– Кто за тобой следил?
– Понятия не имею.
– Это методы верховного стража?
– Вполне возможно.
– Перед тем как уехать из Фив, давай-ка зайдем к Кани.
Пазаир послушно согласился. Ко всему безразличный, он отстранился от реального мира. Отказ Нефрет подтачивал его изнутри.
Кани уже не один работал в своем саду, оборудованном несложными приспособлениями для орошения. Там, где росли овощи, кипела бурная деятельность. Сам садовник занимался лекарственными растениями. Этот коренастый, морщинистый, неторопливый человек таскал на себе шест, на обоих концах которого были подвешены два тяжеленных сосуда с водой. Заботу о своих любимцах он не доверял никому.
Пазаир познакомил его с Сути. Кани принялся внимательно его разглядывать.
– Это ваш друг?
– Можете говорить при нем.
– Я продолжал поиски ветерана, тщательно продумывая каждый шаг. Столяры, плотники, водоносы, прачечники, землепашцы – ни один вид ремесла не ускользнул от моего внимания. Но нашлась лишь одна ничтожная зацепка: перед тем как исчезнуть, наш подопечный несколько дней занимался починкой колесниц.
– Не такая уж и ничтожная, – заметил Сути. – Значит, он жив!
– Будем надеяться.
– А может, его тоже устранили?
– Во всяком случае, найти его невозможно.
– Продолжайте, – попросил Пазаир. – Судя по всему, пятый ветеран этот мир еще не покинул.
***
Что может быть сладостнее и безмятежнее фиванских вечеров, когда с севера веет прохладой, а люди устраиваются в утопающих в зелени беседках и, попивая пиво, любуются красками заката? Утомление проходит, волнения души смиряются, красноватое небо запада сияет красотой богини безмолвия. Постепенно сгущаются сумерки, и их прорезают парящие ибисы.
– Нефрет, завтра я уезжаю в Мемфис.
– Работа?
– Сути был свидетелем предательства. Больше я не хочу ничего говорить ради вашей безопасности.
– А что, это так опасно?
– В этом деле замешаны военные.
– Вы о себе подумайте, Пазаир.
– Вам небезразлична моя судьба?
– Ну не надо так, я всей душой желаю вам счастья.
– Оно зависит только от вас.
– Вы так прямолинейны, если…
– Поедем со мной!
– Это невозможно. Во мне нет такого огня, как в вас. Поймите, я другая, и спешка мне чужда.
– Все очень просто: я вас люблю, а вы меня – нет.
– Нет, все совсем не так просто. День не наступает сразу после ночи, одно время года не сменяет другое в одночасье.
– Вы можете дать мне надежду?
– Пообещать означало бы солгать.
– Вот видите!
– Ваши чувства слишком пламенны и безудержны… Не можете же вы требовать, чтобы я отвечала вам столь же пылко.
– Вы напрасно оправдываетесь.
– Я сама в себе не могу разобраться, а вы хотите, чтобы я обнадежила вас.
– Если я уеду, мы больше никогда не увидимся.
Пазаир медленно пошел прочь, надеясь услышать слова, которые так и не были произнесены.
***
Секретарь Ярти избежал серьезных ошибок, постаравшись не брать на себя никакой ответственности. Квартал жил спокойно, ни одного преступления совершено не было. Пазаир уладил кое-какие мелочи и отправился к верховному стражу, поскольку тот вызвал его к себе.
Монтумес был куда приветливее и предупредительнее, чем обычно.
– Дорогой мой судья! – воскликнул он своим гнусавым голосом. – Я так рад вас видеть. Вы уезжали?
– Это была вынужденная поездка.
– Ваш округ один из самых спокойных; это плоды вашей репутации. Все знают, что вы не шутите с законом. Не хочу вас обидеть, но вид у вас усталый.
– Это пройдет.
– Ладно, ладно…
– Зачем вы меня вызвали?
– Дело весьма щекотливое и… неприятное. Я буквально следовал вашему плану, по поводу того подозрительного зернохранилища, помните? И все же я сомневался, что он сработает. Между нами говоря, я не ошибся.
– Управитель сбежал?
– Да нет… Мне не в чем его упрекнуть. Его не было на месте, когда все это произошло.
– Что произошло?
– Половина запаса зерна была похищена из амбара ночью.
– Вы шутите?
– Увы, это не шутка! Это горькая правда.
– Но ведь за ним же наблюдали ваши люди!
– И да, и нет. Драка, случившаяся неподалеку от зернохранилища, потребовала их незамедлительного вмешательства. Кто их за это упрекнет? А вернувшись к месту наблюдения, они обнаружили хищение. Теперь, как это ни прискорбно, состояние зернохранилища соответствует отчету управителя!
– А виновные?
– Никаких следов.
– Свидетелей тоже нет?
– Квартал был безлюден, дело провернули быстро. Найти воров будет нелегко.
– Полагаю, вы задействовали свои лучшие силы.
– Можете на меня положиться.
– Между нами, Монтумес, какого вы обо мне мнения?
– Ну… Я считаю вас судьей, осознающим свой долг.
– Вы признаете, что у меня есть немного ума?
– Дорогой Пазаир, вы себя недооцениваете!
– В таком случае вы должны понимать, что я не верю ни единому слову из вашей истории.
***
Госпожу Силкет часто одолевали приступы беспричинной тревоги, и она прибегала к услугам заботливого специалиста по нервным расстройствам и толкователя снов. Стены его кабинета были выкрашены в черный цвет, само помещение погружено во тьму. Каждую неделю она ложилась на циновку, рассказывала ему о своих кошмарах и жадно внимала его советам.
Толкователь снов был сириец, уже много лет живший в Мемфисе. С помощью множества колдовских книг и сонников он успокаивал благородных дам и зажиточных горожанок. Соответственно и вознаграждения получал немалые, обеспечивая постоянную поддержку и утешение бедным созданиям с тонкой душевной организацией!
Толкователь настаивал на неограниченной продолжительности лечения – впрочем, сны ведь никогда не перестают сниться. Разгадать значение образов и видений, осаждающих спящий мозг, мог лишь он один. Будучи человеком исключительно осторожным, он оставлял без ответа заигрывания большинства пациенток, страдавших от неудовлетворенных чувств, и уступал одним лишь миловидным вдовушкам.
Силкет грызла ногти.
– Вы поссорились с мужем?
– Из-за детей.
– Что они натворили?
– Они врут. Но это не так уж страшно! Муж сердится, я за них заступаюсь, так и начинается перебранка.
– Он вас бьет?
– Немножко, но я защищаюсь.
– Он доволен переменой в вашей внешности?
– О да! Он у меня совсем ручной… иногда удается заставить его делать то, что мне надо, при условии, что я не суюсь в его дела.
– А они вас интересуют?
– Нисколько. Мы богаты – это главное.
– Как вы вели себя после последней ссоры?
– Как обычно. Закрылась в своей комнате и ревела в голос. Потом заснула.
– Сны видели?
– Все те же образы. Сначала я увидела туман, поднимавшийся над рекой. Его прорезало что-то вроде парусной лодки. Потом вышло солнце, туман рассеялся. Тот предмет оказался гигантским фаллосом, стремительно двигавшимся вперед! Я отвернулась, захотела укрыться в хижине на берегу Нила.
Но это был не дом, а женский орган, одновременно притягивавший меня и внушавший ужас. У Силкет перехватило дыхание.
– Будьте осторожны, – посоветовал толкователь. – По соннику, увидеть во сне фаллос – • к краже.
– А женский орган?
– К нищете.
****
Госпожа Силкет, растрепанная и неприбранная, тотчас же устремилась на склад. Ее муж что-то раздраженно говорил двум мужчинам, сокрушенно разводившим руками.
– Извини, что беспокою, дорогой. Нужно принять меры предосторожности, тебя ограбят и мы можем оказаться в нищете!
– Запоздало твое предупреждение. Эти капитаны, как и вся их братия, объясняют, что нет ни одного свободного судна, чтобы доставить мой папирус из Дельты в Мемфис. Наш склад останется пустым.
Гнев Бел-Трана обрушился на Пазаира.
– Чего вы от меня ждете?
– Чтобы вы вмешались и выявили факт нарушения свободы торговли. Заказы накапливаются, а я не могу выполнить ни одной поставки!
– Как только появится свободное судно…
– Оно не появится.
– Злой умысел?
– Проведите расследование и получите доказательства. Каждый час промедления ведет меня к разорению.
– Приходите завтра. Надеюсь, мне удастся что-нибудь обнаружить.
– Я не забуду о том, что вы для меня делаете.
– Не для вас, Бел-Тран, а во имя справедливости.
***
Поручение пришлось по душе Кему, а еще больше – его павиану. Вооружившись предоставленным Бел-Траном списком судовладельцев, они принялись расспрашивать о причинах отказа. Путаные объяснения, сожаления и откровенная ложь убедили их в том, что торговец папирусом не ошибся. Когда наступил час послеобеденного отдыха, Кем дошел до крайнего причала и обратился к старшине, обычно все про всех знавшему.
