Вертен за свою карьеру адвоката по уголовным делам встречался со многими жестокими убийцами, но его поразило то, с какой невозмутимостью Грюненталь рассказывал о своем плане убийства Фроша и императрицы. Оказывается, идея организовать серию убийств, чтобы скрыть устранение Фроша, принадлежала герру Брайтштайну. За несколько месяцев до того, как было перехвачено письмо Фроша, Брайтштайн подал прошение стать поставщиком императорского двора. Этот вопрос был передан для решения князю Грюненталю. Они встретились, и этот умный и энергичный владелец торгового дома ему понравился. Князь потом пригласил его пару раз на охоту.
— А когда встал вопрос с Фрошем, — пояснил Грюненталь, — то Брайтштайн с его хирургическими инструментами и несчастным сифилитиком Биндером мне очень пригодился. Я задумал серию убийств, которая заставит полицию и, возможно, видных криминалистов пошевелить мозгами в попытке понять символику издевательств убийцы над трупами, а потом приведет их к Биндеру.
— Я заметил среди ваших книг том, посвященный нравам американских индейцев, — вдруг сказал Гросс. — Вам понравилось, как они наказывают предателей?
Грюненталь с улыбкой кивнул криминалисту.
Вертен не смог сдержаться.
— Зачем надо было убивать невиновных? Инсценировали бы с Фрошем несчастный случай, и все.
Грюненталь устремил на Вертена свой холодный взгляд.
— Отчасти, чтобы не вызвать подозрений императрицы. Правда, потом оказалось, что в этом не было нужды, поскольку она сама собиралась обнародовать тайну Майерлинга. — Князь замолк, разглядывая Вертена. Казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать бессильное бешенство адвоката. — А отчасти, чтобы задать вам головоломку. Устраивать гибель Фроша от несчастного случая мне показалось банальным.
— Да вы настоящий сумасшедший, — бросил Вертен.
Неожиданно князь Грюненталь преобразился. Напускные флегматичность и безразличие исчезли, и им было позволено на короткое время заглянуть внутрь этого человека. Сановник пронзил Вертена своим ледяным взглядом до самого сердца. И стало совершенно ясно, что, пока Грюненталь жив, у них спокойной жизни не будет. Безумие в этом человеке сочеталось с дьявольской хитростью и коварством. Может быть, он всегда был таким, а возможно, его развратила власть. Впрочем, важно было лишь то, что князь Грюненталь опасен. Смертельно.
Гросс положил руку на плечо Вертена и попробовал вернуть разговор в прежнее русло.
— Вы неплохо придумали эту комбинацию с носами.
Створки, приоткрывшие нутро князя, сомкнулись. Он опять стал прежним.
— Да, это сработало хорошо, но все равно вы докопались. Пришлось заметать следы. Покончить с Биндером, убрать Брайтштайна. Фотография, где мы с ним на охоте в Штирии, тоже должна была исчезнуть из его кабинета.
— И все это проделал для вас сержант Тод? — спросил Гросс.
— Вижу, вы побеседовали с эрцгерцогом. Только он мог назвать вам эту фамилию. Впрочем, это не важно. Да, Тод показал себя умелым исполнителем.
— Ему пришлось даже внедриться в круги анархистов в Швейцарии и найти этого Луккени, — сказал Гросс.
— Нет, с анархистами работал другой офицер, но потом я приставил к Луккени Тода. Приказал поручить Луккени следить за императрицей, когда она в июне появилась в Вене. Чтобы потом не было сомнений, кто ее убил. Никто бы ни о чем не догадался, если бы не любопытство криминалиста и его друга адвоката.
Вертен решился снова вмешаться в разговор:
— Я понял так, что император знал о судьбе своего сына. А о гибели супруги? И о серии бессмысленных убийств, совершенных, чтобы прикрыть устранение камердинера Фроша?
Грюненталь долго молчал, прежде чем ответить.
— Я понимаю, что это должно вас обоих шокировать и вызвать протест, но управлять такой империей — недетская игра. Что значит жизнь нескольких простых людей по сравнению с благом империи?
Этот вопрос они выслушали в молчании.
Грюненталь внимательно оглядел того и другого.
— Итак, господа, теперь, когда все ваши выводы подтверждены, я предлагаю обменять ваше молчание на жизнь фрейлейн Майснер. И добавляю небольшой бонус, чтобы частично утолить вашу жажду возмездия. Жизнь сержанта Тода. Его устранят по моему приказу. Наш мир несовершенен, господа. И потому частичное возмездие всегда лучше, чем никакое.
— И как вы предполагаете осуществить передачу фрейлейн Майснер? — спросил Гросс, совершенно не смущенный последним откровением князя Грюненталя.
— Не нравится мне это, — засомневался Вертен.
Его поддержал отец Берты:
— Мне тоже. Слишком рискованно.
— Все пройдет нормально. Увидите, — заверил их Гросс.
Они сидели в кабинете Вертена, обсуждали план действий на сегодняшний вечер. Грюненталь сообщил, что Берту Майснер им передадут в Павильоне смеха в Маленькой Венеции. Так назывался район Пратера, где были воспроизведены несколько кварталов итальянского города с каналами. Князь объяснил, что поскольку парк развлечений закрыт в связи с трауром по убитой императрице, то встречу целесообразно провести там.
Он предупредил Гросса и Вертена не брать с собой оружие, иначе Тод «без колебаний покончит с подопечной».
— Надо учитывать образ мыслей Грюненталя, господа, — продолжил Гросс. — Он уверен в том, что ни я, ни Вертен не можем себе позволить расправу без суда. Достаточно вспомнить его последние слова, когда мы уходили: «Вы честные, уважаемые люди. Свято верите в законность. Сама идея самосуда приводит вас в ужас. В этом различие между нами, господа. Я не боюсь взять на себя такой грех. Потому что я князь, а вы простые граждане». Вы поняли? — Криминалист оглядел собеседников. — Быть честным и порядочным в его понимании — слабость. И сейчас на этом можно сыграть. Поскольку он не может вообразить нас коварными и достаточно храбрыми для такой затеи.
— А как быть с Тодом? — спросил Вертен.
— Он солдат, добросовестно выполняющий приказы командира. Убивать его обучили с молодых лет, больше, наверное, он ничего делать не умеет. Думаю, этот человек будет потрясен тем, что я ему сообщу. Оказывается, после стольких лет добросовестной службы князь Грюненталь решил отдать его на заклание.
— Он вам не поверит, — сказал Майснер.
— И не нужно, чтобы он мне поверил. Достаточно заронить ему в голову зерно сомнения относительно намерений хозяина. И тогда эти две гадины повернутся друг против друга.
— Слишком просто все у вас получается, Гросс, — со вздохом проговорил Вертен. — Мы не должны забывать, что на карту поставлена жизнь Берты.
— Именно к этому я и клоню, Вертен. — Гросс вопросительно вскинул брови. — Вы что, серьезно верите, что все мы, включая и ее, после сегодняшнего разговора будем целы? Что князь сдержит свое обещание? Нет. Он подождет, пока пыль уляжется, а затем его приспешники примутся уничтожать нас одного за другим. Вы хотите провести остаток жизни в ожидании этого?
Вертен устало откинулся на спинку кресла. Гросс был прав. Этот человек способен на все. Достаточно было один раз взглянуть в его черную душу.
Затем он вдруг вспомнил.
— Гросс, а ведь князь не ответил на мой вопрос.
— Не ответил, — согласился криминалист, не удосужившись спросить — на какой.
— Знал ли император об убийстве своей супруги и обо всем остальном?
— Вы могли бы поставить вопрос жестче, Вертен. Не по его ли приказу действовали убийцы? Так вот, на этот вопрос Грюненталь вам ответил. Он организовывал все эти убийства, и только он за них ответственен.
— Но?..
— Да поймите же вы наконец — императору совсем не обязательно было обо всем этом знать. Грюненталь сосредоточил в своих руках такую власть, что вполне способен действовать самостоятельно. Тем более что он убежден, что все делал на благо империи. Сегодня он вам сам это сказал. Так что прочь сомнения.
— Я тоже искренне сомневаюсь, что все эти преступления совершались с ведома Франца Иосифа, — произнес Майснер. — Помимо того, что он император, Франц Иосиф еще и человек. Он любил свою жену, это очевидно. И преподнес ей самый драгоценный дар, какой возможен в браке, полную свободу. Но это не имеет отношения к делу. Я согласен с вами, Гросс. С Грюненталем нужно покончить. Человек с такой извращенной моралью никогда не станет держать слово.
Гросс помолчал, затем посмотрел на Вертена:
— Как вы?
Тот наконец кивнул:
— Я тоже согласен.
— Хорошо. — Гросс сжал ладони. — Тогда давайте пригласим Климта и окончательно решим, как будем действовать.
Они пришли туда пораньше. Гросс хотел получше ознакомиться с расположением этой части парка. В Маленькой Венеции (ее еще называли «Венеция в Вене») никто из них до сих пор не бывал.
