Когда улыбка Масао дрогнула, Хиро добавил:
— У меня нет намерений обвинять в преступлении невинного юношу и уж тем более позволить сделать это кому-то еще.
* * *
Хиро покинул комплекс и вернулся к восточному входу по общественной дороге. Синоби гораздо быстрее мог бы добраться до офиса Казу по территории комплекса, но решил не рисковать, не имея сопровождения. Повышенный уровень опасности позволял страже задерживать и допрашивать незнакомцев, а Хиро хотел закончить свои дела и уехать в Оцу как можно быстрее.
Охрана сёгуна проводила Хиро в приемный зал бакуфу и отправила гонца к Казу. Комната размером в шесть матов была переполнена самураями, дожидающимися аудиенции. Запах застарелого пота, исходящий от кимоно, перебивал аромат сандаловых фимиамов, курившихся в жаровне, располагавшейся у входа.
У двери стояла пара богато разодетых самураев. Когда Хиро вошел, один наклонился к другому и прошептал:
— Ронин.
Оба хмыкнули, словно учуяли какое-то зловоние.
Хиро проигнорировал их и продолжил ждать.
Прошло несколько минут. Один из самураев чихнул, по-видимому, из-за курящихся рядом фимиамов.
Наконец явился Казу и повел Хиро обратно через множество комнат, устланных татами.
— Ты был прав, — сказал Казу, минуя пустую комнату, — график охраны на этот месяц отсутствует.
— Сёгун забрал? — поинтересовался Хиро.
— Не знаю. — Казу выглядел смущенным. — Я не могу просто прийти к нему и задавать вопросы, не вызывая подозрений.
Хиро решил не говорить, что отказ Казу задавать вопросы тоже выглядит подозрительно.
Когда они добрались до последней комнаты рядом с кабинетом Сабуро, Хиро заметил Озуру, работающего над своей резьбой. Мастер стоял спиной к двери. Его резец и долото пели под аккомпанемент инструментов других рабочих.
Хиро наклонился к Казу:
— Мне нужно поговорить с плотником.
Озуру обернулся, и это удивило Хиро, считавшего, что говорил он довольно тихо, чтобы его не услышали.
Мастер-плотник поклонился. Его помощники заметили самурая и опустились на колени.
— Вставайте и продолжайте работать, — сказал Казу.
Помощники встали и вернулись к работе. Озуру ждал, подтвердив этим, что слышал слова синоби.
— Подожду тебя в кабинете, — сказал Казу и пошел дальше.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил Озуру.
Хиро решил не тратить время на любезности.
— Две ночи назад через какие ворота вы уходили из сегуната?
Озуру улыбнулся.
— Слуги и ремесленники всегда пользуются воротами конюшни.
— Во сколько вы ушли?
— Около полуночи, — ответил Озуру. — Звонили колокола, когда я дошел до ворот своего дома.
— Кто выпустил вас?
Он бросил взгляд на брус, словно только и ждал возможности вернуться к работе.
— Мальчишка-конюх. Боюсь, имени его я не знаю.
— У меня еще один вопрос, — сказал Хиро. — Почему вы вчера ушли с работы?
— Сломал зубило. Пошел купить новое.
Словоохотливость Озуру показалась Хиро необычной. Немногие простолюдины проявляли подобное самообладание в разговоре с самураем. Однако Озуру работал в сегунате довольно давно, чтобы привыкнуть к разговорам с высокопоставленными людьми.
— Спасибо, — сказал Хиро. — Не буду больше отвлекать вас от работы.
Озуру поклонился и вернулся к своей резьбе, когда Хиро выходил из комнаты.
Синоби остановился в дверях на входе в кабинет Сабуро. Травяной аромат свежего татами пронизывал воздух, смешиваясь с резким запахом грушанки, исходящим от масла для волос Казу.
Кто-то заменил татами и соскреб с пола пятна крови. Новые бумажные панели сверкали на стене.
Казу опустился на колени рядом со столом, стоявшим справа от входа. Он махнул Хиро, приглашая того войти и закрыть седзи. Как только дверь была задвинута, Казу открыл лакированную шкатулку, примостившуюся на столе перед ним. Он достал свернутый пергамент и передал его Хиро.
— Ты должен это увидеть. Было спрятано в ящике Сабуро для писем.
Хиро развернул пергамент.
— Подписи нет.
— Читай, — сказал Казу. — Ты бы такое подписал?
Автор не стал тратить место на пустые слова. Даже приветствия были опущены.
«Наши друзья приедут восемнадцатого, как и планировалось. Убедись, что они получат доступ, а на дежурство заступят правильные люди. Полный расчет после завершения».
Хиро поднял взгляд.
— После завершения чего?
— Не знаю, — ответил Казу. — Предложение выглядит незаконченным, но я подозреваю, что это сделано намеренно. Автор не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме Сабуро, понял, о чем идет речь.
Спустя мгновение, он добавил:
— Эмиссары господина Оды приедут восемнадцатого.
— Через два дня. — Хиро перевернул послание. С другой стороны было пусто. — Ты нашел это в ящике для писем Сабуро? Странно, что вчера никто его не обнаружил.
— Хисахидэ просто не знал, где искать. Сабуро держал в тайне местонахождение ящичка… даже от меня, ну, так он, по крайней мере, думал. Однако я обеспокоен этим письмом. Нет никаких сомнений, что оно подлинное. На пергаменте не видно никаких следов, а это значит, что шло оно не долго. Однако, если автор находится в Киото, он вообще мог ничего не писать, а прийти лично.
Хиро был согласен. Только дурак может полностью довериться письмам.
— Кроме того, — продолжил Казу, — это письмо в совокупности с пропавшей учетной книгой предполагает наличие заговора против сёгуна… но я не думаю, что Сабуро на такое бы пошел. Он жаден, но предателем не был.
— Возможно, кто-то сделал ему куда более выгодное предложение, — сказал Хиро.
— А ты вообще веришь, что господин Ода способен сдержать свое слово? — Казу покачал головой. — Сабуро был эгоистичен, но он прекрасно осознавал, откуда произрастает его власть.
— Сабуро часто получал личную корреспонденцию? — поинтересовался Хиро.
— Каждый день, — ответил Казу, — но большинство писем не носили никакого конфиденциального характера. Думаю, он просто сохранял приватность для вида.
Без всякого предупреждения входная дверь отъехала в сторону. В сопровождении Акиры в кабинет вошел Хисахидэ.
— Что это? — хмурым взглядом указал он на письмо в руках у Хиро.
Синоби протянул ему пергамент.
— Где вы это нашли? — требовательно спросил Хисахидэ. — От кого оно?
— Я обнаружил его сегодня утром в ящике для личных писем Асикага-сан, — ответил Казу.
Хисахидэ посмотрел на Акиру.
— Почему вы не нашли этого еще вчера?
Акира бросил взгляд на Казу.
— Что за ящик для писем?
— Тайный ящик для личной корреспонденции, — объяснил Казу. — Только я знал о нем.
Акира перевел взгляд на Хиро.
— И вы показали письмо ему? — спросил он обиженно.
— Прошу прощения, если допустил ошибку, — ответил Казу. — Вы сказали мне, что Мацуи Хиро расследует убийство. Мне показалось, что письмо имеет какое-то отношение к его изысканиям.
— Это достаточно хороший повод, чтобы запретить людям господина Оды вход в Киото? — спросил Хиро.
— Нет, если только не хотим его обидеть и развязать войну. — Хисахидэ повернулся к Акире. — Мне крайне необходимо огнестрельное оружие. Найди того торговца и привези ружья немедленно.
— Если вы говорите про португальца Луиса, — встрял Хиро, — то он сегодня утром уехал в Оцу.
Хисахидэ выглядел удивленным, но это выражение почти сразу испарилось. Хиро подозревал, что самурай знал не только о том, где Хиро живет, но и с кем делит кров.
— Когда он вернется? — поинтересовался Хисахидэ.
— Завтра, — ответил Хиро, — и привезет с собой ваше оружие.
— Остается менее суток, чтобы вооружить людей, — сказал Хисахидэ. — Акира, поезжай в Оцу и передай торговцу, что оружие мне необходимо получить немедленно. Воспользуйся пропуском из сегуната и скажи всей страже, чтобы на пропускных пунктах не чинили никаких препятствий.
— Я поеду с вами, — сказал Хиро. — У меня в Оцу есть дела.
— Пока убийца Сабуро не будет найдет, никаких дел за пределами Киото у вас быть не может, — одернул его Хисахидэ.
— Мне нужно допросить Дена, младшего конюха, — ответил Хиро, — а он как раз и находится в Оцу.
— Но его не было здесь, когда убили Сабуро. Что он может знать? — спросил Акира.
— Он был здесь, — ответил Хиро. — У меня есть два свидетеля, которые видели его в ночь убийства.
— Я позволю вам покинуть город, но с одним условием, — сказал Хисахидэ. — Вы поедете вместе с Акирой и не отойдете от него ни на шаг. Попытаетесь сбежать — я убью иноземного священника.
Хиро вовсе не собирался оставлять отца Матео в заложниках, но, прежде чем он успел возразить, Хисахидэ продолжил:
— Прошу меня извинить. Я незамедлительно должен показать это сёгуну.
