Глава 15
Ночь Серж провел в компании приятелей, а утром поехал на вокзал – пора было возвращаться к месту службы. Прощаясь с товарищами у вагона, Серж уже не испытывал прежнего жгучего желания остаться. Зачем? Его главная связь с этим городом оборвалась. Даже лучше, если ничто не будет напоминать ему о неудачной любви.
Корнет Штромберг появился на перроне, когда дежурный по вокзалу прозвонил в колокол, извещая пассажиров и провожающих об отправлении поезда. Корнет быстро подошел к уже простившемуся со всеми дружку и прихватил его за локоток.
– Послушай, Карпович, а не остаться ли тебе еще на несколько деньков? – многозначительно подмигнул он и сунул скомканную рублевку проводнику. – А ну-ка, любезный, вытащи чемоданчик этого господина. Он передумал ехать.
– Что за неуместные шутки! Мне пора в полк, – попытался возражать Серж.
– Пустяки! – равнодушно пожал плечами Штромберг. – Подумаешь, отсидишь недельку под домашним арестом. Ну, в звании понизят. Ерундовина!
– А как же билет? – забеспокоился маленький кондуктор. – Сдать уже нельзя, пропадут его денежки.
– Он щедрый человек, – небрежно усмехнулся через плечо Штромберг, свистом подзывая носильщика.
В этот момент поезд тронулся с места.
– Что ты затеял? – набросились на корнета сослуживцы. – Зачем ты снял его с поезда?
– Хочу познакомить моего лучшего друга с одной дамой, – сердито отбивался от всех нападок Штромберг, увлекая за собой Сержа. – Я, может, скоро оставлю службу ради того, чтобы жениться на ней. Знаю, вы, чистоплюи, сразу попросите меня вон из полка. Никто из вас слова доброго мне не скажет. Только он может одобрить мой выбор.
Штромберг принялся напевать арию из модной оперетки. А потом остаток пути до поджидающей на площади у здания вокзала коляски безостановочно болтал о своей подружке – певичке, которую называл дусей. Похоже, именно ее гвардеец в скором времени собирался осчастливить.
Верх извозчичьей пролетки был поднят. Когда до нее оставалось метров сто, Штромберг оставил Сержа и быстро пошел вперед, а подойдя к пролетке, галантно протянул кому-то руку. Серж остолбенел, когда увидел, что из коляски выходит смущенная Лиза. Сияющий Штромберг взял ее под руку и подвел к товарищу.
– Будьте счастливы, дети мои, – самодовольно объявил он и обратился к Сержу: – Встречаемся завтра у Дюссо. Я собираюсь устроить смотрины моей дусе. Заодно отпразднуем вашу помолвку.
С вокзала счастливые влюбленные поехали в гостиницу, в которой для них снял апартаменты предусмотрительный Штромберг. На свою удачу, сбежавшая девушка сумела быстро разыскать его в ночном городе. Она откровенно рассказала Штромбергу о том, как поссорилась с Сержем, и о том, как сбежала от старого негодяя, который хотел сделать ее своей наложницей. Корнет сразу взялся все устроить.
Возле гостиницы совершенно пьяная от счастья Лиза в порыве чувств бросилась к Штромбергу:
– Милый!.. Дорогой! Как же я вам благодарна! – и расцеловала его в обе щеки.
– Я… право… не стою этого! – пробормотал корнет, краснея.
А для Сержа и Лизы наступило время подлинного счастья. Теперь они наконец принадлежали друг другу.
Следующим вечером, около семи, Серж со товарищи встретились в ресторане. Влюбленные, наконец обретшие друг друга, не разлучались больше ни на секунду. Даже новость о том, что люди барона по всему городу разыскивают Лизу, они восприняли почти равнодушно.
Друзья любовались без пяти минут мужем и женой и чувствовали свою сопричастность к счастливому концу драматической истории. За столом царила полная идиллия, пока в ресторане не появился Аполлон Вексин. Он теперь учился в Академии Генерального штаба и пришел провести вечер в компании сокурсников.
Увидав своего заклятого врага, Вексин вначале густо покраснел, а потом лицо его будто окаменело. Вексин очень старался выглядеть спокойным, но Серж видел, как выступили вены на его висках. Аполлон напоминал кипящий котел, готовый взорваться в любую минуту. Случайная встреча не могла завершиться мирно.
Выпив, Вексин развалился на стуле и нагло уставился на бывшего сослуживца. В его взгляде читалось столь яростное желание уничтожить Сержа, что вскоре окружающие стали обращать на это внимание. Карпович держался несколько минут, но вскоре почувствовал, как у него запылали щеки от гнева.
– Уйдем отсюда, – забеспокоилась Лиза.
– Не волнуйся. – Серж взял ее руку. – Пусть сколь ему угодно пытается прожечь взглядом дырку во мне. Он не сможет испортить нам вечер.
– Правильно! – поддержал товарища Штромберг. – Держи фасон, поручик! Настоящие гусары никогда с поля боя не бегут. Напротив, как говорили древние: «Лучшая защита – это нападение».
Подвыпивший корнет тут же подозвал официанта и о чем-то зашептался с ним, после чего стал нетерпеливо ждать развития событий.
Через несколько минут официант отнес за «неприятельский» стол большое блюдо с жареным фазаном – и штабисты зашумели. Товарищи Вексина рассерженно потребовали, чтобы официант сообщил, кто посмел подшучивать над ними.
Дело в том, что «фазанами» в армии называли слушателей Академии Генерального штаба – из-за особой яркой формы. Часто в это прозвище вкладывали завистливое презрение, ибо выпускники академии очень быстро делали карьеру.
Конечно, офицеры гвардии ничего подобного к генштабистам не испытывали. Просто Штромбергу захотелось поиздеваться над Вексиным, который променял их славный полк на занудное образование. В другой ситуации Серж с удовольствием поддержал бы учителя и друга в этой забаве, но счастье далось ему так трудно, что он не спешил снова подставлять лоб под дуэльный пистолет. Однако перчатка фактически была брошена, и Вексин первым поднял ее. Он подскочил к столику, за которым сидели его бывшие сослуживцы.
– Надеюсь, вы не забыли, что мы не закончили наши с вами дела! – громко, чтобы слышали окружающие, обратился Аполлон к Сержу. – Или вы предпочтете удрать с поджатым хвостом?
– Вы ошиблись адресом, любезный, – тронул Аполлона за плечо Штромберг. – Это я послал вам дичь. Кстати, от всей души.
Вексин бросил на него равнодушный взгляд:
– Cela, passè la plaisanterie[34]. Это касается только меня и этого господина.
Штромберг почувствовал себя оскорбленным и стал требовать удовлетворения от Вексина. Тогда Аполлон неожиданно для Сержа со всего размаха залепил ему хлесткую пощечину.
– Теперь мы квиты! – злорадно воскликнул Вексин.
Таким образом, новая дуэль между ними стала неизбежной. Но и этого Вексину показалось мало. Аполлон мгновенно выхватил из кармана маленький пистолетик. Эта штука совершенно игрушечного вида была довольно грозным оружием: даже самый искусный хирург не мог извлечь крошечную свинцовую пулю из тела человека, в которого выстрелили из этого пистолетика. Несчастный умирал через несколько суток от заражения крови и страшно мучился до самой смерти.
Обезумевший от ненависти Вексин направил дуло пистолета в живот ненавистного врага, но выстрелить не успел. Один из товарищей Сержа точным ударом выбил оружие из рук штабиста. Будущих дуэлянтов тут же развели их друзья.
– Учти, – говорил Сержу Штромберг по дороге на улицу, – я стреляюсь с мерзавцем сразу после тебя. Поэтому не вздумай убивать его. Оставь мне хоть что-нибудь на поживу. Если ты шлепнешь дурака, я тебя самого тогда вызову.
– Извини, дружище, но я вообще с ним второй раз стреляться не стану, – отвечал взбешенный Серж, – а просто заколю его, как свинью.
Неожиданно для себя Серж оказался за решеткой. Арест стал для него полной неожиданностью. За ним пришли ночью. Влюбленные проснулись от настойчивого стука в дверь. В ответ на свой недовольный окрик Серж неожиданно услышал:
– Откройте! Полиция.
Небольшая прихожая мгновенно заполнилась городовыми и околоточными полицейскими чинами, голубыми жандармскими шинелями, какими-то штатскими… Чинно вошел товарищ (заместитель) прокурора петербургского окружного суда, за ним – пристав с помощником. Оказались здесь и два гостиничных служителя.
Еще до конца не проснувшись, молодой человек растерялся. От этих внезапно ворвавшихся в его дом людей исходил сильный запах армейской кожи, табака, оружейной смазки. А еще от них веяло явной опасностью – враждебной силой. За спиной юноши, позвякивая амуницией, перешептывались квартальные. Серж чувствовал себя пленником, которого внезапно атаковавший противник оставил в живых лишь для допроса. Пока его мозг еще окончательно не пробудился, инстинкт запечатал его уста.
– Вы будете поручик лейб-гвардии гродненского гусарского полка Сергей Николаевич Карпович? – чрезвычайно официальным тоном обратился к полуодетому молодому человеку товарищ прокурора.
Это был тучный человек с полным бритым лицом и замедленными движениями – очень барственной наружности. Он казался даже сердитым, хотя давно перестал чувствовать что-либо на службе.
