Лицо парнишки озарилось пониманием, и он пронесся к выходу мимо меня. Сначала до нас донесся испуганный вопль, но в результате ему, похоже, как-то удалось совладать с Зевсом.
— Что ж, сударь, — продолжал хозяин, вновь обратив на меня внимание. — Меня зовут Александр. Давайте я покажу вашу комнату, вы устроитесь там и спуститесь обратно на ужин. Путь из Зары не близок, и я уверен, что вы изрядно устали.
— В общем-то, я прибыл… — начал я, но остановился, поскольку он уже подхватил мои сумки и потопал вверх по лестнице, продолжая бурчать что-то себе под нос.
Я проследовал за ним в короткий грязный коридор.
— Как вы видите, сударь, места у нас, конечно же, хватает, — провозгласил он, с преувеличенным энтузиазмом разводя руками. — Нет нужды посылать вас спать на конюшню. Вы будете ночевать в лучших условиях, чем наш Господь, отмечавший свой первый день рождения. Как удачно, что вы прибыли в такое затишье. Можете выбрать комнату по своему вкусу. С видом на гавань или с видом на город?
— На гавань, пожалуй, если здешние ставни надежно защищают от ветра.
— О, не сомневайтесь, сударь. Они вам хорошо послужат. Скоро наверняка пойдет снег. Видите, что делается на небе? На нас надвигается шквальный ветер, Бог знает, откуда его принесло. Он может задержать вас здесь не на одну ночь.
— Я рассчитываю на это.
Мой ответ вызвал довольное мычание. Он открыл дверь справа, показывая мне узкую каморку с кроватью, рядом с которой вполне мог протиснуться человек средней упитанности.
— Вон ваш ночной горшок, — продолжил он, показывая под кровать. — Сейчас я пришлю к вам мою дочь Агату с тазиком для умывания. Кстати, если вы голодны, то у нас сегодня приготовили наваристое рагу. А в наших погребах всегда есть вино, пиво, грушевый и яблочный сидр да еще медовый напиток, приготовленный специально к празднику. Не желаете ли, чтобы я подогрел сидра? После зимних странствий он бывает как нельзя кстати.
Предложение звучало заманчиво. Я поспешил согласиться еще и для того, чтобы остановить поток его красноречия. Александр удалился, оставив меня распаковывать вещи. Первым делом я подыскал приличное потайное место для шутовского костюма. Мало ли кому взбредет в голову порыться в моих пожитках, и, хотя встретившийся мне капитан выглядел вполне независимым человеком, неизвестно, каких шпионов мог завести здесь Мальволио. Решив, что тайник под половицами будет слишком очевидным, я забрался на кровать и ухватился за стропило. Там, где оно упиралось в скат крыши, я и пристроил свой пакет. Спрыгнув на пол, я с удовлетворением отметил, что снизу ничего не видно.
Девочка лет двенадцати, постучав в дверь, внесла тазик воды и полотенце. За ее спиной болтались неряшливо заплетенные каштановые косицы, а коричневое платье она явно натягивала в спешке.
— Отец хочет узнать, достаточно ли вам будет краюхи хлеба, — с беспокойством сказала она. — Если мало, то он пошлет меня к пекарю, хотя я не уверена, осталось ли у него что-нибудь в запасе.
— Передай отцу, что мне вполне достаточно, — успокоил я ее. — Я отлично пообедал и просто хочу чего-нибудь горяченького для сугрева. А ты, должно быть, Агата?
— Да, сударь, — сказала она с изящным поклоном. — Мы сберегли для вас отличное рагу. Оно уже разогрелось.
Я спустился за ней вниз и сел за стол возле камина. Передо мной поставили миску с тушеными кальмарами, мидиями и кусками какой-то рыбы, а также кружку сидра, приправленного лимоном и специями. Если не считать суетившихся по хозяйству Александра и его дочери, трапеза моя проходила в гордом одиночестве.
Я размышлял над тем, каким прямым или окольным путем смогу приблизиться к моим бывшим покровителям, когда дверь таверны распахнулась, и проблема решилась сама собой.
— Хозяин! — проревел сэр Тоби, наклоняясь и ловко протискивая свои обширные телеса в дверной проем. — На дворе Рождество, Александр, а в такой день, сам понимаешь, грешно брать плату за выпивку. Хотя на тот случай, если в тебе не осталось ни капли милосердия, мы привели нашего доброго Исаака, готового заплатить за нас.
Он втащил за собой длиннобородого еврея, примерно моего ровесника, который принужденно улыбнулся. Следом за ними порыв ветра внес в зал спотыкающегося сэра Эндрю.
В те времена, когда я знался с ними, эту парочку называли толстым и тонким, и нынче каждый из них соответственно усугубился в своем качестве. Сэр Тоби Белч[9] проводил так много времени за обильными трапезами, непрестанно выпивая за чужое здоровье, что теперь выглядел так, словно мог бы месяц кормить весь город, если бы позволил приготовить жаркое из собственной туши. Сэр Эндрю, с другой стороны, стал подобен тростинке, мяса на его костях вряд ли хватило бы даже на сносную похлебку. Эгьючик — так обычно его называли — мог бы выступать в качестве скелета на занятиях в медицинских школах, настолько заметно выпирали все его кости. Заметная дрожь так сотрясала все его тщедушное тело, что оставалось удивляться, почему он не гремит костями при ходьбе. В его жидкие соломенные волосы вплелись серебряные пряди. Но что касается сэра Тоби, палитре времени не удалось обработать его шевелюру, поскольку он просто-напросто лишился ее. Этот пьянчужка полностью облысел, и отблески пылающего в камине огня весело отражались от его блестящей макушки. В таверне стало заметно светлее.
— Добрый вечер, сэр Тоби, сэр Эндрю и господин Исаак, — приветливо произнес Александр, выставляя на ближайший к очагу стол три высокие пивные кружки.
Вынырнувшая из-за прилавка Агата наполнила кувшин из ближайшего бочонка.
— Ну-ка, покажись нам, моя милашка, — крикнул сэр Тоби, усаживая ее к себе на колени и лапая за блузу.
Агата покраснела как свекла, однако стоически вынесла проверку.
— Жаль, но пока еще не созрела для женитьбы, — сообщил толстяк. — Ничего, мы все равно начнем подыскивать для тебя муженька. Ты еще изрядно не дотягиваешь до своей канонизированной тезки. Груди мученицы Агаты были великолепными и целомудренными, если верить легенде.
— Неужели? — удивился сэр Эндрю. — А мне всегда казалось, что яблочки Агаты достались какому-то законнику.
— Нет, это совсем другая история. Ту святую вроде бы звали Кларой или как-то еще.
Я прочистил горло. Похоже, настал подходящий момент.
— Простите, что вмешиваюсь в вашу благочестивую и ученую беседу, но упомянутая вами святая звалась Доротеей. Она обещала неверующему законоведу, что по прибытии в рай пошлет ему оттуда означенных фруктов. И когда райские яблочки после ее смерти появились у его постели, он уверовал и сам стал святым мучеником.
— Святой законовед! — воскликнул сэр Тоби, хлопая Исаака по спине. — Тогда у тебя, Исаак, еще есть надежда. Сотвори же святое деяние, старина, и заплати свой долг нашему Спасителю, купив выпивку для этого доброго господина.
— Я ничего не должен вашему Спасителю, — сказал Исаак. — И никому из вас тоже. На самом-то деле именно вы все — мои должники. Но я рад приветствовать этого господина, как любого странника. Сударь, меня зовут Исаак. Я служу помощником управляющего у герцога. Пожалуйста, если желаете, присоединяйтесь к нам.
— К вашим услугам, — с поклоном ответил я и, забрав свою кружку, пересел за их стол. — Я Октавий из Аугсбурга.
Сэр Эндрю сбивчиво приветствовал меня по-немецки. Я бегло ответил ему на том же языке. Он непонимающе глянул на меня и покраснел.
— Ну не замечателен ли наш рыцарь, скажите на милость! — воскликнул сэр Тоби. — Говорит на дюжине языков да к тому же отличается недюжинным остроумием и, несмотря на свои годы, может еще вскружить голову любой даме. Разве я не прав, Агата? Прав, конечно. Вот мы и выдадим тебя за него замуж. Как ты смотришь на такое предложение, дорогуша?
Агата смотрела так, словно от сэра Эндрю у нее началось кружение не в голове, а в животе.
— Скажете тоже! Он гораздо знатнее меня и заслуживает лучшего, — польстила ему находчивая девочка.
Она соскочила с колен сэра Тоби, чтобы наполнить вином мою кружку.
— Я совершенно не знаю, чего заслуживаю, — погружаясь в задумчивость, произнес сэр Эндрю. — Никогда не думал, что я заслуживаю лишь холостяцкой ученой жизни, однако, увы, пока она именно такова…
— Возможно, ты слишком много времени тратишь на дьявольские эксперименты, — проворчал сэр Тоби. — Попусту протираешь штаны в своем подземелье, изготовляя всякую вонючую дрянь. Слоняешься по лесам, таская оттуда какие-то коряги да камни. — Он наклонился ко мне и проревел по секрету: — Парень числит себя чародеем.
— Я занимаюсь алхимией, — возразил сэр Эндрю, — и стремлюсь познать вечные ценности этого мира. Можно ли сыскать более возвышенное призвание?
— А-а, теперь ты уже стал алхимиком. А ведь прежде вроде бы увлекался огранкой драгоценных камней, не говоря уже о более ранних увлечениях: гидромантии, пиромантии, некромантии…
