– Что “вот”? – скривился партизан. – И без вас ясно, что Бонапарту конец. Но при чём тут женитьба на Ольге Владимировне? Вы хотите перебежать, принять русское подданство, что ли?
– Как при чём тут женитьба? – удивился в свою очередь полковник. – А двадцать тысяч душ приданого?
Ахлестышев молча смотрел на графа и по-прежнему не понимал его.
– Ну же! – терпеливо, как маленькому, стал объяснять француз. – Война скоро закончится, а состояние останется. Тем более что основные поместья Барыковых находятся на Волге и в Башкирии. В местностях, не затронутых войной. Всё это перейдёт в управление новому супругу Ольги Владимировны. В моё управление.
Пётр перевёл взгляд на Ольгу.
– А ты? Ты дала согласие? Но почему?
Вместо ответа княгиня разрыдалась в голос, и Полестелю пришлось отпаивать её водой.
– Экий вы бестолковый, – сказал он раздражённо. – Любит она вас! И спасает этим шагом от петли. В ответ на её согласие я организую ваш побег отсюда.
– И вы… вы на это согласны? – удивился Ахлестышев. – Дать своё имя чужой для вас женщине, зная, что она любит другого? Из одного только расчёта, за-ради денег?
– Согласен, – ответил граф. – И не только согласен, но и сам всё придумал! Вчера вечером. И объяснил княгине, что это единственная возможность спасти вашу жизнь. Ведь согласитесь, Пётр Серафимович: то, что вы до сих пор не во рву, исключительно моя заслуга. Я обязан выполнить приказ Мортье и ежечасно рискую, оттягивая казнь. Теперь я готов рискнуть ещё больше и вообще выпустить вас из-под ареста. Вас! Подозрительного русского, невесть с какой целью прокравшегося в Кремль во французском мундире! Должен же я получить вознаграждение за такой риск? А то вам жизнь, а мне ничего взамен? Так не бывает!
– Ольга, я никогда с этим не соглашусь! – крикнул Ахлестышев. – Тебя обманывают! Этому человеку нельзя верить, он не отпустит меня!
– Откуда такая убеждённость? – обиделся француз. – Я принадлежу к старинному роду и слово чести для меня не пустой звук. И потом, Ольга Владимировна сама будет присутствовать при вашем освобождении. Я лично вывезу вас из Кремля и высажу где-нибудь на окраине, посреди укромных развалин. И ступайте своей дорогой! Советую сразу же покинуть Москву. Если наши поймают вас во второй раз, казни уже не избежать; и меня подведёте. Ну, мы поняли друг друга?
Пётр отвернулся от графа и смотрел только на Ольгу.
– Как же так, любовь моя? Зачем это? Ты спасаешь мою жизнь, ладно; но что это будет за жизнь?
– Разве нам станет лучше, если тебя расстреляют? – наконец смогла она заговорить. – Пока ты жив, всё может перемениться. У мёртвых ничего уже не изменится… Твоя жизнь – высшая для меня ценность. Я на всё готова ради этого. На всё. Видно, не суждено нам пока быть вместе!
– Насчёт того, что переменится – даже и не думайте, – желчно влез в разговор Полестель. – Я взял с княгини клятву перед иконой, что она выйдет за меня замуж в обмен на ваш побег. Своё обещание я честно выполню, а она пусть выполнит своё. Вы можете потом встречаться, жить, словно муж и жена – мне всё равно! Меня интересуют только капиталы Ольги Владимировны, а не душа её и не тело. Я получаю доверенность на управление поместьями и получение с них доходов – и вы меня больше никогда не увидите! Я тут же уеду в Париж.
– А где гарантия, что вы не потребуете через суд, чтобы супруга проживала с вами вместе? Наши законы дают такое право ненавистным мужьям, и те им часто злоупотребляют.
– Я и об этом подумал! – радостно сообщил Полестель. – Если такое заявление с моей стороны последует, то Ольга Владимировна отзовёт свою доверенность. Мы оба взаимно защищены! Я позволяю ей жить розно, а она мне – получать мои доходы. И никто никого не обманет, иначе последует наказание.
– Радость моя, свет мой, – ласково сказала сквозь слёзы Ольга. – Соглашайся. Я была уже княгиней Шехонской. Разве это помешало нам быть счастливыми в том шалаше? Нет. Теперь я сделаюсь наружно графиня Полестель. Что изменится для нас с тобой? Мы станем жить вместе и никогда не захотим увидеть этого человека. Пусть он подавится моими деньгами! Главное, чтобы он спас тебя сейчас.
– Я должен подумать, – произнёс Пётр, вставая. – Голова от ваших новостей кругом идёт… Пусть меня отведут обратно в камеру.
– Понимаю, – охотно поддержал его граф. – Идите и думайте. До вечера. Когда к вам вернётся способность рассуждать – сами согласитесь, что меня вам бог послал! Иначе, господин партизан, лежать вам у Тайницкой башни. А по вам будут ползать мухи: большие, синие…
Ахлестышев вернулся в камеру бледный, как полотно. Штабс-капитан бросился ему на встречу.
– Что такое? На вас лица нет!
– Полестель готов отпустить меня в обмен на согласие княгини Шехонской выйти за него замуж!
– Ничего не понимаю. Она ведь уже замужем!
– Князь даёт ей развод.
– Но для чего вся эта комбинация?
– Ольга идёт на жертву, чтобы спасти меня от эшафота.
– Ага! Но граф?
– Он женится на двадцати тысячах душ рода Барыковых.
– Что за фортель? Война идёт! Какие браки между враждующими нациями? И потом: на получение развода уйдёт не один месяц! Если наши попы его вообще дадут…
– Я то же самое сказал графу. Он готов ждать. По его словам, он понял, что Бонапарт проиграет войну. И сейчас граф закладывает фундамент мирной жизни, очень обеспеченной в будущем.
– Т-а-а-к… – Ельчанинов взъерошил волосы. – Да ведь это то, что нам и нужно! Вы выходите на волю и ведёте операцию с фон Цастров…
Ахлестышев даже застонал.
– Пётр Серафимович, простите мой практицизм! – взмахнул руками штабс-капитан. – Конечно, вам больно: любимая женщина по своей воле связывает себя узами брака с другим. Но ведь она делает это ради вас! Это ли не доказательство её высокого ответного чувства? Лишь настоящая любовь может толкнуть женщину на такие жертвы. Вам позавидовать можно… Пока вы живы – ничего не кончено, всё ещё переменится!
– Я понимаю, – уныло согласился каторжник. – Умом я всё понимаю. Но как представлю этого негодяя, ведущего Ольгу вокруг аналоя… Я убью его!
– Для этого надо сначала выйти отсюда, – мягко напомнил Ельчанинов.
Пётр только вздохнул.
– Для нашего дела, Пётр Серафимович, ваше освобождение – это подарок небес. Вы сможете контролировать поездку баронессы в Петербург. И отменить, пока не поздно, распоряжение об её убийстве! Ведь такой риск отнюдь не исключён: Сила Еремеевич всегда выполняет приказ. Представляете, что будет, если он сорвёт операцию? По вашей команде… Вы продолжите за меня работу резидента. Не время сейчас грустить – война идёт!
Ахлестышев снова вздохнул, уже менее печально.
– Вы правы, Егор Ипполитович. Хорошо. Давайте вернёмся к баронессе. Кто встречает ваших курьеров на казачьих постах?
– Там иерархия следующая. Отдельным летучим отрядом командует генерал-адъютант Винценгероде. Это де-факто авангард корпуса Витгенштейна, и стоит он на Тверской дороге. У Фердинанда Фёдоровича прямая связь как с Кутузовым, так и с Петербургом. Казаками передней линии командует генерал-майор Иловайский-четвёртый. Хитрый дядька, любит и знает разведочное дело и всегда готов помочь, если вы обратитесь к нему от моего имени. Непосредственно на постах за мной закреплён войсковой старшина Арженовский. Запомните пароль для него: “Святой Георгий”. Станичники уже привыкли: при этих словах сразу отведут вас к Арженовскому.
Объясните генералам, что в ночь на 24 сентября через их расположение проедет карета, запряжённая четвёркой. В ней будет дама, она покажет пропуск за подписью Тутолмина. Следует без промедления и огласки обеспечить ей свободный путь до Ярославля. Оговорив все детали, сами отправляйтесь туда же.
В городе явитесь к губернатору и потребуете свидания с капитаном Лангом. Это помощник барона Розена, начальника воинской полиции. Капитан отвечает за дальнейший ход операции. Ваша же задача: обеспечить доставку в Москву письма баронессы фон Цастров. Письмо, адресованное Тутолмину, должно быть на почтовой бумаге гостиницы “Волжская”.
– Я должен вручить его адресату?
– Ни в коем случае! При вас должен быть заранее приисканный человек, смелый и смышлёный. 27-го или 28-го сентября он выйдет на аванпосты итальянского корпуса и спросит графа Солтыка. Запоминаете?
– Да. Кто этот Солтык?
– Поляк из Разведывательного бюро Главного штаба. Пусть у вашего человека будет при себе записка на французском языке, озаглавленная: “Для офицера”. В записке должна быть указана фамилия поляка – так его быстрее найдут. Солтык возьмёт конверт, и вручит за него двадцать наполеондоров. Ваш человек должен возразить, что уговаривались на двадцать пять. Это пароль.
– Ясно.
– Есть у вас подходящий смельчак для такой миссии?
