под потолком едва мерцала, а на глаза то и дело накатывали слезы.
Что означала предсмертная фраза жены «Это я убила ее…»? Она сделала учительнице ядовитый укол в вену? Такое не укладывалось в голове, Валентина не могла это сделать. Это противоречило всему предыдущему опыту совместной жизни.
С другой стороны, Стас слышал признание собственными ушами.
Чем Ленка могла угрожать Валентине? Не сказать чтобы они были подругами, но врагами точно никогда!.. Стоп!..
Счастье на отдельно взятой обкомовской даче
Стас поднялся и медленно отправился наверх. «A что, если Лена и была тем человеком, кто пнул Валентину под столом, – думал он, поднимаясь по темным ступеням из подвала. – И именно ей супруга выговаривала на балконе. Дескать, все быльем поросло… Что именно поросло? И почему об этом нельзя было сказать за новогодним столом? Только по одной причине – кому-то из сидящих эта информация очень могла не понравиться. Но кто он, этот «мистер X»?
Если думать в отношении Лены, то не понравиться компромат мог лишь одному человеку – мужу Максу. И здесь возникает фактор обычной ревности. Почему бы и нет?
Стас поморщился: версия не выдерживала критики, всё в ней было притянуто за уши. Нет никаких доказательств, что именно Лена была тем человеком, которому Валентина выговаривала на балкончике в тот момент, когда Стас стоял внизу. В принципе это мог быть кто угодно. Кроме Макса, конечно, который стоял в этот момент с ним на крыльце.
На Лену он подумал прежде всего потому, что ей вечно не хватало воздуха и она постоянно собиралась на балкончик – «подышать». Это увеличивало вероятность, что с Валентиной была она, но никак не годилось для окончательной версии.
«Хорошо, – решил для себя Стас. – Оставим эту версию как рабочую. Надо же от чего-то отталкиваться!»
Тут он обнаружил, что стоит в пустой гостиной напротив телевизора, где группа Стаса Намина желает всем «счастья в этом мире большом».
«В большом мире, возможно, счастье когда-нибудь наступит, – подумал Стас, усмехнувшись про себя, – но на отдельно взятой маленькой обкомовской даче уже вряд ли. Два трупа – это чересчур!»
В этот момент он вздрогнул, поскольку чья-то рука легла на его плечо, а в ухо прозвучали слова:
– Ну, что, Станислав, вот и стали мы друзьями по несчастью. Давай выпьем, что ли?
Обернувшись, он увидел прилично накушавшегося Макса.
– Можно и выпить, – согласился Стас, усаживаясь за стол рядом с журналистом. – Только мне еще убийцу искать. А это надо делать на трезвую голову. Уж извини!
– А мне разве не надо его искать? – обиделся журналист. – Чем ты лучше меня? Тем, что детективов больше прочитал? Но это ничего не значит!
– Ничем не лучше, ты прав, – соглашаясь, кивнул сыщик.
– Ну, допустим, ты его найдешь, – мутно глядя на него, продолжал Макс. – Это воскресит твою жену? Никак.
– Ты что, смирился со своей потерей? – строго поинтересовался у него Стас. – А как же возмездие? Справедливость? Лично мне будет легче, если убийцу накажут! У тебя какие-то библейские принципы… типа непротивления злу.
– А ты, значит, диалектический материалист? Ну-ну… – разливая по рюмкам водку, рассуждал Макс. – В принципе я не против, чтобы убийцу нашли. Хотя бы для того, чтобы ему в глаза посмотреть. Это ж какой сволочью надо быть, чтобы ножом…
Он уже поднял наполненную рюмку, предлагая чокнуться, но Стас остановил его вопросом:
– Скажи лучше вот что. Перед тем, как выйти ко мне на крыльцо… ну, пару часов назад… Когда еще мы об Андропове трепались…
– Конечно, помню, такое разве забудешь! – кое-как заплетающимся языком выдал журналист, поставив рюмку на стол. – В школе мы так не могли, время не то было, возраст не тот… Мы не особо интересовались этим вопросом… Брежнев для нас был как данность, которую ни объехать, ни обойти, с ней надо было как-то жить. А тут…
– Ты должен был видеть, – решил сконцентрировать внимание пьяного журналиста на конкретных деталях сыщик, – с кем Валентина выходила на балкончик. Вспомни, пожалуйста. Может, попался кто на глаза.
– Она поднималась с Лёвиком, точно! Только он к себе ушел, а Валюха твоя на балкончик вышла, – с этими словами Макс взял рюмку и опрокинул, потом схватил кусок черного хлеба и со свистом занюхал. – А какое имеет значение, с кем она поднималась? Или спускалась…
– Это мне известно, – разочарованно протянул сыщик. – А еще кто-то на балкончик выходил? Может, за минуту до Валентины?
– Черт его знает, не помню, – подытожил Макс. Потом спросил: – Ты почему не пьешь? Ах да, ты же убийцу ищешь! Я и забыл.
– Да, ищу. И надеюсь, найду с твоей помощью. Может, ты видел, кто спускался вместе с Валентиной в подвал? Или вслед за ней. Совсем недавно.
– Саму Валентину я не видел, – попытался сосредоточиться Макс, так и не донеся до рта вилку с долькой соленого огурца. – А вот Милку, хозяйку асьенды, видел, она спускалась не так давно, потом заорала. Дальше ты помнишь.
– Дальше помню, – разочарованно констатировал Стас. – Ты где был всё это время? Ну, после того, как мы поговорили на морозе. У нас с тобой два разговора, и оба – морозные.
– Я?.. А где я был? Дай вспомню… После того, как убили Ленку, я сидел на ступеньках и плакал. Может, это и не бросалось в глаза, но я плакал внутренне. Потом, какое-то время спустя, на балконе курил.
– На каком? – Сыщик почувствовал, как по спине ползут мурашки. Так всегда случалось, когда его осеняла какая-то важная догадка.
– На своем, естественно.
– Ты был в комнате, где лежит… твоя мертвая жена? Не страшно?
– Так после нескольких стопок… уже… Как Хоме из «Вия», мне ничего не страшно. Молитву, правда, не читал.
– Балкончик с этого края всего один!
Первый из недостающих пазлов
Журналист еще что-то говорил, но Стас его уже не слушал. Накинув пальто, он выскочил на улицу и отбежал на несколько метров от дома. Потом развернулся и окинул взглядом дачу.
Так и есть, на балкон открывались две двери: из коридора и из комнаты Макса. Это значит, что на балконе Валентина могла разговаривать, скорее всего, с одним человеком – женой Макса Леночкой, которая, к сожалению, убита.
Именно она пнула под столом Валентину, не дав ей что-то договорить. Не зря Стас предвидел нечто подобное! Пролить свет на это могли лишь фотографии, сделанные Лёвиком сегодня, а также украденные у него негативы.
Первый из недостающих пазлов, вставший наконец в картинку, не очень обрадовал сыщика. И
