— Как заказ соберется, я выхожу в полночь из аптеки и рисую мелом круг на двери. Оборвыш в это время всегда ошивается поблизости. Он замечает знак и бежит к бомбистам. Не знаю куда, готов поклясться чем… — Шлейхман испуганно прикрыл рот ладонью и забубнил из-под нее. — Не знаю, правда, не знаю! Только не бейте! Все расскажу.
— Дальше, сволочь! — Порох привычно сгреб арестованного за шиворот. — Дальше!
— А дальше все. Примерно через час приходит банда. Трое заходят за мешками и ящиками, а двое караулят — у Горбатого моста и на задках.
— Главарь их приходит к тебе? — полковник навис над аптекарем. — Сам Бойчук, а?
— Так они не представляются, а я фамилий не спрашивал. Деньги приносят сразу, платят по-честному. Меня не обижают.
— Смотри, если врешь, я тебя так обижу — мокрого места не останется!
— Что вы, что вы, — запричитал Шлейхман. — Как можно-с…
Унтер-офицер поднялся и застегнул мундир.
— Ваше высокородие! Я так понимаю, что раз подвал в аптеке забит мешками, то заказ бомбисты уже сделали. Всего-то надо нарисовать круг на стене и за мальцом проследить. Он к тайному логову нас и выведет.
— Как же, угонишься ты за мальцом, — Порох задумчиво постукивал пальцами по темечку аптекаря, а тот застыл, ни жив, ни мертв, боясь пошевелиться. — Нет, нет, это бесполезно. Какой бы прыткий не был соглядатай, за уличным шпаненком не поспеет. Он ту местность лучше нашего знает, нырнет под забор или через щель протиснется, и был таков. А если он еще и смышленый, то слежку заметит и предупредит банду, что аптекарь их продал. Больше они к Шлейхману не сунутся. Разве что отомстить захотят, да подстерегут однажды в темном переулке…
Аптекарь застонал от ужаса и начал сползать со стула.
— А ежели мы их подстережем, Илья Петрович? — выступил вперед Кашкин, оттирая плечом жандарма. — Устроим засаду в подвале. Возьмем городовых побольше, авось справимся.
Порох оборвал его взмахом руки.
— Видел я, как вы справляетесь… Но идея мне нравится. Засаду устроим в подвале, под мостом и на задах аптеки спрячем еще две дюжины людей.
— А кто командовать будет? — ревниво спросил городовой. — Полиция или… эти?
— Командовать буду я, — полковник закурил папиросу и только потом набросил на плечи шинель. — Проедусь, нужно размяться. А то скисну совсем.
Он распахнул дверь и столкнулся на пороге с Мармеладовым, но не удивился его визиту, даже обрадовался.
— А, г-н бывший студент! Не желаете разделить миг моего триумфа? Мы едем ловить банду.
— Охотно составлю вам компанию, — сыщик тоже не выказал удивления. — Но прежде мне нужно рассказать вам об убийстве одного фотографа…
— Это по дороге успеется. А вы чего встали? — обернулся Порох к полицейскому и жандарму. — Умойте этого слизня и догоняйте нас поскорее!
Аптека располагалась в первом этаже доходного дома и имела отдельный вход, чтобы запертые ворота не мешали болезному люду, если уж станет невмоготу, постучаться за микстурой посреди ночи или рано утром. Улицы давно опустели. Унтер-офицер подождал, пока Шлейхман нарисует круг на дубовой двери, затолкал аптекаря внутрь и повел в подвал, стараясь не смотреть на банки с пиявками, стоящие в шкапу, за стеклянными дверцами.
— Пакость какая, — морщился жандарм. — И что, находятся олухи, которые эту дрянь на себя лепят?
— Ле… Лепят, — заикался аптекарь. — Многим нра… Нравится. Если печень болит или ми… Мигрени частые… Полезные о… Очень.
— Не понимаю. Кровососы и вдруг полезные.
— Ну, вы же по… Полезные, — Шлейхман прикоснулся кончиками пальцев к синяку, набухающему вокруг левого глаза, выдвинул один из ящичков и достал стеклянный флакон с мазью. — Для о… Общества.
— Пасть захлопни! — разозлился унтер-офицер. — Не то я тебе второй фонарь подвешу. Ступай в подвал, нечего тут маячить.
Он оглянулся на витрину и поспешил увести аптекаря вниз по лестнице.
Кашкин спустился в подвал спустя четверть часа.
— Прибегал беспризорник, — доложил он. — Близко подходить не стал, на другой стороне улицы потоптался чуток и тикать.
— А круг оборвыш разглядел? — встревоженно спросил Порох.
— Разглядел, — подтвердил городовой. — Круг белый, он на темной доске отлично виден.
— Смотри у меня, касторка! — набросился полковник на Шлейхмана. — Если обманул и знак на двери означает, что тебя арестовали, а в аптеке засада, то я тебя в этом подвале, закопаю. Живьем!
— Я не вру, не вру, — аптекарь затрясся и отполз в угол. — Скоро сами убедитесь.
— Бандиты всегда быстро приходят? — уточнил Мармеладов, внезапно проявляя интерес к разговору. — Стало быть, живут неподалеку. Я бы тоже обратился к ближайшему аптекарю. Не таскать же эту тяжесть, — сыщик похлопал рукой по мешкам, на которых сидел, — на другой конец Москвы.
— Подождем, — полковник достал портсигар, но, вспомнив, что поблизости бертолетова соль, передумал курить. — Подождем пока… Родион Романович, у вас есть с собой револьвер?
— Нет.
— Может быть, нож или кастет?
— Нет.
— Ничего смертоубийственного в карманах не носите? Неужто боитесь, что потянет, — Порох замялся, — на старое?
— Нет.
— «Нет, нет»… Заладили одно и то же! А я серьезно спрашиваю. Могу ли я вам, г-н бывший студент, доверить оружие? Скажем, для самозащиты.
— Доверять или нет — это каждый сам решает, — пожал плечами сыщик. — Но я избавлю вас от мучительного выбора. В этом подвале мне оружие не понадобится.
— Отчего же? Заварушка грядет жаркая.
— А вы поставьте себя на место бомбистов.
— Вот еще выдумали! — вспыхнул следователь.
— Поставьте, поставьте. Это иной раз полезно, — усмехнулся Мармеладов. — Зайдут сюда трое. Вы рявкнете: «Никому не двигаться!» Они, разумеется, не послушаются.
— Почем вы знаете?
— Вряд ли в банде убийц найдутся люди, которых можно взять на бас. Они же там все жесткие, как давешний ледяной комок. Сами говорили. Стало быть, бомбисты выхватят
