Лемус поняла, что таких найдется немного. У нее мелькнула мысль, что они с Максом пока единственные смельчаки.
— Мне бы хотелось поговорить с вами о другом деле, — начал Робеспьер. — Помните самоубийство мсье Кори?
— Конечно, помню! Ведь именно меня позвали, когда Кори застрелился… хотя, мне это самоубийство показалось странным.
— Почему? Не припоминаете?
— Во-первых, Кори был очень легко одет, он не смог бы пронести пистолет мимо слуг так, чтобы те этого не заметили. А во-вторых, рана… уж я то знаю, если бы Кори застрелился, то она была другой. Точно сейчас сказать не могу, но другой!
— И вы не сказали об этом полиции? — спросила Светлана, которая до этого момента сидела тихо как мышь.
— Милое дитя, у меня уже тогда были кое-какие нелады с полицией. Мне не хотелось лишний раз привлекать к себе пристальное внимание. Если бы я начал выдвигать свою теорию, мной бы заинтересовались. А так как я не вмешивался, обо мне сразу же забыли. Я был просто врачом, который подтвердил смерть, и все.
На этом их беседа завершилась.
— Это какой-то сумасшедший доктор! Сумасшедший ученый! — восклицала девушка, когда они вышли на улицу. — Кошмар!
— Ты права, если его идеи осуществятся… страшно подумать!
— Лучше уж не думать… но с него выйдет прекрасный персонаж для книги. Этакий доктор-злыдень.
— Хм… но я бы не стал его недооценивать, — сказал Робеспьер.
Император Леопольд не торопится
День императора Леопольда начался с весьма неприятной беседы с графом Ферзеном.
— Ваше величество! Как вы могли так поступить!? — прямо спросил граф.
— Вы о чем? — переспросил император. — Я вас не понимаю! Кстати, я даже не знал, что вы в Австрии.
— Зачем вы надавили на курфюрста, чтобы он разогнал собрания эмигрантов? — Ферзен с большим трудом старался не потерять самообладание.
— Как зачем? Ведь король Франции сего требовал, я подчинился! — спокойно ответил Леопольд.
— Но ведь вы прекрасно знали, что так был разыгран предлог к войне, теперь он исчез! Вы предали короля Людовика!
— А вас ведь волнует судьба Марии-Антуанетты.
В голосе императора чувствовалось скрытое издевательство. Ферзен до боли сжал кулаки, не будь перед ним особа королевских кровей, он бы его проучил.
— Не волнуйтесь, — продолжал Леопольд. — В своей ноте Франции я отметил, что в случае нападения на курфюрста мои войска придут на помощь. Так что предлог для войны еще есть.
— Да, но теперь у Франции нет предлога для нападения! Как вы можете так поступать, ведь речь идет о спасении вашей сестры! Прощайте, ваше величество.
Ферзен покинул императора. В кабинет вошел принц Франц, наследник престола.
— Как мне надоел этот ненормальный влюбленный! — пожаловался Леопольд.
— Но почему вы не хотите помочь французскому королю? — спросил Франц. — Я бы на вашем месте немедленно начал бы наступление!
— Ох, ты молод и к тому же войн в душе. Потом ты поймешь, почему я не ввязался в войну из-за Людовика тупого! К тому же война принесет моей сестре больше вреда, чем пользы. Бедняжка пока этого не осознает.
Морис и Лизетта решили разыграть Элеонору.
— У меня есть план, — сказал Морис, подростковый возраст которого очень располагал к шалостям. — Кто-то из нас ляжет за шторы в гостиной, они очень большие и широкие. Элеонора подойдет одернуть штору и увидит «труп». Потом другой вбежит в комнату и закричи: «Убийство! Помогите! Элеонора, зачем ты это сделала!?»
Лизетта была постарше Мориса. Хоть она и вышла из детского возраста, но любовь к розыгрышам еще жила в ней.
— Не пойдет! — отрезала она. — Элеонора сразу поймет, что мы валяем дурака. Помнишь, с каким треском провалилась наша последняя затея?
— Тогда надо намазаться красной краской, будто кровь! — нашелся Морис. — Тут уж она точно перепугается.
— Хорошая идея! — одобрила сестра. — Но кто будет «трупом».
— Ты!
— Вот еще придумал! Давай-ка ты, у тебя лучше получится!
Брат с сестрой начали горячо спорить. Они чуть было не подрались, как бывало во времена их более раннего детства. Сейчас ребята кое-как научились улаживать свои разногласия мирным путем. Решили тянуть жребий. Повезло Морису, именно он был удостоен чести стать «трупом».
Коварный план решили осуществить немедленно. Красная краска была похищена у Элеонора и сразу же пошла в дело. Лизетта решила проявить свой скрытый талант художника. Она нарисовала Морису огромную рану через всю шею, точно ему перерезали горло, струйку крови из рта.
— М-да, — проворчал Морис, любуясь в зеркало. — А ты, сестричка, обладаешь живодерскими наклонностями.
— Это твоя идея, — парировала она, — так что следи лучше за собой!
— Не злись, не будь Элеонора… возьми нож для бумаги и обмакни его в краску. Положишь рядом со мной для большей реалистичности!
Вот, наконец, настал час розыгрыша. В комнату вошла Элеонора, но не одна, с ней были Макс и Светик.
— Что-то шторы задернуты! — воскликнула Элеонора. — Не понимаю, зачем? Я их открыла и задрапировала складки! Опять несносные дети все испортили!
Ничего не подозревая, она подошла к шторам, раздвинула их и издала пронзительный крик. Робеспьер поспешил к ней на помощь. И вовремя, перепуганная девушка потеряла сознание. Лизетта вбежала в комнату и приготовилась закричать «Убийство!», но поняла, что лучше не надо.
— Это шутка! — воскликнул Морис, поднимаясь с пола. — Мы пошутили.
— М-да, — только смогла произнести Светик.
К счастью Элеонора быстро пришла в себя.
— Усади ее в кресло, — посоветовала Лемус другу. — А то она опять упадет в обморок, сообразив, что очутилась в твоих объятиях!
Строгий взгляд Неподкупного был ей ответом. Однако Светик была очень близка к истине.
— Элеонора, скажи ребятам спасибо, — хихикала она. — Это благодаря им Макс прыгает сейчас вокруг тебя!
Девушка густо покраснела.
— Простите меня, — извинился Максимильен. — Это все из-за моих расследований, я не думал, что они произведут такое впечатление. Вам лучше?
— Сейчас она счастлива! — продолжала хихикать Светлана.
— Милая моя, — обратился к ней Неподкупный. — Прошу тебя, хотя бы на время оставь свои шуточки! Элеонора, я вас провожу в вашу комнату.
После того, как мадмуазель Дюпле успокоилась, Робеспьер спустился в гостиную.
— Светлана, — сказал он. — Нужно поговорить с Гийомом Кори. Это очень важно!
Лемус поначалу хотела еще раз подколоть друга по поводу Элеоноры, но так как Макс резко начал разговор о расследовании, шутки моментально вылетели у нее из головы.
— Отправь ему письмо на парижский адрес, — сказал Неподкупный. — А также нужно будет навестить мсье Лотнера. Ты можешь завтра с приятелем отправиться к нему?
— Да, конечно. Но с чего это вдруг на тебя нашло озарение?
— Детские проказы подсказали.
— Да? Надо бы сказать об этом Лизетте и Морису.
— А вот этого делать не стоит. Нельзя поощрять подобные безобразия, даже если в итоге они принесли пользу.
Робеспьер отправился к себе. Было много работы. Светлана отыскала ребят. Они сидели тихо, ожидая своей участи.
— Элеонора наверняка все расскажет отцу, — вздохнул Морис.
— И нам здорово влетит, — добавила Лизетта. — Братишка — это была твоя идея! Надо было с самого начала думать о последствиях.
— Я тебя не тянул! — обиженно отозвался он. — Ты ведь у нас взрослая, могла бы и сама подумать!
— Не ссорьтесь, — сказала Светик. — Я вам по секрету кое-что расскажу. Только никому не слова…
— А, вот вы где! — перед ними предстала Элеонора. — Шутнички!
— О-о! Тебе уже лучше, — хихикнула Светик. — Макс тебя…
— Это все твое дурное влияние! — перебила ее Элеонора. — Книжки твои дурацкие, прочие идиотские истории! Чтобы я их больше не видела и не слышала! С тобой, Морис, вечером поговорит отец. Елизавета, пошли со мной на кухню, пора бы распрощаться с детством!
Гийом Кори с волнением ждал, что скажет Робеспьер.
— Теперь я могу поделиться с вами некоторыми выводами, — сказал Неподкупный.
— Вы уже знаете имя убийц? — с надеждой в голосе спросил молодой человек.
— Я знаю имя только одного убийцы. Это мсье Лотнер.
— Почему вы так считаете? — насторожено спросил Кори.
— Все просто. Дело было так. Он позвал мадам Кори в гостиную переговорить, она, ничего не подозревая, пошла за ним. Люди ее типа очень наивны. Между ними состоялся какой-то разговор. Потом, когда ваша мать направилась к двери, она повернулась спиной к Лотнеру, и он нанес удар.
— Ничего не понимаю! Но ведь Обри и Шалабр видели его в гостиной одного, а потом он вышел за ними. Я думаю, труп бы они заметили.
