под ручку со стареющими дамами. Но я знаю, что граф после ранения, – пустячного, надо заметить, – отлеживается в вашем доме. Поэтому его верный слуга, готовый убивать без лишних вопросов и угрызений совести, оказался поблизости в нужную минуту. Вы не метались по городу, собирая коня, ружье и прочую амуницию, иначе убийца не поспел бы за мной в Чертаново. К тому же Ожаровский не скрывал своего участия в маскарадах, зеленый фрак и двойную розу носил напоказ. Ему ли бояться расследования? Но нет, все равно послал своего человека, не задумываясь согласился стать соучастником убийства. Зачем? Защищал доброе имя своего… Как вы называете друг друга?
Привратник медленно приходил в себя. Лежал навзничь, пока еще ничего толком не соображая, глядел в звездное небо и растирал шею. Двое слуг тоже подавали признаки жизни: расползались из кучи малы, кряхтя и постанывая. Скоро оклемаются окончательно и набросятся скопом. Тогда точно – погибель.
Надо выбираться из тупика.
– Мы – новые люди, не скованные предрассудками и от того способные на великие подвиги. Однажды мы изменим эту страну, – тень вызывающе выпрямилась и переложила шпагу в левую руку. – А вы всерьез полагаете, что вас кто-то боится? Нам не страшен никакой суд, ни московский, ни столичный.
«Раз такие пироги, почему ты меня не убил? К чему размусоливания?» – подумал Мармеладов, но сказал другое:
– Есть и высший суд.
– Ха! Мой бог – паровой двигатель, на него молюсь и уповаю. Отец недавно учредил Московское паровозное общество. Слыхали? Это я его убедил. Затерзал идеями. И знаете что? Мой старик уже не хочет жить по-другому. Железную дорогу проложил до собственного завода в Очаково. Из усадьбы в Говорово, почитай, десять верст! Выписал шотландский паровоз, «Двойной Ферли», самый мощный в мире! Утром отец едет к заводу. Завтракает в вагоне, газеты читает. Вечером обратно, с ужином и книгами. Точно по часам: в девять утра туда, в шесть вечера назад. А на заводе паровозы делают, рельсы, шпалы, костыли. Семья наша совсем скоро станет самой богатой в империи, а наследник единственный. Я!
– Прогресс неумолим, спорить не стану. Но в вопросах моральных ваш батюшка человек старой закалки. Поди, и невесту вам подыскал, из достойной фамилии? А узнает про ваши забавы с Ожаровским, пожалуй, наследства лишит.
– Вы насмехаетесь надо мной как этот проклятый фон Даних, гореть черной душе в аду! Что вам известно о его письмах?
Так вот почему князь требовал оставить сыщика в живых. Ради ответа на этот вопрос. Стало быть, барон хранил записки или вел подробный дневник. Апраксин осведомлен, что компрометирующие бумаги не сгорели во время пожара в загородном имении. Но кто сейчас владеет этим сокровищем – не знает, и страстно желает выяснить.
– Я догадываюсь, кто может их прятать… Убийца фрейлин. Пиковый Туз. Не мешайте мне изловить гадину и я верну вам письма. Но с условием: больше никаких маскарадов!
– Ус-с-словие? Ты, смердящий пес, осмеливаешься выдвигать условия? – тень подпрыгнула от негодования. – Шантаж? Не позволю! С одним вымогателем расправился и тебя, crapule [113], не пощажу!
Князь распалял себя, подзуживал, но никак не решался нанести смертельный удар. В уголках его красиво очерченных губ собралась пена, словно у загнанного скакуна. Кончиком шпаги подтолкнул Мармеладова к забору, их тени слились в многорукое чудовище. Кривое и уродливое, как очертания былых грехов. Обидно, что в предсмертный миг вместо воспоминаний о материнской заботе, нежности сестры или всепрощающей любви той, единственной, в голову лезут демоны прошлого.
В пятно света шагнули три тени. Привратник сотоварищи? Нет, вроде с другой стороны вынырнули. А, понятно: в доме без окон обнаружилась-таки неприметная дверца. Распахнулась тихо, не скрипнула, хотя на вид рассохшаяся и держится на честном слове.
– Талан да рахман [114], лапсердак! – осклабился бородач в черной рубахе. – Что за добычу ты нам привел?
Свистнул в кулак, чтобы соседей не всполошить. Из притона вышли, сыто-пьяно покачиваясь, еще шесть или семь разбойников. Часть из них умело скрутила прислужников, вдавливая мордами в бревенчатую стену. Зашарили по карманам.
– Кореша, не губите! – сипло затянул привратник. – Я свой.
– Наши кореша – люди вольные, а ты, трясогузка ливрейная, завали фонтан!
Остальные рассыпались веером и окружили Апраксина. Тот отмахнулся, вычерчивая сверкающий полукруг.
– Ни шагу дальше!
Бандиты захохотали. Один, с носом, похожим на груздь, стал угрожающе закатывать рукава. Оружие нацелилось на него. Другой, в красных сапогах, рванул на груди рубаху. Острие качнулось в ту сторону. Третий грабитель щелкнул пальцами. Дворянчик в панике закусил губу и обернулся на звук. Из-за спин выпрыгнул лохматый юнец, ловко кувыркнулся под суетливым клинком и шмякнул кистенем по запястью. Шпага покатилась по камням с бессильным звоном. Князь взвыл. Лиходеи мигом его заграбастали и вывернули руки за спину.
– Прочь, свиньи! – Апраксин яростно задрал подбородок. – Я князь!
Архипка ответил короткой, но ошеломительной затрещиной, а тот самый мальчишка ехидно произнес:
– Это ты в имении своем аль во дворце – светлость. А здеся, в темном углу, никакой светлости нету. Есть лишь жирный петушок, которого мы ощиплем.
– Верняк! Сымай обруча [115], братва. Зырь, а бока скуржавые [116]. Зато с паутиной [117]!
Про Мармеладова все забыли. Он похромал к выходу из тупика, поминутно ожидая гневного окрика или, напротив, приветного «эй, лапсердак, а буснуть с хиврой [118]?» Но за спиной продолжался веселый галдеж – у князя нашлось, чем поживится.
Кареты в переулке не оказалось. Кучер уехал, чтобы не привлекать ненужного внимания. Даст круг и вернется. Успеет ли спасти хозяина? Городовых на помощь позвать? Напрыжник сотоварищи вряд ли пойдут на убийство, но отпинают знатно, ногами в висок, чтобы жертве память отшибло. Впрочем, сыщик не испытывал жалости к человеку, пославшему по его следу наемных убийц. Дважды!
Что дальше? Садисты не успокоятся. Баронесса, Ожаровский и прочие «слоны» употребят свое влияние, чтобы остановить наглую «моську», пока та не залаяла на всю округу об их постыдных секретах. А способов у них множество. Пристрелят из-за угла. Посадят на цепь в отдаленном поместье. Обвинят в насилии над г-жой фон Диц, арестуют и
