отделения милиции.
Заканчивая фразу, Антон понял, что взболтнул лишнего.
– Последнее можно было не уточнять, не так ли, – улыбнулся Стас и открыл дверь. – Теперь мы знаем совершенно законный и доступный способ вызвать ментов.
– Без меня ты ничего не сможешь сделать, – напоследок буркнул Антон, пытаясь выскочить из комнаты вслед за Стасом, но тот его остановил. – Ведь дом сначала на «сигналку» надо поставить, а как это сделать, ты не знаешь. И я пока не горю желанием просвещать в этом вопросе тебя.
Стас словно передумал выходить из комнаты, снова прикрыл дверь:
– Но у меня ведь есть рычаги воздействия на тебя. Например, плевать мне на твои проблемы. Я собирался уйти отсюда, и я уйду, и расхлебывай ты это дело самостоятельно.
– Без Валентины?
– Почему без нее? – опешил Корнейчук. – С женой.
– Боюсь тебя разочаровать, – похлопал Стаса по плечу бородач. – По моим данным, она покидать дачу не собирается. Ей здесь нравится.
Стасу не понравилась интонация Снегирева.
– Я поговорю с ней. Это полчаса назад она не собиралась уходить и меня отговаривала. А теперь, как ты правильно заметил, ситуация изменилась.
За дверью их поджидал напуганный Лёвик:
– Друзья, как все же быть со шприцем? Если Жанка узнает, что ее шприц обнаружен в руке трупа, то вполне может быть, что будет еще один труп. А перед этим – неимоверный скандал.
– Типун тебе на язык, – толкнул его локтем Антон. – Твою жену я беру на себя. Можешь не волноваться.
– У меня такое чувство, что вы все сговорились, – заметил Стас, переводя взгляд с одного бывшего одноклассника на другого. – Убийство произошло, вы слышите?! Убийца среди нас. Возможно, даже сейчас стоит с вами рядом. Вы только подумайте! А вы о шприце, об обкомовской даче… Бред! Антон, еще раз говорю, срочно вызывай милицию! Не теряя ни минуты! Где у вас телефон?
– Никто никуда звонить не будет, – отрезал хозяин дачи. – Только через мой труп! Здесь я решаю, что делать и как быть. Тебе, Стас, все карты в руки, ты можешь допрашивать, следить… Кого угодно и за кем угодно. Ты, я помню, детективами в школе бредил. Не думаю, что охладел к ним за эти годы. Вот и докажи… что не лыком шит.
Фотограф вдруг взял Стаса за локоть и потянул в сторону.
– Можно тебя на минуту?
– Конечно.
– Тогда пройдем со мной.
Повинуясь движениям бывшего одноклассника, Стас двинулся вместе с ним, спиной чувствуя прожигающий взгляд хозяина дачи. Как бы Антон хотел узнать, зачем Стас понадобился Лёвику… A вот хрен тебе!!! Не твое это дело!
Оказавшись в комнате Жанны и Лёвика, сыщик оценивающе посмотрел на шведскую стенку с канатом и покачал головой:
– Вам повезло несколько больше, в нашей с Валюхой комнате таких спортивных снарядов не предусмотрено.
– Ну, стенка еще ничего, а вот канат детский, видимо, для сына, проще говоря, тонкая веревочка.
– Ты хочешь сказать, что тебя он не выдержит? – Стас ухватился за канат, подтянулся на нем.
– Меня одного, может, и выдержит, а нас двоих – вряд ли. Помнишь, как на уроках физры мы в спортивном зале вчетвером, бывало, висели на канате, а то и впятером.
Жанны в комнате не оказалось, прочитав в глазах гостя немой вопрос, Лёвик пояснил:
– Они с Милкой внизу горячее подают на стол. Новый год ведь никто не отменял. А я пока вот что тебе скажу…
– Что?! – опешил Стас, ему показалось, что он ослышался. – Накрывать новогодний стол, зная, что рядом будет сидеть убийца?! Как ни в чем не бывало вести беседу?! Милейший, подкинь-ка мне канапе, бутербродик с икоркой. И бургундского полбокальчика, пожалуйста. Дикость несусветная!
Лёвик пожал плечами, как бы извиняясь за сказанное:
– Думаю, за столом он себе ничего не позволит, а хозяева старались, готовили, жарили-парили. Их можно понять.
– Он может незаметно сыпануть в твой бокал цианид, – не сдавался Стас, – ты даже не заметишь, выпьешь – и адью… Больше Новый год встречать не будешь никогда!
Лёвик осуждающе покачал головой:
– Ты начитался детективов, вот тебе и мерещится всякое. А я хотел бы с тобой поговорить совершенно о другом…
Стас неожиданно прервал его, подняв вверх указательный палец:
– Извини, пока не забыл! Пусть это прозвучит кощунственно, но ты должен сфотографировать труп Лены! Как она лежит, что зажато в руке, ближний план, общий план… И сделать это нужно немедленно!
– Думаю, Антон не одобрит, – робко протянул Лёвик. – Эта процедура явно для официального следствия, а он только что сказал…
– И тем не менее, – повторно перебил его сыщик. – Ты это сделаешь! А теперь говори, о чем хотел попросить.
– Хорошо, договорились, я выполню твою просьбу. – Закрыв дверь на шпингалет, Лёвик долго передвигал под кроватью какие-то предметы, наконец вытащил внушительных размеров сумку. – Короче, кто-то порылся в моем… багаже и стащил все негативы.
– Пленки, проще говоря, – уточнил Стас.
– Ну да, нарезанные по четыре кадра и расфасованные по полиэтиленовым пакетикам, еще и подписанные. Они лежали здесь, – фотограф распахнул сумку, – в боковом кармашке. Теперь их нет.
– Значит, взяли не только шприц у Жанны, но и негативы у тебя. И что было на этих негативах?
– То же самое, что на фотках в черном конверте. Вы их все видели. Поэтому я и не представляю, кому они могли понадобиться.
– Если на негативах было то же самое, что и на снимках, зачем ты их взял с собой на… празднование Нового года? Вот вопрос. Или я его-то не понимаю?
Лёвик снял очки, достал из кармана видавший виды клетчатый платок и принялся им протирать стекла.
– Ты же видишь, я взял с собой практически всю свою лабораторию. Думал, ночью буду проявлять пленки и печатать то, что наснимаю за вечер. Думал, вдруг кому-то захочется иметь снимки в своих домашних альбомах… Из тех, что были в пакете. Я бы их также напечатал, отглянцевал… и в качестве новогоднего подарка… для дорогих моему сердцу бывших одноклассников… А теперь такой возможности нет. Даже не знаю, что делать.
– Эта возможность улетучилась вместе с негативами, – с трудом въехал снова в тему Стас, которому стало порядком надоедать несколько приторное причмокивание Лёвика. – Ты уверен, что не переложил их куда-нибудь в другое место?
– Обижаешь, – водрузив очки на свой греческий нос, посетовал фотограф. – У меня каждая вещь знает свое место. Я ее могу найти с закрытыми глазами.
Стас прошелся по комнате, заложив руки за спину, при этом внимательно наблюдая за Львом Игнатенко. Заодно сумел рассмотреть и рубец на его ухе, о котором
