Посокрушавшись немного, Титус переключился на начальника. Он заявил с издевкой:
– Молодец, Алексей Николаевич! Дал тут всем прикурить! На кинжал вместо полиции бросился. Умно, умно…
– Да они бы застрелили Еганберды до смерти!
– И черт бы с ним, со скотиной.
– Зато сейчас можно ниточку тянуть. Сообщников взять. Город почистить.
– А кто будет шпалами заниматься? Баратынский?
«Баратынский» было прозвище самого Титуса, когда он делал работу за других.
Алексей понурился, но приятель хлопнул его по плечу:
– Ладно, Леш. Это я так… от зависти, наверное. Вижу, как у тебя глаза светятся.
– А и то! Будто помолодел. Знаешь, Яша, скучаю я. Не хочу быть лесопромышленником. Что делать, а? Посоветуй, ты умный. Может, поговоришь с Варварой? Осторожно, издалека.
– Сам поговори. Думаешь, она этого не видит?
– Видит, да? – обрадовался Лыков.
– Все два года, что ты в отставке, не было у тебя такого лица, как сейчас.
– Ну, первый год само собой. Из больницы в пансионат, из пансионата в санаторию…
– Первый – да, – согласился Яан. – Но давно уже с Варварой Александровной все в порядке. Дай ей Бог здоровья!
– Вот и закинь удочку, а, Яш?
– Закинь… А если это ее… того? По новой?
Лыков осекся и больше на эту тему не говорил.
Жару приятели, как всегда, пересидели в номере. Титус рассказал о своей встрече с корпусным интендантом. Тот готов был взять за любую цену сапожный товар. Даже нечерненый. И сейчас, в середине июня, изъявил желание приобрести набрюшники и десять тысяч пар просаленных портянок![40] Но не шпалы. Все было ясно. Вариантов действия имелось три. Оставалось выбирать. Первый: кормить подъесаула Кокоткина петушиными гребешками, пока тот не обожрется и не купит у них лес. Второй: познакомиться с мисс Грин и соблазнить ее. Да еще так, чтобы англичанке понравилось! Третий вариант самый простой: явиться завтра к Скобееву и попросить его не продавать их тарантас. Плюсом выклянчить бумагу о «содействии», чтобы лесопромышленники добрались до Самарканда без мытарств. Сегодняшние заслуги Алексея вроде бы давали ему право на такую просьбу.
Под вечер Лыков угрюмо пробурчал:
– Делать нам тут, похоже, нечего. Только расходы понесли. Но кормить эту сволочь… Согласен?
– Да.
– Что нам еще осталось посмотреть в Ташкенте? Второй раз я сюда уже никогда не приеду.
– А вот есть какой-то Мын-Урюк. То ли крепость старинная, то ли городище… Говорят, там интересно.
– И где этот Урюк?
– За хлебным рынком, примерно в тех местах, где ты нынче дрался.
– Давай завтра скатаемся, посмотрим. Еще чего?
– Прочее мы уже видели. Ташкент не Самарканд!
– Ну и ладно! Я сейчас пойду к Ивану Осиповичу. Чего кота тянуть? Домой хочу!
Но тут в дверь постучали, и на пороге появился капитан Скобеев собственной персоной. Лицо у него было странное: с такой миной человек обычно просит об одолжении…
– Добрый вечер, господа! Алексей Николаевич, я, собственно, за вами. Правитель канцелярии генерал-губернатора действительный статский советник Нестеровский хочет с вами познакомиться. Прямо сейчас.
Отставной сыщик не задал ни одного вопроса, а молча надел сюртук и пошел к пролетке.
Канцелярия располагалась за углом, на пересечении Романовской и Воронцовского проспекта. Уже через несколько минут Лыков заходил в большой кабинет, обставленный дорогой мебелью из ореховых наплывов. Красиво, подумал он; вот бы мне такую в квартиру…
Навстречу гостю поднялся мужчина лет пятидесяти, седобородый и неулыбчивый. На летнем кителе – Аннинская звезда, на шее – Владимирский крест. И университетский знак, что большая редкость для окраин… Все трое уселись за круглый стол возле окна. Иван Осипович совершенно по-домашнему закинул ногу на ногу. Чувствовалось, что он здесь свой человек.
Нестеровский назвался и некоторое время пристально разглядывал Лыкова. Потом вдруг спросил о неожиданном:
– Удалось ли вам, Алексей Николаевич, пристроить свой лес?
– Нет, Константин Александрович.
– Что же вы решили? Содержать Кокоткина, склонять на грех мисс Грин или ехать домой?
– Последнее. Хочу попросить Ивана Осиповича о бумаге насчет «содействия». А что? Не надо уезжать?
– Не надо.
Нестеровский пялился в упор своими холодными умными глазами, довольно бесцеремонно. Лыкову это было неприятно, но он хотел разобраться, что тут за разговор. От правителя канцелярии исходила привычная ненапускная властность. Чувствовалось, что он привык «решать вопросы», причем единолично.
– А что изменится?
– Я помогу вам получить подряд. Очень хороший подряд на пять лет вперед.
– А Кокоткин?
– Будет стоять по стойке смирно и есть вас глазами.
– Вы предлагаете мне содействие не просто так?
– Разумеется. У нас в Туркестане просто так ничего не делается.
– Что требуется от меня?
– Найти убийц трех русских, погибших в крае с начала года. А с вашим соседом уже четырех…
– Ого! А почему я?
– Наш лучший сыщик капитан Скобеев сказал мне, что – как уж там дословно? – в подметки вам не годится. Что вы человек выдающихся способностей и непременно откроете убийц. Собственно, Алексей Николаевич, вы уже вовсю занимаетесь этим дознанием!
– Именно! – вскричал полицмейстер. – По двум из трех смертей вами сделаны важные открытия! И аресты тоже. Полагаю, злодеи уже у нас в руках. Благодаря вам во многом.
– Случай в Голодной степи – да; у вас есть и убийца, и подстрекатель, – поправил капитана Лыков. – И Христославникова точно зарезал Еганберды. А вот причастность последнего к смерти штабс-ротмистра Тринитатского еще нужно доказать. Одного перстня тут мало.
Действительный статский советник кивнул:
– Все так. Вот вы и докажите! Но есть и еще одна смерть, торговца Батышкова. Там дознание зашло в тупик. А с вашим опытом… Я ведь запросил Департамент полиции, прежде чем сделал вам свое предложение. Там дали очень высокую аттестацию.
Нестеровский взял бланк с гербом и зачитал:
– «Самый опытный в Департаменте специалист уголовного сыска, ученик самого Благово… Департамент до сих пор жалеет об отставке господина Лыкова и всегда с радостью примет его обратно на службу». И так далее… Я не знаю, кто такой Благово, но слова примечательные! Так что, Алексей Николаевич? По рукам? Предлагаю честную сделку, где стороны помогают друг другу.
– Константин Александрович, а если я не справлюсь? Ведь такой риск всегда существует в дознании. Край мне незнаком, специфика… Весь этот гузар-мазар! Да и времени уже сколько прошло…
– Специфику оставьте Ивану Осиповичу. Он будет вашей правой рукой в этом расследовании. Взаимодействие с чинами администрации, нужные справки – это все на нем. Ваше дело – анализ, нахождение скрытых нитей. Высказанная вами давеча на ходу догадка, что между Юлчи и Еганберды может быть связь, блестяще подтвердилась! Письма на арабском, найденные в двух разных местах, сочинил один человек!
– Вот как?
– Да. Именно это, а не умение владеть револьвером или кулаками убедило меня привлечь вас к сотрудничеству.
– Пусть так, но мой вопрос остается. Что если я не справлюсь? Контракт на поставку леса подпишут по итогам дознания?
Нестеровский нахмурился.
– Понимаю, что риск такого исхода есть. Но насколько он велик? У вас случались раньше неудачи?
– Нет, но исключительно из-за молодости. Пока не успел… Павел Афанасьевич Благово, мой учитель и человек несравненно больших, нежели у меня, способностей, один раз дал осечку.
– Не нашел преступника?
– Нашел. Но не смог доказать для суда. Тот так и помер у себя в кровати, хотя должен был идти на каторгу.
– Понимаю.
Правитель канцелярии поднял голосовую трубку телефонного аппарата и сказал в нее:
– Окружного интенданта.
Подождал немного и продолжил:
– Здравствуйте еще раз, генерал. Кокоткин, надеюсь, не ушел? Ждет? Ну, пусть ждет. Скоро к нему явится Алексей Николаевич Лыков. Да, мы уже заканчиваем… Контракт готов? Нет? Он должен быть подписан не-мед-лен-но! Я же объяснил! Да, предоплата, неустойка, все как полагается. На пять лет. Подписали? Тогда можете идти домой. Всего хорошего, ваше превосходительство.
Нестеровский положил трубку и сказал Лыкову:
– Вас ждут. А насчет результата дознания… Беру этот риск на себя. Убежден, что у вас все получится!
– Хорошо, Константин Александрович. По рукам! Буду стараться.
То, что Алексей увидел, произвело на него сильное впечатление. Нестеровский отпустил домой всесильного генерал-лейтенанта Ларионова, окружного интенданта. Как учитель школьника с урока… Заставив перед тем, против желания, подписать контракт. А риск неудачи сыщика взял на себя. С таким человеком можно иметь дело.
