась из роты охраны, переехала в город к Николаю и готовилась к поступлению в юридический институт. Коля выглядел абсолютно счастливым и однажды признался Андрею, что был полным дураком, когда не послушал друга и поперся на эту чертову Лысую горку [1]. Летом, скорый приход которого обещал сегодняшний день, друзья планировали взять отпуск и махнуть на машине в Крым…

— Все, дальше не проеду, — сказал Павел Геннадьевич, тормозя, — иначе застряну, толкать придется.

Толкать машину в грязи совершенно не хотелось. Андрей вышел, взял в салоне тяжелый ящик-укладку.

— Может, посидишь? — предложил он Оксане. — Я один схожу. Чего тебе лишний раз грязь месить.

Настырная студентка с копной каштановых волос и лукавой хитринкой в больших зеленых глазах, пришедшая три года назад на практику в бригаду Сергеева, прошлым летом стала его женой. Андрей с тревогой ждал, когда семейный быт начнет потихоньку разъедать отношения и убивать чувства, о чем снисходительно рассуждали умудренные жизнью старшие товарищи, и с радостью обнаруживал, как, напротив, с каждым днем открывает в себе все новые и новые грани влюбленности. Сейчас был период особой нежности и заботы. Андрею хотелось защитить самого дорогого человека от всех жизненных невзгод. Он даже подумывал предложить Оксане уйти со скорой, перевестись на более спокойную работу в стационар. Сегодня он физически страдал, видя, как проваливается девушка в глубокие, покрытые коварным ледком лужи, как морщится и прикусывает губу, когда ледяная вода заливается в сапожки…

Оксана посмотрела на квиток вызова.

— Женщина, двадцать девять лет, без сознания…

— Наверняка ничего серьезного, — сказал Андрей, — обморок или вегетососудистая дистония. Точно не инсульт, я один прекрасно справлюсь.

— Нет, — вздохнула Оксана, — пойду с тобой. Все равно ноги уже мокрые. Вдвоем быстрее, потом обедать поедем. Кушать ужасно хочется.

Скользя и оступаясь, они пробрались во двор панельной пятиэтажки. Первое, что увидел во дворе Андрей, был милицейский патрульный автомобиль с включенной мигалкой. Машина стояла около подъезда, где, судя по нумерации, находилась нужная им восьмая квартира.

«Что за ерунда, — подумал Андрей. — При чем здесь милиция?»

— Посмотри, — он повернулся к Оксане, — кто скорую вызвал?

— Сосед, Иванов Иван Иванович, — сказала Оксана, разглядывая квиток. — Квартира не указана.

Иванов, Петров, Сидоров — распространенные, безликие русские фамилии. Да еще Иван Иванович. Звонивший наверняка солгал, но зачем? Это было непонятно и тревожно. Накатило дурное предчувствие, у Андрея нехорошо заныло под ложечкой, весеннее радостное настроение растаяло, словно снеговик под лучами июльского солнца. Они зашли в подъезд, показавшийся особенно темным и мрачным после яркого солнечного света, поднялись на второй этаж. В дверях восьмой квартиры стоял мрачный сержант.

— Зачем приехали? — вместо приветствия спросил сержант.

— Как это зачем?! — возмутилась Оксана и помахала квитком. — У нас вызов.

— Нечего вам тут делать.

— Мы обязаны провести осмотр, раз приехали, — миролюбиво сказал Андрей.

— Ну смотрите, дело ваше. — Сержант пожал плечами. — Только ты, доктор, один зайди.

— Почему? — удивился Андрей.

— Ей, — сержант кивнул на Оксану, — лучше этого не видеть.

— Ну вот еще, — дернула плечом Оксана, — вы даже представить себе не можете, что мне приходилось видеть!

Сержант ничего не ответил, только снова пожал плечами, сплюнул на пол и освободил проход.

Они вошли, остановились в маленькой прихожей.

— Направо, по коридору, в комнате, — донеслось сзади. — Руками ничего не трогайте.

Андрей сделал два шага по короткому коридору и повернул в комнату. За его спиной вскрикнула Оксана. Сержант был прав — лучше бы она этого не видела.