все набравшие по 9 очков.
Причём динамовцев ещё могли догнать их тбилисские одноклубники и «Шахтёр», сыгравшие на игру меньше. А московский «Локомотив» вообще замыкал турнирную таблицу, находясь на девятнадцатом месте с 2 очками, отставая от предпоследнего места на 3 очка. Такого их старта не было давно.
Но внимание Платона теперь было далеко от футбола.
В среду 1 июня все выпускные классы сели за сочинение. Кочет естественно выбрал свободную тему, но особо не усердствовал, так как понимал, что данный вопрос он мог бы хорошо осветить только в домашней обстановке. Ему даже не помог организованный родителями перекус чаем и булочкой с котлетой, хотя настроение поднял и сил придал. Поэтому он за это сочинение получил лишь твёрдые тройки за литературу и русский язык.
В пятницу 3 июня мать опять написала брату Евгению по поводу сына:
— «Платон, пожалуй, только за месяц до экзаменов взялся за дело, теперь занимается с напряжением. Но пока не решил, куда будет сдавать экзамены. У Насти практика на заводе. Мать у Юрия, но приедет к середине июня. Пётр на всё лето уехал бухгалтером в пионерлагерь».
Пока Платон Кочет сдавал экзамен за экзаменом, все дни с утра до темна просиживая за учебниками, к 9 июня закончился, начавшийся ещё 11 апреля, матч за первенство мира по шахматам между чемпионом мира Тиграном Петросяном и победителем среди претендентов Борисом Спасским. В нём чемпион мира в упорной борьбе со счётом 12,5 на 11,5 отстоял свой титул. Платон по-обыкновению болел за нового советского претендента на звание чемпиона мира. Но и его поражение от советского же чемпиона мира не расстроило, занятого выпускными экзаменами, Кочета.
А 15 июня к ним в Реутов на двое суток заехала бабушка, получить накопившуюся пенсию и подкупить в деревню дефицитных продуктов.
— «Платон! Давай, разоблачайся и садись чаёвничать!» — войдя в квартиру, услышал он знакомый с детства голос, вмиг навивший воспоминания о жарком деревенском лете и ночёвках в чулане.
Но всё когда-нибудь кончается, и хорошее и плохое, и трудное и лёгкое. Окончились и экзамены, а с ними и вся школьная учёба.
Выпускные экзамены по семи предметам Платон сдал лучше его годовых оценок. На пять он сдал только «Историю СССР». На четвёрки «Алгебру», «Геометрию» и «Физику». На тройки «Химию», «Французский язык» и почему-то «Обществоведение», хорошо рассказав о правах, но не очень об обязанностях советского человека, что оказалось важнее.
В итоге в Аттестате у Платона Кочета оказалась всего две пятёрки: по самому им любимому предмету «Всеобщей истории» и черчению. Шесть четвёрок было по коронным его предметам: «Алгебра», «Геометрия», «Тригонометрия», «География», «История СССР» и «Обществоведение». А восемь троек — по второстепенным для него предметам: «Астрономия», «Биология», «Химия», «Физкультура», «Литература» и языкам «Русскому» и «Французскому». В их число попала и ранее бывшая его одним из коронных предметов «Физика», экзамен по которой он сдал легко и блестяще, но по настоянию своего преподавателя получив только «четыре», притом, что в полугодиях И.А. Федулов принципиально ставил ему только тройки.
Учителя их школы были разные. Сильные учителя, вроде Львовой, Петрова и Волкова, и слабые, вроде Федулова. Но чаще были нормальные.
Да и вся Реутовская средняя школа № 15 уже в этом году считалась одной из лучших в Подмосковье. В ней училось почти две тысячи учеников.
Многие учителя школы стали новаторами школьного образования. К ним относился, прежде всего, Игорь Павлович Волков. Но и другие тоже блеснули своим мастерством и не формальным подходом к делу. Поэтому в их школу часто приезжали перенимать их опыт делегации педагогов из других школ района и области.
В экзаменационную сессию Платон с Настей и мамой не забыли 20 июня поздравить с днём рождения своего отца, а 22 июня все Кочеты — с сорокапятилетием — Надежду Васильевну, поговорив и с Варей.
Выпускной вечер состоялся в субботу 25 июня. После торжественной части, где отмечали лучших выпускников, и концерта школьной художественной самодеятельности состоялся банкет с первым для многих в жизни выпитым шампанским, а за ним начались танцы. Но Платон ни с кем не танцевал — не было желания. И он не хотел для какой-нибудь девочки создавать иллюзию его к ней якобы симпатии или особого отношения.
Он теперь традиционно обсуждал с Колей Алдашкиным последние футбольные новости.
— «Платон! Ну, теперь-то тебе ничто не помешает прийти к нам на тренировку?! Тренер всё ждёт! Когда придёшь-то?» — спросил Коля, перебив красноречивого болельщика.
— «Да конечно приду! Давно хочу! Но, то одно, то другое. Вот после выпускного только одну недельку отдохну и помогу родителям на даче, и потом сразу начну! А тренировки у вас в какие дни и во сколько!» — с жаром ответил Платон, давно мечтавший об игре в настоящей футбольной команде.
И Алдашкин сообщил Кочету дни и часы их тренировок, специально напомнив, что за исключением обуви, форма для него у них найдётся.
Но в их разговор вдруг вмешалась, опередившая Тоню Любакову, их классная руководительница Маргарита Викторовна, пригласившая Кочета на белый танец. Тот почувствовал себя неудобно, но ещё неудобней было бы отказать ей. В танце, в котором Платон смело и даже дерзко, чтобы больше не приставала, вёл свою партнёршу по залу, та отметила, что он очень хорошо танцует, и поинтересовалась, почему он не приглашает девочек из класса, особенно Инну Нестерову.
— «Мне кажется, вы внешне очень подходите друг другу?!».
— «Да у меня давно уже есть с кем танцевать и не только! — твёрдо начал Кочет — Моему сыну уже больше года!» — снова ошарашил он учительницу русского языка и литературы.
Но после небольшой паузы та поинтересовалась его планами на будущее. И Платон ответил ей о намерении поступать в институт, который он ещё не выбрал.
После танцев все, распрощавшись и разбившись на группы, пошли гулять по городу. Платон невольно составил компанию Сталеву, в этот вечер небезуспешно приударившему за Валей Алымовой, взявшись её провожать.
Видимо та вместе с соседкой по парте Инной Нестеровой поначалу рассчитывала на компанию и с Платоном, но дружбы парта на парту, возможно и по вине Маргариты Викторовны, у них не получилось.
Но к своим друзьям присоединился и Вова Лазаренко, притом, что их другой друг Боря Быков уже куда-то ушёл с товарищем по парте Мишей Соркиным.
Так и шли они вчетвером. Впереди ворковала пара неожиданных влюблённых, а за ними, как охрана, плелись Кочет с Лазаренко, говоря о своём, но видимо очень смешном. Поэтому Валя периодически останавливалась и интересовалась, о чём это они так
