– Допустим. Но «Дюна»? Как вы ее раскрыли?
– Убитый был одним из ваших агентов.
– Ну и что? Ведь человек, как вы сказали, вел частное дознание. Значит, ему никто не помогал, никакие ваши специальные службы.
– Первое время да. Но он сумел ночью проникнуть в помещение конторы. Увидел манлихер со светящейся мушкой… Кстати, Мак-Мэй, я заберу его у вас на память. Еще кольца с военно-почтовых голубей. Для чего вы их оставили, господа? Это было неосторожно. Короче говоря, младший Титус догадался, что имеет дело со шпионами и обратился ко мне. Да вы его знаете! Тот милый рыжеволосый воришка с порохового завода. Которого вы отправили в фирму «Селлие и Белло» красть капсюли.
– Понятно… Благодарю вас, Виктор, за разъяснение.
– Ну вот и имя мое вспомнили! Давайте, выкладывайте все на столы, будем принимать дела.
Примерно в это же время у Лыкова тоже состоялась важная встреча. Она прошла в ресторане Сороко на Елизаветинской улице, напротив Верманского парка. Время было удобное: завтрак уже закончился, а обед еще не начался, поэтому в зале никого не было.
Цвейберг оказался похож на покойного государя Александра Третьего: такая же лысина, и апостольская борода в придачу. Но взгляд совсем другой. Взгляд очень умного и уверенного в себе человека.
Начал немец холодно:
– Я сделал исключение из правил и назначил вам встречу, которую не планировал. Кадак сказал, что вы позволили себе угрозы в мой адрес, если не приду. Так?
– Мне нужно было переговорить с вами, – спокойно ответил сыщик. – И я добился бы этого любой ценой.
– Даже так? Какой, к примеру?
– Ну, вас привели бы в полицейское управление на допрос.
– По какому поводу?
– Ха! Повод так легко придумать, Теодор Оттонович.
– Вы наглец. Видимо, вам плохо объяснили, кто я в этом городе.
– Почему плохо? Хорошо объяснили. Вы в Риге преступник номер один.
Цвейберг от возмущения потерял дар речи. Потом сделал вид, что встает и хочет уйти. Лыков смотрел на него и усмехался.
– Вы намерены-таки беседовать в полиции? Здесь же удобнее.
– Я… мы…
– Повторю то, что я сказал Кадаку. Меня не интересуют ваши проделки с мантропом, скупкой краденого и фальшивым коньяком. Я ищу убийцу Язепа Титуса. А когда я ищу убийцу, со мной лучше сотрудничать, а не бороться.
– А то что?
– Да плохо будет тому, кто мешает дознанию.
– Опять угрожаете?
– Даже не начинал. Учтите, если я рассержусь на вас всерьез, то могу раздавить. Как червяка. По правде сказать, вы давно это заслужили. Так что лучше не злите меня, а помогите.
– Да чем, черт вас дери?!
– Я ищу так называемых товарищей, которые нанизали Титуса на нож. Знаете их?
– Понятия не имею, о ком вы говорите.
– Поехали дальше. Что вас связывало с Язепом?
– Почему я должен вам отвечать?
– Это в ваших же интересах, Теодор Оттонович. Иначе вы можете понести невосполнимые потери.
– Что вы называете невосполнимыми потерями?
– Ну, когда поплывете на Сахалин, поймете.
– Так. Мне это надоело.
– Давно бы ответили на мои вопросы и вернулись к своим грязным делишкам.
Цвейберг внезапно успокоился. Он откинулся на спинку стула, раскурил дорогую сигару и благодушно сказал:
– Знали бы вы, надворный советник, с кем в паре я, к примеру, разбавляю коньяки.
– Так скажите.
– Учтите, что в случае чего я всегда откажусь от своих слов.
– Даже не сомневаюсь в этом!
– Так вот, Лыков. Моим партнером по коньякам является сам барон Мейендорф.
– Я путаюсь в ваших баронах, их тут как собак нерезаных. Кто такой этот Мейендорф?
– Предводитель лифляндского дворянства и камергер. Очень влиятельный человек при дворе.
– Ну и что?
– А то, что я сообщу ему о ваших угрозах. Вылетите со службы в два счета!
Лыков начал размышлять вслух:
– Ну нажалуется ваш партнер директору департамента. Зволянский мне приятель, он зла не причинит. Участь мою станет решать министр. Так… Иван Логгинович – опытный царедворец. Умнейший человек! Не исключаю, что при сильном нажиме он не захочет ссориться из-за меня с крупными фигурами. Тогда возможно все, даже моя отставка.
– Вот видите!
Сыщик развел руками.
– Я, знаете, взял за женой имение. Очень большое имение, самое богатое в Костромской губернии. Нефедьевка – не слышали?
– Нет.
– Хорошее имение… Лесу там много. Буду им управлять, умножать капиталы.
Цвейберг был озадачен. Чем же напугать наглого сыщика?
– Хорошо. Чего вы от меня хотите?
– Честных ответов на свои вопросы. Они касаются не вас, а лишь покойного Титуса. Повторяю, что вы меня в настоящее время не интересуете.
– Давайте попробуем, – скептически предложил «иван».
– Вопрос первый: на какую сумму Язеп вас обокрал?
– Следующий вопрос.
– Хм. Так мы далеко не продвинемся. Второй вопрос: это он познакомил вас с боевиками? Мартин выполнял ваши поручения? Какие?
– Вы, Лыков, не в то место пальцем тыкаете. Кто же говорит полицейскому чиновнику такие вещи? Потом сами и потянете за эту веревочку. Нашли дурака!
Сыщик понял, что разговор не получился. Уже без надежды на ответ он задал последний вопрос:
– Это вы наняли Кристлиба отыскать трактир, который купил на чужое имя Титус?
Цвейберг встал, махнул рукой. Откуда-то появился мужчина в черной двойке, с необъятной ширины плечами.
– Проводи меня до коляски.
Ткнул пальцем в Лыкова:
– Этого ко мне не впускать. Никогда.
Охранник внимательно поглядел на сыщика, молча кивнул и вывел шефа на улицу. Лыков остался расплатиться за кофе.
– Вот скотина, – сказал он вслух, вполголоса. – Даже полтинник пожалел. Что, сыщик вора должен угощать? Ну я тебе это припомню…
Прямо из ресторана Алексей отправился в сыскную часть. Там Кнаут проводил очередное опознание вещей, отобранных у барыг. На этот раз оказалось много столового серебра. Рядом лежали кольца с камнями, золотая брошь и пара янтарных мундштуков. Были и дешевые предметы. Потертое порт-монэ из целлулоида с красной полуатласной подкладкой странно смотрелось в этой компании…
– Александр Иванович, я встречался сейчас с Цвейбергом, и тот отказался отвечать на мои вопросы.
Коллежский асессор насторожился и молча ждал продолжения. Лыков тоже ждал, что скажет главный городской сыщик. Не услышав ответной реплики, он продолжил:
– Помогите мне взять его за выю.
– Выю? Что это?
– Ну за шею.
– Каким образом?
– Вы местный, вам виднее. Где Цвейберг держит мантроп? Давайте разорим этот завод. Где он коньяки фальшивые разливает? У полиции есть множество способов сделать Теодора Оттоновича сговорчивым.
– Тут я вам не помощник, – отрезал Кнаут. – Прусского подданного арестовать! Больше скажу: никто в городе шагу не ступит в эту сторону. А один вы ничего не сумеете.
– Почему?
– Цвейберг давно уже неприкасаемый. И потом, с его-то паспортом… Вы что, не поняли еще? В Риге так!
Лыков молча повернулся и вышел. Ишь, неприкасаемый. Что с того, что он немец? Кнаут тоже немец. Неужели в этом дело? Безобразие…
Надворный советник пытался добиться нужных ему сведений от Растегаева. Но тот, узнав, что задумал питерец, лишь замахал руками:
– Да вы что? Меня потом живьем съедят! Увольте, Алексей Николаевич. Бодаться с самим Цвейбергом я не стану и вам не советую.
– Но тогда мы не сможем найти революционеров, – попробовал объясниться Алексей. – Петербургским форштадтом правит Теодор Оттонович. А Митавским – Дохлый Август. Половина Риги нам недоступна. Если латыши прячутся там, они в безопасности.
– Пусть. Но шкуру жалко, она у меня одна.
Плюнув, сыщик пошел искать Никифорова. Вот кто ему поможет: у Александра Лукича свои счеты с немцем. Но отставной надзиратель тоже отказал в советах:
– Вы уедете, а мне здесь жить. Цвейберг неподвластен закону. Как вы его прижмете? Сам он чист, как альпийский снег. Адвокаты его – лучшие в городе. Полицейское начальство боится Теодора Оттоновича. А может, и ест с его ладони.
Лыков вернулся в номер и стал думать. Как вести дознание дальше? Трое убийц где-то в Риге. Лишь на Московском форштадте их возьмут в оборот. А в других частях города укроют. В чем его, Лыкова, ошибка? Почему Цвейберг отказался выдать латышей? Видимо, он повязан с ними кровью. Испугался, что сдаст их полиции, а те в отместку расскажут такое, что пруссаку крышка.
Значит, Цвейберг ему не союзник ни при каком раскладе. Более того, он же скорее всего и прячет боевиков. Мало ли у него возможностей? Потайные убежища, притоны, подпольные заводы. Сидят сейчас три негодяя где-нибудь на отдаленной мызе, где их никогда не найти. Цвейберг ездил вчера в Венден. Что там? Склад эфира или мастерская по перешиву краденого платья? Неизвестно. Можно было бы приставить филера к Адо Кадаку. Тот близкий человек к «ивану», и за неделю слежки, вероятно, Лыков узнал бы много интересного. Но кто станет следить? Кнаут не даст человека.
