Отец Матео открыл глаза.
— Я удержал собаку. — Он попытался улыбнуться, но не смог. Из кровавой раны у основания горла по шее стекала алая струйка.
— Ты быстро обернулся. — В комнату торопливо вошла Ана с горшком горячей воды в одной руке и лоскутом шелка кремового цвета в другой. — Таро, должно быть, отыскал тебя в сегунате.
Она сунула шелк в руки Хиро и поставила горшок рядом с отцом Матео.
Окровавленная шея иезуита и его разорванные руки дали Хиро понять, что воды будет недостаточно.
— Вскипяти еще и чайник, — сказал он. — Добавь туда щепотку соли. А когда понесешь его сюда, пожалуйста, захвати аптечку с полки, что стоит у моего стола.
Ана кивнула, спокойная как и всегда, но в её глазах Хиро увидел беспокойство.
Когда женщина вышла из комнаты, он встал на колени и пристальнее вгляделся в раны.
Из раны с левой стороны шеи отца Матео катились тяжелые капли. К счастью, кровотечение почти остановилось, хотя кожа на горле священника казалась изорванной в клочья.
На левой руке отца Матео виднелись проколы, сочившиеся смесью красной и розоватой жидкостей. Окружающая плоть была разорвана и опухла, являя сломанные кости, измельченные, вероятно, силой укуса. Кровь покрывала руки, кое-где она все еще была красной, но в основном уже потемнела и свернулась.
Правая рука священника выглядела чуть лучше, но и то в сравнении с левой. Следы от зубов был мельче, да и рваных ран не было. Опухоль была менее заметной, но, пока синоби не промоет раны, он не сможет понять, какой урон нанесен.
Хиро потянулся было к левой руке священника, но замер. Окровавленные рукава и грудь отца Матео предполагали и другие травмы.
— Где еще она тебя покусала? — спросил Хиро.
Отец Матео начал поднимать руки, но остановился, поморщившись и дернувшись от боли. Он резко вздохнул от боли. Медленно выдохнув, но без дрожи, он сказал:
— Руки, левое плечо… шея. Могло быть и хуже.
Хиро кивнул.
— Надо тщательно их промыть. Будет больно.
— И так уже больно. — Иезуит закрыл глаза. — Делай, что должен.
Хиро отвернул рукав отца Матео, обнажая глубокие рваные раны на левой руке иезуита. Прокусы были не столь многочисленны, как на кистях, но выглядели глубже. Похоже, связки тоже были порваны. К счастью, кость оказалась нетронутой.
— Не думаю, что рука сломана, — сказал Хиро. — Можешь пошевелить пальцами?
Отец Матео открыл глаза.
— Это трудно, я и пробовать не хочу. Я попросил Ану послать за врачом, но она настояла на том, чтобы дождаться тебя.
— И она права, — отозвался Хиро. — Я смогу обработать твои раны лучше любого врача в Киото. Это было частью моего обучения.
— Но откуда Ане об этом знать? Ты рассказал ей?..
Хиро покачал головой.
— Ана, как и все остальные, считает, что я ронин, но она видела аптечку и узнала некоторые целебные травы. Вероятно, Ана думает, если они у меня есть, значит я знаю, как ими пользоваться.
— А ты знаешь?
Хиро, глядя на священника, приподнял бровь.
— Большинство людей в твоем положении переживали бы за укусы, а не за способ лечения.
— Прошу прощения, но, если ты меня отравишь, укусы уже не будут иметь значения.
Синоби рассмеялся, несмотря на своё беспокойство.
— Я знаю, как использовать травы.
Сила духа иезуита впечатляла Хиро. Мало кто из самураев выдержал бы такую боль.
Он бросил взгляд на дверь и отчаянно захотел, чтобы Ана поторопилась. Ему нужна соленая вода и медикаменты, чтобы промыть раны до того, как в них попадет инфекция. Кровотечение остановилось, но только со временем можно будет сказать, много ли крови потерял священник.
— Можешь рассказать про нападение? — спросил Хиро.
Потеря крови могла затуманить восприятие потерпевшего. Хиро надеялся, что ответы помогут ему понять, в каком состоянии находится иезуит.
— Ана была снаружи, подметала ступени. Я услышал, как она разговаривает с соседским сыном, и вышел, чтобы пригласить его семью в воскресенье в церковь.
— Почему ты продолжаешь их приглашать? — спросил Хиро. — Они же никогда не приходят.
— Это мои соседи, — сказал отец Матео. — Я отношусь к ним так, как хотел бы, чтобы относились ко мне.
Хиро прикусил язык. Сейчас было не время спрашивать, понравилось бы священнику, если бы его преследовали навязчивыми приглашениями.
— Когда я открыл дверь, услышал, что Таро предупреждающе вскрикнул, — сказал отец Матео. — Во двор влетела собака, за которой волочилась оборванная веревка. Она бежала к Ане. Я крикнул, чтобы отвлечь собаку, и спрыгнул с крыльца, чтобы защитить Ану.
— Ты кричал на собаку?
— Да. Португальская собака убежала бы.
Хиро покачал головой.
— Акита нападает, когда ей угрожают.
— Вот уж новость.
Хиро обрадовался этому сарказму.
Умирающий вряд ли смог бы шутить.
— Ты убил собаку? — поинтересовался Хиро.
— Нет, не убил. — В комнату вошла Ана с дымящейся кастрюлей и лакированной шкатулкой Хиро. Она поставила всё на пол и продолжила: — Собаку оттащил отец Таро.
— Он сегодня дома? — спросил Хиро.
— У него жена приболела. — Ана посмотрела на отца Матео. — Хорошо, что я утром купила рыбу. Отвар ему поможет.
— Согласен, — ответил Хиро.
Ана удивленно посмотрела на него, потом кивнула.
— Пойду варить бульон. Позови, если будет нужна моя помощь.
Она поспешила прочь и закрыла за собой дверь.
Хиро опустил полоску шелка в подсоленную воду. Судя по солоноватому запаху, поднимавшемуся из кастрюли, и обжигающему пальцы жару, Ана сделала все так, как и требовалось. Синоби отжал лишнюю воду и приложил тряпицу к шее иезуита.
Отец Матео втянул воздух сквозь зубы.
— Будет еще больнее, — предупредил Хиро. — Дать тебе что-нибудь прикусить?
Отец Матео приоткрыл глаза.
— И так справлюсь.
Кровь моментально пропитала тряпицу. Хиро бросил её в кастрюлю с несоленой водой и взял другую, опустив её предварительно в соленую воду. Синоби промыл раны иезуита, аккуратно, но твердо вытирая края и прокушенные места. Священник лишь вздрагивал, но не кричал.
Хиро помнил, сколько боли причиняла соленая вода его собственным ранам на внутренней стороне бедра и плече. Несмотря на прошедшие годы, все всплывало в памяти так живо — и мучительно, — словно случилось лишь вчера.
Он заставил себя вернуться в настоящее, не желая вспоминать о своих ранах и еще меньше думать о том, как он их получил.
К тому времени как Хиро закончил очищать раны иезуита, кровотечение остановилось. Из самых глубоких все еще сочилась сукровица, но Хиро знал, что скоро и она остановится.
Синоби бросил последний использованный лоскут в окровавленную воду и открыл крышку медицинской шкатулки. Пробежал по рядам бумажных пакетов, пока не нашел нужный.
Хиро достал его и сорвал печать, открывая кристаллический порошок. Воздух наполнил едкий запах.
— Что это? — Отец Матео открыл глаза.
— Камфара. — Хиро наклонил конверт, чтобы священник смог увидеть содержимое. Он постарался не обращать внимания на покалывание в своем чувствительном носу, которое всегда сопровождал запах этого вещества. — В небольших дозах она борется с инфекциями.
— От нее жжет?
— Немного, но жжение будет недолгим и немного успокоит боль.
Хиро решил не говорить, что в больших дозах камфара ядовита.
Он посыпал порошком раны отца Матео. Как и раньше, священник перенес это не сказав ни слова.
— Полагаю, ничего другого, чтобы унять боль, у тебя нет? — спросил отец Матео.
Хиро запечатал упаковку с камфарой и вернул её в аптечку.
— Сакэ помогает.
Отец Матео нахмурился.
Синоби сдержал улыбку. В вопросах морали иезуит был предсказуем.
Закончив промывать раны, Хиро порылся в аптечке и достал завернутый в клочок бумаги предмет, размером и формой напоминающий боб.
— Это поможет. Попрошу Ану заварить тебе чай.
Отец Матео кивнул и закрыл глаза. Лицо расслабилось, и губы принялись шептать молитву.
По дому разнесся стук. Кто-то стоял у входной двери.
Отец Матео открыл глаза и приподнял голову, но Хиро положил руку ему на грудь.
— Ана ответит. Если ничего важного, я справлюсь. Тебе нужен покой.
Отец Матео, не споря, закрыл глаза.
Синоби подхватил аптечку и направился к двери. Когда он подошел, седзи раздвинулись. На пороге стояла Ана. Женщина поклонилась, что было ей не свойственно.
— Мацуи-сан, к вам посетитель, — сказала экономка.
Хиро дошел до двери и от удивления едва не выронил из рук аптечку.
На коленях перед очагом сидела Асикага Нецуко — жена Сабуро.
— Добрый день, госпожа Асикага. — Хиро засунул бумажку в рукав и отдал шкатулку с медикаментами Ане.
