тип. И только после этого – махровый антисоветчик. Участвовал в войне, но уже на фронте занимался антисоветской агитацией. А это предательство, согласитесь. И не только в Советском Союзе, но и везде. Отвоюй, победи врага, а потом агитируй, если найдешь слушателей. Тем не менее государство проявило гуманность: Солженицына просто выдворили из СССР восемь лет назад. Сейчас томится где-то в Америке, ведет разнузданную антисоветскую агитацию, продолжает строчить свои писульки. Литератор так себе, без особых дарований. «Архипелаг ГУЛАГ» написан отвратительно. Мало того, что вранье, так еще и трудно читается, абсолютно неудобоваримый текст. Хороших же кумиров вы себе выбираете, Арнольд Георгиевич.
– Я никогда не говорил о Солженицыне, – пробормотал Толмачев. – Может, упомянул пару раз… Мой ориентир – академик Андрей Сахаров. Это человек, на которого хочется равняться. К сожалению, ничего не знаю о его судьбе.
– Хотите на здоровье, – усмехнулся следователь, – но вам не встать на одну ступень с ним. Согласен, видный диссидент и так называемый правозащитник. Но заслуги господина Сахарова – поболее ваших. Все же водородную бомбу изобрел. Трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинской премий. И еще один немаловажный аспект: невзирая на свои бредовые и откровенно антикоммунистические взгляды, Андрей Дмитриевич никогда не продавал секреты страны. А уж ему было что продать. С академиком, кстати, все в порядке. После истерики, устроенной по поводу ввода наших войск в Афганистан, Сахарова лишили наград, премий и выслали в город Горький под домашний арест. Всего лишь. С ним поехала супруга. Так что у Андрея Дмитриевича все в порядке, хотя он и отошел от научной деятельности… И если бы вас это действительно интересовало, то знали бы. Но давайте продолжим. Вы пять лет работали на американскую разведку: передавали ей секретную информацию касательно наших РЛС, ракет, зенитно-ракетных комплексов, данные об авионике истребителей СУ и МиГ. Разумеется, вы работали не за деньги – за идею, не так ли? Поддержать свободный мир и нанести вред «империи зла». А деньги – это так… – Следователь отыскал нужное место в протоколе предыдущего допроса. – Лишь «оценка важности вашей работы». Кстати, своей «оценкой» вы изрядно опустошили бюджет ЦРУ. По информации от перебежчика, вы получили только советскими дензнаками 800 тысяч рублей. И два миллиона долларов США осели на депозитных счетах в иностранных банках. Можно только представить, какой объем информации вы передали своим хозяевам за эти годы… Перебежчику нет оснований преувеличивать. В кулуарах западных спецслужб вас прозвали «шпион на миллиард долларов». Вы нанесли колоссальный вред обороноспособности нашего государства. Осознаете, Арнольд Георгиевич, что за это полагается?
Следователь поднялся, обошел вокруг стола, чтобы размять ноги. Арестант втянул голову в плечи. Брезгливая усмешка показалась на губах следователя.
– Не волнуйтесь, Арнольд Георгиевич, бить я вас не буду. Мы не в милиции. Вы умный человек, запах денег вас не одурманил. Несмотря на выплаченные «гонорары», вы жили скромно – как и положено инженеру с зарплатой в 350 рублей. Небольшая дача, «Жигули» первой модели. А хорошая квартира у вас и так была. Мы самокритичны, Арнольд Георгиевич, признаем: кабы не эта случайность, вы бы окончательно развалили нашу оборонную промышленность.
– Прошу вас, только не высшая мера… – Человек на табурете сник, задрожал. – Я никого не убил, не устраивал теракты, жил тихой жизнью… Я всего лишь инженер на предприятии, имею заслуги…
– Что за детский сад, Арнольд Георгиевич? Вы еще поплачьте, скажите, что больше так не будете. Натворили дел – имейте мужество ответить. Впрочем, есть одна тема… – собеседник сделал паузу. – Обещать ничего не буду, но есть возможность частично искупить вину. Что вам известно о проекте «12–49»?
– А он здесь при чем? – Толмачев явно удивился, это не укрылось от внимания следователя. – Да, существует такой проект или, если угодно, крупная государственная программа, заказ Министерства обороны. Ее выполняют предприятия Министерства общего машиностроения. Проект касается разработки и производства ЗРК С-10 «Гранат». Зенитно-ракетный комплекс морского базирования с ракетой КС-122. Это крылатая ракета стратегического назначения, выстреливается из 533-мм торпедных аппаратов подводных лодок. Данные ракеты поражают цели в глубине обороны противника, действуют по заранее введенным координатам. Крылатая ракета имеет малое отражение радиоволн и может атаковать на малой высоте, что затрудняет ее обнаружение средствами радиолокации…
– Мы знаем, что такое крылатая ракета. Ваша организация занимается этим проектом?
– Нет, – инженер насторожился и как-то подобрался, – по крайней мере, лично я этой темой не занимался. Но представляю, о чем речь. НИИ приборостроения, которому подчиняется и наш институт, является головной организацией для предприятий, занимающихся данным проектом. НИИП разработал систему инерциального управления ракетой КС-122, кое-что еще – это связано с маневренностью, устойчивостью и точностью поражения. Также НИИП готовит технические задания для предприятий-исполнителей. Последние находятся в Сибири, в Н-ске. Там расположена основная производственная база… А почему вы спрашиваете?
– По мнению перебежчика, в Н-ске вокруг данного проекта действует шпионская сеть. Что вам об этом известно?
– Ничего неизвестно… – Толмачев вспыхнул, заерзал на стуле.
– Вам знакомо слово «Звонарь»? Это псевдоним агента в Сибири. Мы не знаем, в какой организации он трудится. Известен лишь факт: у этого человека есть доступ к секретной информации. Он передает ее на Запад уже несколько лет. Ранее он продал другие проекты, сейчас в его «ведении» проект «12–49». Повторяю вопрос: вам знаком псевдоним Звонарь?
– Нет, я ничего об этом не знаю… – Арестант как-то сразу усох, сократился в объеме.
– Эх, Арнольд Георгиевич, – следователь манерно вздохнул, – и вы еще просите о снисхождении. У вас же на лице все написано.
– Но я действительно не занимался этой темой… Прошу поверить, мне нет смысла что-то утаивать… Вы правы, в Сибири действует разведчик… Чему вы улыбаетесь, товарищ следователь?
– Предлагаю использовать правильную терминологию. «Шпион» – слово с ярко выраженной негативной окраской. Как сказали бы в определенных кругах – «плохой человек», «редиска». А разведчик – хороший, наш. Так же, как «повстанец» и «мятежник». В принципе, одно и то же, но это смотря откуда смотреть. Улавливаете разницу? Это так, мимоходом. Со своей колокольни вы правы: для вас он разведчик, свой парень.
– Я его в глаза не видел… – Толмачев опять вспыхнул. – Хорошо, однажды во время беседы с Полом в парке Горького он упомянул этот проект. Завел разговор о новой разработке советских инженеров – крылатой ракете КС-122. Запад заинтересован в проекте: в данной области они отстают. Их «Томагавки» – лишь бледное подобие наших ракет, имеют слабые характеристики. За счет украденных данных они планируют усилить дальность и точность своих изделий. Саймон выразил сожаление, что я не занимаюсь этой темой, иначе их задача бы упростилась. Он упомянул Сибирь, тогда и прозвучало слово «Звонарь» – один-единственный раз. Мне кажется, Саймон просто хвастался. Он
