— Может, проделать дыру в другой лодке, Фрэнсис? Вдруг им захочется составить нам компанию?
— Нет, — покачал головой Пауэрскорт. — Уверен, что сначала они бросятся на станцию. Думаю, нам удастся улизнуть.
В маленькой лодке было две скамьи для гребцов посередине и по одной — на корме и на носу. Пауэрскорт занял место в середине и стал грести, старясь делать это как можно тише. Вскоре они обогнули излучину реки, и Блэкуотер скрылся из глаз. Фицджеральд следил, нет ли погони.
Во время первых десяти минут плавания Пауэрскорт запретил любые разговоры. Но и потом они переговаривались лишь шепотом. Они плыли по широкой прямой части реки, по обоим берегам росли деревья. Уже можно было различить приближающийся город на левом берегу.
— Вон замерцали огоньки по скалам… — пробормотал Пауэрскорт, —
Смеркается; восходит месяц;
бездна Вокруг шумит и стонет. О друзья,
Еще не поздно открывать миры…
Сзади послышался шорох. Ричард Мартин наконец-то смог сесть прямо и печально растирал ссадины на лице.
— Вперед! — попытался он улыбнуться, несмотря на боль.
Ударьте веслами с размаху
По звучным волнам. Ибо цель моя —
Плыть на закат, туда, где тонут звезды
В пучине Запада…
Фицджеральд всматривался в темноту за кормой, пытаясь разглядеть, не следует ли за ними какое-нибудь суденышко. Они проскочили в центральный пролет железнодорожного моста.
Пауэрскорт продолжал:
И мы, быть может,
В пучину канем — или доплывем
До Островов Блаженных и увидим
Великого Ахилла…[18]
— К черту вашего Ахилла, — обеспокоенно пробормотал Джонни Фицджеральд. — Мне сейчас не до Островов Блаженных. Меня волнует только та проклятая лодка, что нас нагоняет. Этак мы встретимся с Ахиллом раньше, чем предполагали.
Он пересел на центральную скамью, взялся за весла и стал грести изо всех сил.
— Послушайте, Ричард, вы их видите? — спросил Пауэрскорт. — Ту, другую лодку?
— Да, сэр. Они в ярдах двухстах от нас.
Пауэрскорт и Фицджеральд молча гребли изо всех сил, пытаясь оторваться от преследователей. Маленький городок остался далеко позади, теперь они плыли мимо полей и пашен, простиравшихся по обоим берегам Темзы. Слышался лишь скрип весел и плеск волн, ударявших о борт лодки.
Пауэрскорт вновь почувствовал судорогу, как после крикета. «Прошло уже двадцать пять лет с тех пор, как я с таким азартом брался за весла, — напомнил он себе. — Может, нам и удастся добраться до Хинли. Хорошенькую мы устроили регату среди ночи!»
— Извините, сэр, — сказал Ричард Мартин, неотрывно следя за рекой, — кажется, они нас настигают.
Вдалеке слева облако дыма возвестило о прибытии или отправлении ночного поезда. В этом месте река сделала резкий поворот, и лодка преследователей на время скрылась из виду. Из мрака показались огни следующего городка, угнездившегося на берегу.
— Греби к берегу, Джонни, да поскорее! Попробуем выбраться на берег и скрыться в улочках.
— Что проку, — возразил Фицджеральд, — едва они обнаружат пустую лодку, как сразу вернутся и прочешут все закоулки.
— У нас нет времени на споры, Джонни, — с тревогой напомнил Пауэрскорт.
— Знаете что, — сказал Фицджеральд, — вы с Ричардом высаживайтесь на берег, а я поплыву дальше. Они не догадаются, что вас больше нет в лодке. Вылезайте, да побыстрее! Кстати, и лодка прибавит без вас ходу. Спорим, я перегоню этих парней!
Пауэрскорт и Ричард Мартин выбрались на берег. Пауэрскорт что есть силы оттолкнул лодку, и они бросились в боковую улочку. Джонни развил отличную скорость и ловко проскочил под центральным проемом городского моста. Он даже затянул песню. Пауэрскорту послышалось, что его друг поет арию из «Травиаты».
Пауэрскорт вернулся на Маркем-сквер лишь в три часа утра. Он привел с собой не только Ричарда Мартина, но и его мать, облаченную в ее лучшее пальто и весьма взволнованную из-за того, что ей предстояло поселиться на время в роскошном особняке в Челси.
— Я бы не хотел оставлять миссис Мартин здесь одну, — сказал Пауэрскорт Ричарду, когда они добрались до их маленького дома в Северном Лондоне. — Лучше я велю кебу подождать, а вы пойдите домой и скажите вашей матушке, чтобы она собиралась.
Миссис Мартин решила, что все это ей снится. Во-первых, вот он Ричард — вернулся посреди ночи домой, все лицо в синяках. А теперь еще велит ей собирать чемодан и поскорее перебираться в дом лорда Пауэрскорта.
— Не могу я этого сделать, Ричард. Что скажут соседи, если я сбегу вот так с утра пораньше из собственного дома? Да я потом никому в глаза смотреть не смогу! Люди решат, что я преступница и меня арестовала полиция.
— Мама, собирай вещи, — настаивал Ричард, — и, пожалуйста, побыстрей. Перед дверью ждет кеб.
Пока миссис Мартин собиралась, Ричард написал записку Софи. Пауэрскорт пообещал юноше доставить письмо по дороге, чтобы утром девушка знала, что с ним все в порядке.
«Дорогая Софи, — писал Ричард, — я вернулся в Лондон после весьма волнующего приключения. Расскажу обо всем завтра. Лорд Пауэрскорт просит тебя приехать к нему после окончания уроков в школе. Его адрес — Маркем-сквер, 25».
Ричард остановился. Но радость освобождения оказалась сильнее, чем потрясение от опасного плавания по Темзе и бегства от преследователей, и он дописал: «С любовью, Ричард».
Пока поезд мчал их долиной Темзы к Паддингтонскому вокзалу, Ричард поведал Пауэрскорту о своем пленении. Он рассказал, что его вызвали в кабинет Чарлза Харрисона, и там два человека схватили его и связали, а потом запихнули в поджидавший кеб и повезли на вокзал, чтобы доставить в Блэкуотер.
— Когда мы подходили к большому дому, милорд, мне завязали глаза, наверное, чтобы я не мог позже узнать это место, а потом заперли связанным в том коттедже, где вы меня и нашли. Они допрашивали меня через каждые два часа. А если я не отвечал, то иногда и били. Время от времени мне приносили еду и воду.
— Что они хотели у вас выведать, Ричард? — спросил Пауэрскорт, не сводя глаз с дальнего конца вагона и не вынимая руки из кармана пальто.
— Они хотели узнать, что я рассказал мистеру Берку, — ответил Ричард и содрогнулся от ужасного воспоминания. — Я говорил им, что ничего ему не рассказывал, но они мне не верили. Утверждали, что видели, как я беседовал с ним во время матча по крикету. Потом они стали спрашивать, не беседовал я с кем-нибудь еще. Я сказал, что нет. Я не признался им, что разговаривал об этом с Софи, понимаете?
— Софи вела себя замечательно, просто великолепно. — Пауэрскорт улыбнулся Ричарду. — Если бы она не пришла и не рассказала мистеру Берку, что вы исчезли, вас бы еще долго держали в этом коттедже, возможно, несколько дней, а то и недель. Очень смелая девушка.
Ричард улыбнулся.
— Думаете, она волновалась за меня, милорд?
— Пожалуй, пассажирский поезд, проходящий в настоящий момент через Слоу, если я не ошибаюсь, лучшее место для обсуждения ваших шансов, — отвечал Пауэрскорт, — но, кажется, вы ей не безразличны, возможно, она и сама пока не понимает, насколько вы ей не безразличны. А теперь скажите мне, Ричард, не допытывались ли они у вас еще о чем-нибудь? Не называли ли каких-либо дат в ближайшем будущем? Или каких-то событий, о которых вы могли знать?
Ричард задумался, но мысли его теперь больше занимала предстоящая встреча с Софи, чем вопросы, которые ему задавали в Блэкуотере.
— Извините, о чем вы спросили, милорд? Да, они спрашивали меня, известно ли мне что-нибудь о следующем понедельнике, «том дне», так они его называли. Потом они переговаривались о чем-то на иностранном языке, но я ничего не понял. Думаю, они говорили по-немецки, милорд. Это звучало как Der Tag, Der Tack, что-то вроде этого. Я начну учить немецкий со следующего полугодия, милорд, на вечерних курсах. Французский я уже почти выучил.
Пауэрскорт посмотрел в окно. Река была едва различима в лунном свете. «Где-то сейчас Джонни Фицджеральд? — подумал он. — Удалось ли ему улизнуть от преследователей?»
— Следующий понедельник, Ричард, — знаменательный день. Сейчас утро среды. У нас есть пять дней на то, чтобы расстроить их планы, — что бы они ни замышляли. Один из дней — воскресенье. Всего пять дней.
— Что ты обо всем этом думаешь, Фрэнсис?
Пауэрскорт и Уильям Берк сидели на следующее утро у камина в верхней гостиной в доме на Маркем-сквер. Внизу леди Люси ухаживала за миссис Мартин, предлагая ей новые и новые тосты и бесконечно подливая чай. Ричард все еще спал.
— С одной стороны, Уильям, это настоящее похищение. Думаю, полиция без труда могла бы арестовать Чарлза Харрисона и его пособников в Блэкуотере. Но я не уверен, что нам надо уже сейчас пускать их по этому следу.
