Стакан воды, который принесла заботливая Ирма, оказался весьма кстати. Клацая зубами, Нил выпил, отдышался и успокоился.
– Простите, – кое-как проговорил он. – Вам не следовало этого видеть. Не сдержался, накипело… Ребенка Варвариного жалко. Я его не оставил бы, воспитал бы, научил бы играть в бильярд, он рос бы в нашем доме.
– У вас остается второй шанс – с Олимпиадой Ивановной.
– Да-да, конечно… Это счастье.
– Придется поверить, что вы не Синяя Борода, – утешил жестокий юноша. – Во всяком случае пока. А то мало ли что придет в голову, чтоб не жениться.
Бородин издал протяжный и жалобный стон, будто из резиновой игрушки вышел воздух.
– Ладно вам, шуток не понимаете. Лучше расскажите про Марфушу.
Размазав слезы здоровенной ладонью, что вызывало жалость и смех одновременно, Бородин признался, что не знает о Марфуше ничего.
– Блаженная, да и только, что тут скажешь, – добавил он. – Может, Аглая знает.
– Кстати, про Аглаю. Какие у нее литературные вкусы?
– Литературные? И это вас интересует? Удивительный человек…
– И все же – какие?
– От вас нет секретов. Нянюшка боготворит классическую литературу, в основном драматургию. Когда-то в юности мечтала быть актрисой, но не получилось. Обожает читать всякие пьесы. Чем древнее, тем лучше. Греки всякие и прочая ерунда.
– А научная литература? Химическая? Медицинская?
Нил горько усмехнулся:
– Когда ей? Да и зачем? Изучать химические процессы варки варенья или установку банок при простуде?
– Вот и мне любопытно, зачем домоправительнице читать «Судебную медицину» доктора Карла Эммерта 1882 года издания.
– Вот уж не знаю. Спрошу.
– А заодно выясните у няни еще один пустяк.
– Пожалуйста. А что именно?
– Узнайте у нее, что за родственник госпожи Нечаевой лишился глаза, который оказался на горке ягод.
– Как? – глупо вылупился Бородин.
– Это я вас спросил, – поправил Ванзаров. – Забыть не могу, сколько варенья погибло.
Убедившись, что бильярдист достаточно пришел в себя, чтобы вернуться на представление Клавеля, Родион отпустил его и остался с Ирмой. Чтобы пошептаться в одиночестве. Даже если кто-то захотел бы подслушать, ни за что не смог бы: восторги фанатов карамболя оглушили отель.
11
Быть может, счастье – это всего лишь не мучиться поиском своего места в мире. Афанасию Курочкину повезло необычайно. Почти сразу нашел он свое призвание. Призвание быть филером. Не сказать чтобы маленький Афанасий грезил о филерской службе, но как-то само собой вышло, что попробовал раз – и понравилось навсегда. Филерская доля была по силам Курочкину. Мог он сутками пропадать на посту, не есть, не спать, а только вести назначенный объект. Наверное, в прошлой жизни был волком или тигром, и эти привычки зверя пригодились удивительно. Афанасий испытывал необъяснимый охотничий азарт, когда вел жертву, был невидимым и знал каждый шаг ее, нет, вздох. Филерский талант, одним словом.
Наблюдение за Блохой стало доставлять удовольствие. Барышня появилась в дверях через два часа, но была одета неброско, во все черное. Чтоб, значит, быть незаметной. Вот ведь глупышка. Осторожно осмотрелась по сторонам, заглянула на другую сторону улицы и только тогда крикнула извозчика. Такую манеру филер очень любил: объект знает, что его ведут, пытается засечь преследователя, но видит только обычных прохожих. Где ей обмануть самого Курочкина. Приятное волнение, всегда возникавшее, когда объект начинал проявлять строптивость, растеклось в душе Афанасия.
Блоха приехала на Апраксин рынок, велела извозчику ждать, побродила по темным закоулкам, зашла в трактир без вывески, где было темно и накурено, вышла оттуда под ручку с лихим пареньком, проехала с ним на Литейный проспект, пробыла в «Версале» с час и уже одна вернулась в меблированные комнаты.
Следующая вылазка была предпринята, когда на улицах зажглись газовые фонари. Блоха принарядилась в светлое и неторопливо, как на работу, отправилась по Вознесенскому. Почти сразу ее остановил худощавый молодой господин. Посмеялись, договорились и взяли извозчика. И тут Афанасий чуть не потерял объект. Ожидая, что бланкетка повезет клиента в «Версаль», занял позицию на углу Екатерининского канала. Но когда Блоха исчезла более чем на пять минут, понял, что совершил ошибку. Бросившись со всех ног, успел заметить пролетку, повернувшую на Забалканский проспект. Ноги, которые кормят филера не хуже волка, не подвели.
Оказалось, Блоха повезла мужчину в трактир Сурогина, известный отличной бильярдной залой, где играла сама Мария Нилова – загадочная дама, всегда в черном платье, про которую ходил слух, что это переодетый мужчина, беглый монах.
Трактир был полон. На одном столе играли, другие были свободны. В этот вечер Нилова дала себе выходной или же отправилась смотреть на Клавеля. Заказав в бильярдную пива, Блоха предложила господину партию на три рубля. Пари было принято, игра началась.
Не всякий человек, входивший в соприкосновение с объектом, награждался кличкой. Однако новый господин такой чести удостоился и был занесен в филерскую книжечку под именем Стручок. Придумывание прозвищ, хлестких и метких, было еще одной приятной стороной филерской работы.
Первую партию Блоха проиграла с треском. Стручок забрал выигрыш, поцеловал даме ручку, заказал еще выпивки и закуски, после чего они решили, что такой приятный вечер надо продолжить. Во второй партии разбивать выпало Стручку. Ударив сильно, он сделал хороший разбой. Блоха прокатила для виду и отдала стол. Стручок выиграл вторую партию. Впрочем, как и третью. Играл неплохо, почти не делал ошибок, но опытный глаз не мог не признать в нем новичка. Рука напряженная, удар слишком резкий, да и к столу бросается с такой яростью, будто на штурм.
Поражения на настроении дамы не сказались никак. Она требовала продолжать. Ставки были подняты до пяти рублей. Молодой человек был явно при деньгах. Не прошло и полутора часов, как долг Блохи вырос до двадцати девяти рублей – подряд проиграла шесть партий. Стручок проявил благородство и готов был списать долг, но дама весело засмеялась, сказав, что только вошла в форму. А потому предлагает поднять ставку до десятки. Как истинный джентльмен, Стручок не возражал.
Характер игры сменился внезапно. Блоха больше не допускала досадных промахов или нелепых киксов. Биток попадал в цель с коротким хлопком. Шары летели один за другим, противник не успевал подойти к столу. Проигранная партия доставила Стручку большую радость – аплодировал и отвешивал комплименты. Блоха их благосклонно приняла. И предложила продолжить. Конечно, Стручок согласился. Словом, вечер протекал замечательно.
Афанасий тщательно проверил бильярдную. Выход из нее был только один – через обеденную залу. Двери или занавесей, отвлекающих внимание, не было. Окон нет. Все столы просматривались без помех. Света достаточно. В открытую наблюдать за матчем – ошибка начинающего филера. А Курочкин давно обрел опыт.
Выбрав стол, чтобы держать под контролем все входы и выходы из трактира и залы, заказал ужин, не особо обильный, но восполняющий потраченные силы. И даже рассчитался вперед, чтобы в любую минуту сняться с места. Но, кажется, в ближайшие часы Стручок и Блоха не собирались расставаться. Да и зачем – игра пошла интересная. Дама только что выиграла вторую партию на червонец.
12
Вокруг Сенного рынка помещаются не только доходные дома и дома терпимости, но и заведения, где зарабатывают на хлеб насущный более допотопными способами. Бессчетное число мастерских, в которых чинят, лудят, паяют, приколачивают, сверлят, шьют и сдирают шкуры с зайцев, пойманных в окрестных лесах, разместилось по подвалам и нижним этажам. За все, что требуется в домашнем хозяйстве, от починки кастрюли до заточки ножей, умелые руки брались с охотой и удовольствием. И брали совсем немного. Чтобы на жизнь хватило да детей прокормить, не говоря уже о женах, но тем всегда не угодишь.
Мастерские не закрывались допоздна, мало ли кому что понадобится. И в этот час жестянщик и слесарь Корчевин готов был услужить любому. Но в мастерской находился гость совсем не желанный.
