— Господин Мурин! — раздалось удивленно с лестницы. И мадемуазель Прошина, шурша платьем, спустилась. — Вот сюрприз.
Взгляд ее спрашивал: зачем вы здесь? Ситуация была неловкой.
— Вы к тетушке?
Ответил Егорушка — с вызовом.
— Господин Мурин заезжал увидать меня.
— Вас? Но… — мадемуазель Прошина непонимающе смотрела то на одного, то на другого.
Егорушка твердо глядел Мурину в глаза, строго сказал:
— Он приезжал передо мной извиниться.
Горбатая девушка округлила глаза:
— Перед вами? За что?
Мурин поклонился:
— Надеюсь, мои извинения приняты.
Егорушка великодушно наклонил голову:
— Приняты.
Мадемуазель Прошина сдвинула брови:
— Егор Никодимыч, ступайте. А я провожу господина Мурина до двери.
К Егорушке тут же вернулась прежняя желчность:
— Но, сударыня… Это не вполне прилично. Госпожа…
Голос мадемуазель Прошиной зазвенел холодной сталью:
— Егорушка. Благодарю. Я сама решу, насколько прилично то или иное положение. Вы свободны.
Егорушка угодливо согнулся в поклоне. И, пятясь, удалился.
«Бог мой, — пронеслась догадка у Мурина. — Он никак испытывает от этих поединков наслаждение?» Сложность и разнообразие человеческих связей и чувств в который раз обескуражили его.
— Что все это значит? — заговорила мадемуазель Прошина по-французски. — Какие извинения? За что?
— Я бы предпочел не объяснять.
И тут же получил свой удар кнута:
— Боюсь, вам придется.
Мурин смущенно потер лоб.
— Э-э… Он позволил себе заявить, будто… э-э… задумал жениться на вас.
— А вы здесь при чем?
Что-то в тоне ее вопроса изумило, но и задело Мурина. Он понял, что в душе мадемуазель Прошина уже решилась на этот неравный брак. С жаром воскликнул:
— Ведь Егорушка этот — негодяй, пройдоха!
Мадемуазель Прошина и бровью не шевельнула:
— Что ж с того? Я его не люблю и не полюблю.
— Но…
— А вот детишек любить буду. У многих женщин в браке нет и того. Так что я буду отнюдь не несчастней многих.
Мурин выкатил глаза.
— Но ведь он…
— Или вы сами на мне женитесь? — осведомилась мадемуазель Прошина.
Мурину нечего было ей на это сказать, и от мысли, что она это хорошо понимает, краска стыда снова залила его. Мадемуазель Прошина убедилась, что он побагровел до нужной густоты. И тут перевела внимание на корзину с желтоглазым пассажиром. Быстрым движением присела.
— Ах, что это?
Платье опало вокруг нее.
— Вам. Подарок, — промямлил Мурин.
— Какая прелесть! — воскликнула она. Вытянула животное. Мурин поразился, до чего ж кот оказался длинный: казалось, он не кончится никогда. А мадемуазель Прошина уже прижималась щекой к остроухой голове, воркуя: — Ах ты милашка. Ах ты душенька.
«Хорошо, что я сообразил распорядиться, чтоб его вымыли», — подумал некстати Мурин. И: «Она точно будет счастливая и нежная мать». Есть женщины, рожденные быть матерями. Как мадемуазель Прошина. А есть — рожденные разбивать сердца и быть любовницами. Как Нина Звездич. При мысли о Нине стало тошно. Мадемуазель Прошина выпрямилась, прижимая кота к груди:
— Ах ты куколка моя. Ах ты красавица.
И наконец изволила снова заметить Мурина:
— Как же ее звать?
— Кого? — не понял Мурин.
Мадемуазель Прошина почесала нос о мягкое дымчатое темя:
— Ее.
— Ее?! — изумился Мурин. Глаза его остекленели. Мысли взорвались, как фейерверк.
Мадемуазель Прошина странно глянула на него:
— Конечно. Это же кошка. А вы что думали — кот? Ах, мужчинам такое невозможно разобрать. А женщина увидит сразу. Да что вы так удивлены? Мы, женщины, многое замечаем такого, чего мужчинам не понять.
— Бритва, — еле просипел Мурин.
— Бритва? Весьма странное имя. Куда же вы? Господин Мурин!
Дверь хлопнула. Стало тихо. Она пожала плечиком.
— Странный тип.
И снова зарылась носом в дымчатый мех, потеряв к Мурину всякий интерес:
— Какая же ты Бритва? Ты такая мягкая, такая красавица. Какой милый бантик на тебе. Можно я буду звать тебя Шушу?
Глава 8
На лице Андриана промелькнуло удивление, когда Мурин торопливо вышел один и молча сел в коляску.
— А я думал, мы будем вязать мерзавца, — разочарованно заметил Андриан, обернувшись к седоку.
— Индюк думал — и в суп попал, — буркнул Мурин. Но тут же опомнился: — Извини, братец. В данном случае индюк этот — я сам.
— Да я сам вижу, что ты не в духе.
— Мало сказать! Ох, как же я опростоволосился, — Мурин потер лицо ладонями. — Где ж я ошибся? Что упустил?
— Слышь… — негромко позвал Андриан. — Только головой не крути.
Тон его насторожил Мурина, который тотчас же бросил стенать, обратился в зрение и слух. Но ничего необычного не заметил. В окнах домов отражалось небо. Катили экипажи и телеги. Шли мастеровые, приказчики. Дворник с совком вспугнул воробьев, замел на совок свежую навозную кучу. Обычная улица в обычный день.
— За нами от самого Демута тарантас ездит.
— Брось. Совпадение.
— Не-а. Мы встали. И он встал.
— Может, ждет, пока его барыня в лавку пошла.
— Будто вынюхивает что.
— Да ну…
— Ну. Нас, — подтвердил Андриан. — Гнедая лошадь под синей дугой. Я еще подумал: что за фетюк — гнедую масть с синим цветом женить.
Он не поворачивался, но слишком уж старательно: в позе его Мурин уловил напряжение, к которому следовало отнестись со всей серьезностью. Бывалый солдат умел распознать маневры чужого лазутчика.
— Вот что, — решил Мурин. — Чтобы убедиться, совпадение это или нет, давай сделаем кружок. Если этот тарантас не отстанет, то поезжай по Большой Морской. Когда будем проезжать мимо лавки ювелира Болье, сбрось ход. У него большие окна. Я и погляжу на отражение, кто это за нами таскается.
— Знать бы еще зачем, — поднял вожжи Андриан.
— Узнаем. В свой черед.
Они выехали на бульвар, потом с Невского проспекта свернули на Морскую. У магазина Болье Мурин обернулся на витрину. По ней пробежали Палаш, облака, коляска с его собственной фигурой, пешеходы. А позади, деликатно, но прилипчиво, в самом деле, следовала гнедая упряжка. Номер на бляхе Мурин разглядеть не смог. Только седока, его кряжистый силуэт. И хотя лица он не рассмотрел, он был уверен: этот человек напал на них в квартире Колобка.
— Усек? — спросил Андриан.
— Нет, — соврал Мурин.
И приказал:
— К Демуту. Езжай спокойно. Пусть не думает, что мы заметили слежку или струхнули.
Палаш плавно подкатил к подъезду Демутовой гостиницы.
— Обожди здесь, — велел Мурин.
Поднялся в свой номер, взял нужное, спустился. В его планы не входило ничего иного, кроме как притвориться, что у него в гостинице небольшое дельце, но притворяться не пришлось: дельце нарисовалось само. Мурин стоял в прихожей, когда за спиной его деликатно кашлянул лакей и протянул поднос:
— Вас дожидалась записка.
Мурин уже увидел красный восковой пятачок с инициалами Ипполита. «Что-то мне уже не передохнуть от братней любви и заботы». Он раздраженно сгреб записку, не читая, сунул в карман и поспешил выйти.
Он отсутствовал не долее чем пять минут. Помедлил, прежде чем сесть. Показал взглядом, который Андриан перехватил: виднелась рукоять пистолета. Андриан чуть приподнял брови. Мурин взобрался и сел:
— Стоит все еще этот друг наш?
— А как же. Выжидает. Думаешь, до пистолета дело дойдет?
Мурин усмехнулся:
— Надо смотреть правде в глаза, тут этот мерзавец Егорушка прав. Тридцать тысяч — это только для моего товарища Прошина не деньги, а так, случайная улыбка судьбы: сегодня есть, завтра нет, послезавтра опять есть. Для многих других это большой куш.
— Очень большой.
— Для очень многих. И я совершенно уверен: все дело — именно в этих деньгах. Но только это, увы, пока единственное, в чем я уверен, — вздохнул он.
— Куда ж теперь?
