мужчины поднялись с носилками в комнату Седых. Стас услышал причитания пьяного в стельку Макса. Выглянув из двери, увидел, как журналист ползет на коленях вслед за носилками.
Может ли такой человек убить? Способен ли? Бред сивой кобылы!
С другой стороны, почему бы убийце не напиться с горя? Сначала убить, а потом в пьяном виде сокрушаться о потере… Он такой же человек, как все присутствующие. Не самый глупый выход из ситуации, кстати. Вполне приемлемый. Все поймут однозначно, ни у кого сомнений в искренности проявления им горя не возникнет. Главное – не сболтнуть лишнего, но здесь уж у кого какой контроль. Макс по натуре не болтлив.
Может, кстати, он и не пьян вовсе, лишь искусно разыгрывает опьянение, водя за нос бывших одноклассников. Все может быть.
Фигаро здесь, Фигаро там…
У Стаса возникла мысль, которую он поначалу прогнал, но потом понял, что если осуществит ее, то это будет авантюра из авантюр. Самый что ни на есть нестандартный ход, который неизвестно куда выведет. Но когда нет никаких версий в запасе, надо рисковать, импровизировать!
В следующий момент он достал из-под подушки улику, завернул, как и шприц когда-то, в вафельное полотенце, подвернувшееся под руку, и выскочил на лестницу. В гостиной никого не было, на кухне – тоже. Быстро и тщательно промыв нож от крови, он его вытер тем же полотенцем, в котором принес, и воткнул в пустую ячейку в подставке.
Едва успел вернуться к себе в комнату, как услышал шум внизу – входная дверь отворилась, и с мороза в дом буквально ввалились «носильщики». Еще через несколько минут из подвала, неся корзинку, поднялась Мила. Стас слышал, как она направилась на кухню, и замер. Вдруг хозяйка вскрикнет, обнаружив пропавший нож в ячейке?! Но никаких звуков не последовало.
Стас вышел как ни в чем не бывало из своей комнаты, зевая, начал медленно спускаться по ступенькам. Лёвик с Антоном сидели за столом, хозяин разливал по рюмкам «Столичную», Мила с Жанной колдовали у плиты на кухне.
В телевизоре Юрий Антонов уверенно призывал поверить в мечту скорее и отправиться в путь. Стас подумал, что события новогодней ночи начисто стерли из головы все его мечты. При всём желании он сейчас бы не вспомнил ни одной. А в путь можно отправиться, лишь раскрыв два убийства и найдя преступника. Правда, будет ли потом желание куда-то идти – неизвестно.
Усевшись за стол и отказавшись от предложенной водки, Стас вдруг поймал себя на том, что не слышал, как Жанна вышла из своей комнаты. Сделать это так, чтобы он не слышал, невозможно – их комнаты находились рядом. Он точно помнил, что, когда возвращал улику на место, супруги фотографа не было ни в гостиной, ни на кухне.
Спрашивается – где она могла находиться? Сразу же вспомнилось, что ее не было за столом, когда предположительно наступила смерть Лены. Стас вспомнил каждого, а Жанну не смог.
Фигаро здесь, Фигаро там… А где на самом деле?
Конечно, вроде мелочь. Мало ли где может находиться женщина в новогоднюю ночь. Но из комнаты она точно не выходила, а когда он спустился, она уже была на кухне. И возможно, видела, что орудие убийства на месте! Но для этого надо быть в курсе происходящего! Надо быть убийцей!
– Как дела, Пинкертон? – несколько развязно поинтересовался хозяин дачи. – Кто-то на подозрении уже есть? Может, кого-то надо уже изолировать?
Услышав вопрос, Лёвик поперхнулся водкой и закашлялся, после чего пояснил:
– Антоша, если Стас кого-то и подозревает, то сейчас, при всех, не станет ни за что делиться своими подозрениями. Или он не профессионал?!
Хозяин в шутку зааплодировал:
– Простите дилетанта, ерунду сморозил. Мне простительно, я выпил.
– И пока не доказано, что преступник сейчас сидит за столом, – продолжил свою мысль фотограф, – то все мы как бы невиновны. Это, кажется, называется презумпцией невиновности.
В этот момент Жанна с Милой внесли на подносах горячее, и над столом аппетитно запахло рыбой, сыром и луком.
Интуитивно Стас почувствовал, что боится встретиться взглядом с Жанной. Вдруг он ее тогда не заметил, и она случайно стала свидетельницей того, как он возвращал улику на прежнее место! Это было бы фиаско! Не отмыться до конца дней!
Зная, что самый лучший выход из такой ситуации – это начать ее беззастенчиво разглядывать, он попытался улыбнуться как можно непринужденнее и буквально прилип взглядом к жене фотографа. Про себя он отметил, что краснота с ее левой щеки благополучно сошла.
– Надо бы позвать Макса, – рассеянно предложил Лёвик.
– Если только он в состоянии, – уточнила Мила, ставя на стол последнюю тарелку с горячим. – Полчаса назад он был в стельку пьян.
– Его можно понять, – глядя в глаза Стасу, рассудила Жанна и направилась следом за хозяйкой на кухню.
– Ты посмотрела на меня, – незамедлительно отреагировал Корнейчук, – как бы намекая на то, что и мне следует напиться?
– Ни в коем случае, – раздался уже из кухни голос. – Ты у нас сыщик, а сыщик должен быть трезвым. Иначе он не найдет убийцу. Кстати, убийца тоже должен быть трезвым, иначе его быстро раскроют.
– Это ты сейчас для кого сказала? – услышал Стас вопрос Милы.
– Для убийцы, естественно, – прозвучал ответ.
«Вот так непринужденно девочки беседуют о вещах, недопустимых с точки зрения здравого смысла, – подумал Стас, поддевая вилкой кружок копченой колбасы. – Ходят по краю, рискуют… Фактически заигрывая с убийцей. У них что, притупилось чувство опасности? Долго ли так будет продолжаться? До следующего убийства?»
Антон поднялся из-за стола:
– Все же я Макса позову. Если откажется – его дело, но пригласить мы обязаны. Тем более форель получилась на славу.
Стас взглянул на часы, висевшие над входом. Стрелки показывали половину второго. Над столом витал аромат, Стас понял, что не попробовать горячее выше его сил.
Антон в этот момент подошел к двери журналиста и постучал. У Стаса мелькнула мысль, что по всем законам детективного жанра за дверью должен находиться труп, но, к счастью, оказался не прав.
Сперва из-за двери послышался нечленораздельный рев, после чего на пороге появился едва стоявший на ногах журналист. Спустя еще какое-то время Макс, буквально распластавшись на стуле, сидел вместе со всеми и уплетал за обе щеки горячее, не забывая про спиртное. На голове у него было нечто среднее между сорочьим гнездом и ярангой зажиточного чукчи.
Наслаждаясь непередаваемым вкусом горячего, Стас подумал, что разыгрываемое действо попахивает жутковатым сюрреализмом: за столом вместе с убийцей сидят, непринужденно
