– А тебе известно, что там произошло, карлик? – буркнул корнуоллец.
Томас лениво перевел взгляд на Гвина.
– Похоже, что когда был основан орден тамплиеров, за этим стояла некая таинственная религиозная организация в Иерусалиме, называемая Орденом Сиона. Ее, якобы, основал Годфри Бульонский – за несколько лет до того, как он отвоевал Святой город у сарацинов. Затем он сделал резиденцией этого ордена аббатство Богоматери горы Сионской, что находится за городской стеной.
– Ну и какое, черт возьми, отношение это имеет к тому, что случилось в Жизоре? – довольно невежливым тоном поинтересовался Гвин.
– На встрече в восемьдесят восьмом году, где присутствовали и вы, Орден Сиона рассорился с великими магистрами тамплиеров, и после этого оба ордена пошли каждый своим путем, и Орден Сиона стал называться Аббатством Сиона.
Коротышка-писарь помолчал, словно подчеркивая важность того, что намеревался сказать дальше.
– А разгадка в том, что так называемая «рубка вяза» – это на самом деле замаскированный намек на окончательный раскол между орденом и тамплиерами, и не имеет никакого отношения к глупой ссоре по поводу того, кому сидеть в тени этого вяза – англичанам или французам. И, возможно, к вашей теперешней проблеме с Жильбером де Ридфором имеет отношение то, что встреча в Жизоре произошла всего через каких-нибудь несколько месяцев после того, как дядя Жильбера, Жерар де Ридфор, снова уступил Иерусалим магометанам, проявив, как полагают некоторые, предательскую некомпетентность!
Это заявление было выше понимания Гвина из Полруана, который лишь скорчил презрительную гримасу и снова занялся своей трапезой. Однако де Вулфа слова Томаса заставили задуматься.
– Значит, сейчас в Эксетере у нас находятся священник из Парижа, имеющий связи с инквизицией, один из старших тамплиеров из их парижской резиденции и тамплиер, который присутствовал на встрече в Жизоре. Все они прибыли почти одновременно с племянником опозоренного Великого магистра – с разницей в пару дней!
Писарь приподнял сгорбленные плечи и ухмыльнулся, давая понять, что, по его личному убеждению, эти события несомненно связаны.
– Чем скорее мы избавимся от этого заблудшего рыцаря, тем лучше! – продолжал коронер. – Но он не уедет до тех пор, пока не встретится со вторым, с Бланшфором.
Гвин прожевал последний кусок и запил его огромным глотком сидра. После чего, громогласно отрыгнув, он вытер усы и промолвил:
– По крайней мере, это уже не забота коронера.
Вскоре ему довелось убедиться, что он ошибался.
Когда де Вулф вернулся в родной переулок, чтобы проверить, как идут дела у кузнеца, соборный колокол уже созывал прихожан на вечернюю службу. Войдя в конюшню, Джон обнаружил Одина, привязанного веревкой к вбитому в стену кольцу. Огромный жеребец поедал овес из кожаной торбы, его копыта уже были должным образом обработаны, а в подковы забиты несколько вылезших гвоздей.
Коронер вступил в беседу с Эндрю, молодым кузнецом. Разговор о различных видах боевой сбруи принял оживленный характер, поскольку обоим было что сказать по данному вопросу, когда в дверь вбежала Мэри. Служанка явно спешила – пряди светлых волос выбились из-под шапочки, тесемки которой она второпях забыла завязать.
– Сэр Джон, пойдемте быстрее! Хозяйка в ужасном состоянии – здесь Элси, управляющий из Стоука.
Пока они шли по узкой улочке к дому, Мэри сообщила, что не знала о том, что коронер на конюшне, и послала Саймона искать его в Ружмоне.
Войдя в дом, де Вулф увидел Матильду, сидевшую в одном из кресел. Она уткнулась лицом в ладони и горько рыдала. Рядом с беспомощным видом стоял Элси, явно не знавший, как ее утешить.
– Бог мой, что тут стряслось? – встревожено спросил Джон, подойдя к жене, и осторожно положив руку на ее вздрагивающее плечо. – Что-то случилось с моей матерью?
Матильда тут же прекратила рыдать и, резко повернув голову, бросила на него рассерженный взгляд.
– Это все ты виноват, бессердечный ты человек! – воскликнула она, вставая на короткие полные ноги, и тут же принялась колотить мужа кулаками в грудь.
Джон толчком усадил ее обратно на стул, и рыдания возобновились с новой силой. Он повернулся к управляющему, которого знал еще с детских лет.
– Элси, что тут происходит? Почему ты здесь?
Худой сакс с тронутыми сединой волосами, все еще одетый в костюм для верховой езды, воздел руки, словно в мольбе.
– Сэр Джон, мне следовало сначала найти вас и рассказать вам первому, а не леди Матильде. Я убит тем, что причинил ей такое горе, однако не мог подумать, что она воспримет случившееся так близко к сердцу.
– Но что? Что именно случилось?
– Сэр Жильбер, который гостил у вас в Стоуке… Он мёртв – его убили!
Хотя де Вулфу на протяжении двух десятков лет не раз приходилось сталкиваться с насильственной смертью, и в качестве воина, и в теперешней должности коронера, эта новость по-настоящему его потрясла. И опасения де Ридфора, и всё более веские подтверждения того, что страхи эти небезосновательны, привели в конце концов к трагической развязке.
Под горькие стоны Матильды, оплакивавшей своего погибшего героя, Джон тяжело опустился в кресло и окинул пристальным взглядом управляющего.
– Когда все это случилось – и как?
– Вчера под вечер он сел на коня и оправился на прогулку, – ответил Элси, взволнованно теребя большую пряжку, скреплявшую его тяжелый коричневый плащ. – Он пожаловался, что ему надоело сидеть в четырех стенах. Взяв на конюшне кобылу, де Ридфор сказал, что не будет выезжать за пределы поместья. Но близился закат, а он все не возвращался, и ваша матушка послала конюхов на поиски – на тот случай, если де Ридфор заблудился в лесу между Стоуком и рекой. – Элси помолчал и горестно вздохнул. – Перед самыми сумерками они нашли его – то есть, сначала нашли кобылу, которая бродила среди деревьев без седока. А потом, в нескольких сотнях шагов, среди деревьев, что растут по берегу реки, конюхи увидели и де Ридфора. Он лежал мертвый и весь в крови.
– А не мог он просто упасть с лошади, или наткнуться на низкую ветку? – Еще не закончив фразу, де Вулф уже понял, насколько бессмысленно такое предположение: любой рыцарь-храмовник, особенно из тех, кто сражался в Палестине, вряд ли позволил бы себе свалиться с лошади и разбиться во время обычной прогулки.
– Это не было случайностью, – подтвердил Элси. – Вы сами сможете в этом убедиться, взглянув на его раны. Его умышленно убили – причем самым необычным образом.
Глава девятая,
в которой коронера Джона отсылают к Евангелию
– Хотя он и был твоим другом и гостем, Джон, тем не менее ты все еще остаешься коронером, и я думаю, что нам следует придерживаться заведенного порядка и оставить тело там, где его нашли, – с грустью промолвил Уильям де Вулф.
Человека, искавшего убежища в доме Вулфов, убили спустя два дня после его приезда.
Джон попытался заверить брата, что ему не следует винить себя в происшедшей трагедии.
– Ему не следовало выезжать одному, особенно в незнакомом месте. В Эксетере он вел себя более чем осторожно, но здесь, похоже, решил, что прогулка не таит для него опасности.
Они ехали легкой рысью по тропинке, ведущей от дома к реке Тейн, в сопровождении Гвина, Томаса, Элси, одного из управляющих и двух грумов из Стоука. Де Вулф выехал из Эксетера, как только ему удалось успокоить Матильду, без устали осыпавшую его обвинениями в том, что он не обеспечил охрану де Ридфора и днем, и ночью. Джон подозревал, что она использует трагедию в качестве повода обвинить его семью в преступном недосмотре, повлекшем за собой смерть де Ридфора.
Саймон съездил за Гвином и Томасом в Ружмон, и не прошло и часа, как отряд уже находился на дороге в Стоук. За четыре часа они покрыли шестнадцать миль, задержавшись только у переправы в Тейнмуте, где им пришлось дожидаться отлива. Прибыв после полудня, Джон со спутниками сразу же направились к месту трагедии, которое охраняли два вольных деревенских жителя, оставленных накануне Уильямом.
– Я послал в Эксетер управляющего с сообщением о том, что случилось, – пояснил брат Джона, – хотя, как ты говоришь, закон требует, чтобы в подобных случаях присутствовал бейлиф. Он выехал перед рассветом вместе с одним из конюхов по внутренней дороге – к тому времени вода на переправе должна была стоять слишком высоко. Я решил, что не стоит поднимать шум ночью посреди леса и звать понятых, хотя это и положено по закону.
Джон согласно кивнул.
– Так же, как нам нет нужды искать понятых для дознания, которое я обязан провести по случаю гибели де Ридфора. В том, что он норманн, сомнений нет. Мой долг – выяснить, каким образом он погиб.
– Я в полной мере чувствую себя ответственным за случившееся, что бы ты ни говорил, Джон. Мне нужно было бы настоять на том, чтобы кто-нибудь сопровождал де Ридфора, но я ведь даже не знал, что он куда-то собирается. В тот момент я был в Кингстейнтоне, продавал овец.
