– Это еще что такое?
– Гадина, сволочь.
Мэйзи надела пальто. Эйприл встала.
– Можешь доехать до железной дороги в моем экипаже.
Когда они уселись в экипаж, выяснилось, что никто из них не знает, откуда ехать до Чингфорда. К счастью, кучер, также работавший в борделе Эйприл вышибалой, сказал, что поезд ходит от станции Ливерпуль-стрит.
По приезде Мэйзи торопливо поблагодарила Эйприл и побежала на станцию, где толпились люди, возвращавшиеся домой. Здесь было накурено и грязно. Люди шумно говорили между собой, повышая голос, чтобы перекричать визг стальных тормозов и кашель паровых двигателей. Мэйзи пришлось прокладывать путь к кассе мимо женщин с пакетами, ушедших пораньше с работы служащих в котелках, инженеров и пожарных с закопченными лицами, детей, лошадей и собак.
Потом она еще четверть часа ждала поезда, наблюдая за трогательной сценой прощания юноши с девушкой и завидуя им.
Поезд, пыхтя, ехал через трущобы Бетнал-Грин, пригород Уолтхэмстоу и покрытые снегом поля Вудфорда, останавливаясь каждые несколько минут. И, хотя он двигался вдвое быстрее конного экипажа, Мэйзи казалось, что он ползет как улитка. Все это время она не переставала беспокоиться о Хью.
На станции Чингфорд ее остановили полицейские и попросили пройти в комнату ожидания. Детектив спросил ее, была ли она тут утром. Очевидно, они искали свидетелей убийства. Мэйзи сказала, что никогда не была в Чингфорде и, не сдержавшись, спросила:
– А никто, кроме Антонио Сильвы, не пострадал?
– В драке двое человек получили незначительные ссадины и царапины, – ответил детектив.
– Я беспокоюсь о своем знакомом, который знал Тонио Сильву. Его зовут Хью Пиластер.
– Мистер Пиластер вступил в драку с убийцей, и тот ударил его по голове. Но раны его несерьезны.
– Ах, слава богу! – воскликнула Мэйзи. – Вы не знаете, где он живет?
Детектив объяснил, как пройти к дому Хью.
– Мистер Пиластер ранее днем был в Скотленд-Ярде, но я не знаю, вернулся ли он, – сказал детектив.
Мэйзи задумалась. Стоит ли ей возвращаться в Лондон теперь, когда она уверена в том, что Хью цел? Так ей не нужно будет встречаться с этой мерзкой Норой. Но ей будет легче на душе, если она увидит Хью. И она не боится Норы. Мэйзи пошла к дому, осторожно прокладывая тропинку в снегу.
Чингфорд представлял собой резкий контраст с Кенсингтоном – всего лишь ряд дешевых домов с небольшими садиками, выстроившихся вдоль единственной дороги. Хью, конечно, философски относится к неудачам, а вот Норе, должно быть, их переезд пришелся не по душе. Эта стерва вышла замуж за Хью исключительно ради денег, и ей не хочется снова становиться бедной.
Постучав в дверь дома Хью, Мэйзи услышала детский плач. Дверь открыл мальчик лет одиннадцати.
– Ты ведь Тоби, верно? – спросила Мэйзи. – Я хочу поговорить с твоим папой. Меня зовут миссис Гринборн.
– Боюсь, папы нет дома, – вежливо ответил мальчик.
– А когда он должен вернуться?
– Не знаю.
Мэйзи огорчилась. Она так надеялась увидеть Хью своими глазами! В разочаровании она сказала:
– Может, ты скажешь, что я прочитала в газетах об одном происшествии и приезжала проверить, все ли с ним в порядке.
– Хорошо, я ему передам.
Больше ей ничего в голову не приходило. Нужно было возвращаться на станцию и ждать обратного поезда в Лондон. По крайней мере, ей удалось избежать стычки с Норой.
Но что-то в выражении лица мальчика обеспокоило ее. Казалось, что он чем-то напуган. Поддавшись необъяснимому чувству, она обернулась и спросила:
– А твоя мать дома?
– Боюсь, что нет.
Странно. Хью теперь не мог позволить себе содержать гувернантку. Мэйзи показалось, что тут что-то не то.
– А могу я поговорить с тем, кто за вами присматривает?
Мальчик замялся.
– Вообще-то никого в доме нет, кроме меня и моих братьев.
Интуиция не подвела Мэйзи. Что происходит? Как три ребенка оказались дома одни? Она не знала, как поступить, опасаясь упреков со стороны Норы. С другой стороны, она не может просто так взять и уйти, оставив детей Хью на произвол судьбы.
– Я давняя знакомая вашего отца… и матери… – сказала она.
– Да, я видел вас на свадьбе тети Дотти.
– Ах да… Можно мне войти?
Было заметно, что Тоби с радостью ухватился за эту мысль.
– Да-да, конечно, – оживленно ответил он.
Мэйзи прошла в кухню в задней части дома, откуда доносился плач. Ревел четырехлетний малыш, сидевший на полу. Другой мальчик, лет шести, сидел за столом и был готов разрыдаться в любую минуту.
Мэйзи подняла с пола малыша. Она знала, что его назвали Соломоном в честь Солли Гринборна.
– Ну, хватит тебе! – проворковала она. – Чего ты расплакался?
– Где моя мама? – спросил Сол и заревел еще громче.
– Тише-тише, не плачь, – попыталась успокоить его Мэйзи, раскачивая в руках, и, ощутив влагу, поняла, что малыш обмочился. Оглядевшись, она заметила, что в кухне царит беспорядок. На столе рассыпаны хлебные крошки и разлито молоко, в раковине лежат грязные тарелки, на полу грязь. И очень холодно – огонь давно погас. Создавалось впечатление, что дети брошены.
– Что здесь происходит? – обратилась Мэйзи к Тоби.
– Я хотел их накормить. Сделал бутерброды с маслом и нарезал ветчины. Хотел заварить чай, но обжег руку о чайник. – Он старался казаться храбрым, но в глазах у него застыли слезы. – Вы не знаете, где может находиться мой отец?
– Не знаю.
От внимания Мэйзи не ускользнуло, что малыш звал маму, но старший сын уже спрашивает об отце.
– А твоя мать?
Тоби взял с каминной полки и протянул ей конверт с адресатом: «Хью».
– Оно не запечатано. Я его прочитал, – сказал Тоби.
Мэйзи открыла конверт и вынула единственный лист бумаги. На нем большими буквами было выведено единственное слово:
ПРОЩАЙ
Мэйзи ужаснулась. Как мать могла бросить троих детей? Каждого из них Нора вынашивала, кормила своей грудью. Мэйзи вспомнила о матерях в женской больнице южного Саутуарка. Если бы любой из них предоставили трехкомнатный дом в Чингфорде, она решила бы, что оказалась на небесах.
Но сейчас не время для размышлений.
– Твой отец вернется вечером, я уверена, – сказала она, на-деясь на то, что это правда, и обратилась к четырехлетнему малышу на руках: – Но мы ведь не хотим, чтобы он увидел этот беспорядок, правда?
Сол с серьезным видом кивнул.
– Сейчас вымоем посуду, подметем пол, зажжем огонь и приготовим ужин.
Мэйзи посмотрела на шестилетнего мальчугана.
– Как тебе план, нравится, Сэмюэл?
Сэмюэл тоже кивнул.
– Я люблю тосты.
– Тогда мы их и приготовим.
– А как вы думаете, в котором часу вернется отец? – все еще с сомнением в голосе спросил Тоби.
– Я честно не знаю, – призналась Мэйзи.
Лгать причин не было, дети всегда отличают вранье от правды.
– Но скажу вам вот что. Ты можешь оставаться здесь допоздна, пока он не придет. И не будешь ложиться спать? Согласен?
Это предложение Тоби обрадовало.
– Согласен, – ответил он.
– А теперь, Тоби, ты, как самый старший, принеси ведерко с углем. Сэмюэл, я поручаю тебе протереть стол тряпкой. А ты, Сол, можешь подметать, потому что ты ближе всех к полу. Итак, мальчики, за работу!
Хью впечатлило, насколько оперативно Скотленд-Ярд отре-агировал на его заявление. Дело поручили детективу-инспектору Мэгриджу, остролицему мужчине примерно того же возраста, что и Хью, умному и внимательному к деталям – такому, из которого вышел бы хороший клерк в банке. Через час он разослал по телеграфу описание Мики Миранды и приказал устроить досмотр во всех портах.
По предложению Хью он также поручил детективу-сержанту допросить Эдварда. Некоторое время спустя сержант вернулся с сообщением, что Мики действительно собирается уехать из страны.
Эдвард также рассказал, что Мики виновен в гибели Питера Миддлтона, Сета Пиластера и Соломона Гринборна. Хью содрогнулся при мысли о том, что Мики убил и Старого Сета, но подтвердил свои подозрения о двух остальных убийствах.
Того же детектива послали к Августе, которая до сих пор жила в Уайтхэвен-Хаусе. Денег на его содержание у нее не было, но каким-то образом ей удавалось не допускать его продажи.
Констебль, ответственный за наблюдение за лондонскими пароходными компаниями, доложил, что мужчина, подходящий под описание, но назвавший себя «М. Р. Эндрюс», купил билет на пароход «Ацтек», отправляющийся сегодня вечером из Саутгемптона. Полиции в Саутгемптоне поручили усилить наблюдение за железнодорожной станцией и гаванью.
Сержант вернулся с сообщением, что он долго звонил и колотил в дверь Уайтхэвен-Хауса, но никто не ответил.
– У меня есть ключ, – сказал Хью.
– Возможно, она вышла. Я пошлю сержанта в посольство Кордовы, а вы можете проверить Уайтхэвен-Хаус сами.
Радуясь, что он может наконец-то заняться делом, Хью взял кеб до Кенсингтон-Гор. Он тоже сначала звонил и стучал, но когда ему никто не ответил, отпер дверь и вошел. Дом явно покинули последние слуги.
