выражения.
Более того, префект не мог даже определить, сколько лет сидевшему перед ним человеку. Сорок? Сорок пять? Пятьдесят?
Пытаясь подавить поднимавшееся в нем раздражение, Лепэн сморгнул. В глазах его немедленно прояснилось, и он увидел, что перед ним никакая не статуя, а весьма симпатичный и располагающий к себе господин с необычными зелено-карими глазами.
Так-то лучше, подумал префект: он и сам владел искусством очаровывать людей и отлично знал, как этому искусству противостоять.
– Мне телефонировал ваш посол Извольский и просил уделить вам немного моего драгоценного времени, – голос префекта все так же каркал, но теперь в нем появились и саркастические ноты. Лепэн любил ставить людей в неловкое положение и очень умело этим пользовался. – Однако должен вас огорчить, времени у меня совсем мало, могу уделить вам не более пяти минут.
Русский дипломат приятно улыбнулся в ответ: больше ему и не потребуется. Дело в том, что он не просто дипломат. Если говорить откровенно, они с мсье Лепэном коллеги, он тоже детектив. Разумеется, ему далеко до талантов господина префекта, однако в некоторых сложных случаях сыскная полиция Российской империи прибегает к его услугам.
Так вот, для того, чтобы ему должным образом исполнить свои обязанности на территории Франции, ему нужны некоторые полномочия, которыми может наделить его только префект полиции. Полномочия эти должна быть такими же, какими обладают французские полицейские. Например, он должен получить право обыскивать частные помещения.
Сказать, что префект был изумлен, значило не сказать ничего.
– Милостивый государь, – проговорил он почти что по слогам, – милостивый государь, я в жизни своей не слышал столь диких требований! Что у вас за дело такое, ради которого я должен нарушить законы и обыкновения моей республики?
– Дело, которое хорошо вам известно, – отвечал русский. – Я намерен заняться поисками пропавшей картины Леонардо да Винчи.
Несколько секунд префект молча глядел на странного гостя. Весь мир знает, что французы и сами не чужды экстравагантности, однако всякой экстравагантности есть пределы. Выдержав небольшую зловещую паузу, Лепэн заговорил, тщательно подбирая слова.
– Вас извиняет только то, что вы иностранец, – проговорил он грозно. – Осознаете ли вы, что ваше желание найти «Джоконду» – не что иное, как попытка вмешаться во внутренние дела Франции? Похоже, ваш посол страстно жаждет получить ноту от французского правительства относительно несоблюдения законов нашей страны.
– Ни в коем случае, – отвечал Загорский, – это будет совершенно лишним. Поверьте, я понимаю ваше возмущение. Но поймите и вы нас. По делу о похищении Джоконды был арестован и содержится под стражей российский подданный.
– Вот как? – удивился префект. – И кто же это?
– Это поэт Гийом Аполлинер, или, точнее сказать, Вильгельм Альберт Владимир Александр Аполлинарий де Вонж-Костровицкий.
Префект закусил губу. В самом деле, человек, носивший французское имя, был поляком, а Царство Польское вот уже почти сто лет было частью Российской империи. Между нами говоря, Лепэн сильно сомневался, что «Джоконду» могли украсть Аполлинер и Пикассо. И не потому, разумеется, что за них поручились некоторые французские писатели, а, просто, на взгляд префекта, кишка у вышеназванных господ тонка была решиться на такое предприятие. Одно дело: похулиганить, даже стянуть статуэтки, и совсем другое – похитить шедевр Возрождения ценой в миллионы франков.
К тому же следователь Дриу, который занимался сейчас Пикассо и Аполлинером, рассказал Лепэну, что незадачливые творцы на допросе пришли в такой ужас, и так горько плакали, что не на опасных преступников сделались похожи, а на испуганных детей.
Тем не менее, следствие в отношении них нужно было довести до конца. А как это сделать, если сейчас отпустить Аполлинера?
– Вот именно, – кивнул Загорский, словно прочитав его мысли. – У вас есть выбор. Или вы даете мне те полномочия, о которых я вас прошу, или отпускаете русского подданного на все четыре стороны.
– Это звучит как ультиматум, – после некоторой паузы сухо заметил префект.
– Это ни в коем случае не ультиматум, это всего только просьба.
– Ну, что ж… В таком случае вы не оставляете мне другого выбора.
Загорский не смог скрыть победной улыбки. Префект продолжал глядеть на него крайне хмуро.
– Я отпущу вашего Аполлинера, – внезапно сказал Лепэн.
– Простите? – действительному статскому советнику показалось, что он ослышался.
– Я отпущу господина де Вонж-Костровицкого, – повторил префект. – Я уверен, что он не виноват, все обвинения против него строятся на показаниях его бывшего секретаря, прямых улик нет. А раз так, позвольте закончить наш сегодняшний разговор. Не смею больше вас задерживать.
И он встал из-за стола. Действительный статский советник, однако, продолжал сидеть. По глазам Загорского было ясно, что таких ударов судьба ему не наносила очень давно. Очевидно, русский был уверен, что префект поддастся давлению, предпочтет сотрудничать, а не отпускать Аполлинера, но мсье Лепэн оказался серьезным противником.
– Мой секретарь вас проводит, – лицо у префекта было каменным.
Загорский поднялся со стула. Теперь они стояли друг напротив друга и глядели друг другу в лицо: Загорский – сверху вниз, Лепэн – снизу вверх. Маленький человек с большой дубинкой оказался отличным бойцом…
* * *
Перед тем, как идти к префекту, Нестор Васильевич посвятил Ганцзалина в свой план.
– Полномочия как у полицейских? – удивился тот. – Да никакой префект в жизни не согласится на такие условия.
– Конечно, если будет думать, что именно это – моя цель, – кивнул Загорский. – Однако разговор о полномочиях – это всего лишь отвлекающий маневр, точнее говоря, подножка, которую я собираюсь подставить мсье Лепэну, в результате чего он немедленно окажется в моих дружеских объятиях. На самом деле цели у меня другие. Первая – вытащить из заключения беднягу Аполлинера. Об этом меня просил посол Извольский, как-никак, поэт – на самом деле русский подданный.
– А если Аполлинер и правда участвовал в похищении «Джоконды»? – осведомился помощник.
Загорский слегка нахмурился: это маловероятно. Но если все-таки выяснится, что он причастен к краже, они об этом узнают и засадят его обратно. Вторая же цель чуть более абстрактная – вступить в контакт с префектом и предложить ему сложную взаимную интригу, которая поможет проверить кое-какие догадки Загорского и в конце концов отыскать грабителей. Но делать это напрямую нельзя, поэтому он использует старый метод китайского ушу, который называется: «указать на гору и расколоть жернов»…
Теперь Загорский стоял лицом к лицу с префектом, и они смотрели друг другу прямо в глаза. Казалось, все было ясно, однако Нестор Васильевич почему-то медлил.
– Не смею вас больше задерживать, – повторил Лепэн, видя, что собеседник его не торопится покидать кабинет.
– Еще два слова, – неожиданно сказал действительный статский советник.
Его визави неприятно осклабился.
– Ни два,
