двойные рамы окон. Понимая, что Артем ее не видит, Олеся все-таки помахала ему рукой. Сегодня он придет к ней встречать Новый год, и, может быть, между ними что-то случится. Или нет. Она ко всему готова.
Рассказ Авроры перевернул все ее мировоззрение. Не важно, что они с мужем провернули идиотскую и, в сущности, никому не нужную аферу, главное другое – эти люди принимали друг друга такими, как есть, и в трудную минуту поддерживали, защищали, находили выход, а не уничтожали того члена семьи, который посмел доставить беспокойство и расшатать красивый фасад. Сама Олеся жила совсем иначе. Каждое утро, едва открыв глаза, она начинала доказывать, что достойна, что заслужила высокую честь быть женой и матерью. На каждый вздох требовалось разрешение, и она почему-то считала это нормальным. Чтобы стать самой собой, ей тоже пришлось бы умереть, только не юридически, а по-настоящему.
Вернувшись домой, она долго пила пустой чай в пустой кухне, а потом все же позвонила Вике.
– Прости, дорогая, но я не смогу забрать Сашу к себе, – сказала она как могла твердо.
– Но как это? Вы же обещали, Олеся Михайловна!
– Нет, Вика, я сказала, что подумаю.
– Но, Олеся Михайловна!
– Вика, это твой муж, о чем ты мне напоминала неоднократно, – отчеканила она, – он твой муж, а я ему никто, поэтому будь добра, забирай своего мужа к себе домой, а меня попрошу больше не беспокоить с этим вопросом.
– Да, Олеся Михайловна, вы что, смеетесь, что ли! Вы с ним всю жизнь прожили!
– Было дело.
– Нет, ну я просто не знаю, как быть! Это безумие какое-то! Я его просто привезу к вам, и все.
– А я вызову милицию, и они водворят его по месту прописки. Нет, Вика, в самый трудный момент я вам по старой памяти помогла, а дальше поступай как знаешь. Хочешь, оформляй в дом инвалидов, хочешь, нанимай сиделку на его генеральскую пенсию, хочешь – сама ухаживай, мне это больше не интересно.
С этими словами Олеся положила трубку.
«Ставлю на дом инвалидов, – усмехнулась она, – и может быть, когда-нибудь я действительно заберу его оттуда. Возможно, да, возможно, нет, но не раньше, чем пойму, что это действительно мне нужно. А пока буду собирать свою разрушенную жизнь, как советовал Артем – только те осколки, которые мне нравятся, и располагать их так, как хочется».
Вечером позвонила дочка в гневе, и сразу набросилась на Олесю: как она смеет не забирать папу домой.
– Это же наш отец! – кричала она.
– Да, Машуня, это твой отец, а ты взрослая женщина, поэтому, если хочешь, забирай его к себе, – сказала Олеся.
– Что за глупости, мама, ты прекрасно знаешь, что у нас тут нет условий!
– Хорошо, пожалуйста, приезжай сюда. Забирай и ухаживай, заодно судись со своей подружкой, я слова против не скажу. Делай, что считаешь нужным, только меня не впутывай.
– Вот уж не ожидала я от тебя такой жестокости!
Олеся усмехнулась:
– Как говорится, Маш, учителя хорошие были.
Еще раз махнув Артему, она обернулась к детям, которые отплясывали во всю мощь.
«Как дикари», – презрительно процедила бы ее мама, увидев это.
А потом добавила бы: как не стыдно, косы растрепались, рубашки из штанов торчат, боже мой, на кого вы похожи, позор, чумички, а не дети.
И радость на детских личиках тут же погасла бы.
Олеся засмеялась и скопировала движения парнишки, исполняющего что-то вроде танца маленьких утят, но для больших утят. Ах, если бы объяснить этим детям, что стыдиться себя нужно не всегда, а только в самых крайних случаях, когда ты действительно совершил что-то очень нехорошее, украл или предал. Несоответствие чужим ожиданиям – это не повод себя ненавидеть. Если бы она только знала, как научить детей радоваться жизни, даже если она идет не так, как ты планировал, и любить людей, в том числе самих себя, когда они не такие, как ты хочешь, то, наверное, была бы абсолютно счастлива…
* * *
Ирина подала Егору Вифлеемскую звезду, чтобы водрузить на верхушку елки. Он стоял на табуретке, но все равно дотянулся слишком легко, и Ирина сообразила, что ее малыш скоро догонит мать по росту. Как быстро летит время! Вот и Володя, кажется, еще вчера лежал туго запеленутый, и вдруг на тебе, уже украшает новогоднюю елку. Пока ему доверяют только дождик и морковки из пенопласта, но все впереди.
Она положила руку на живот и прислушалась. Нет, все тихо, малыш сонно ворочается и собирается появиться на свет уже в следующем году.
Каким будет наступающий год? Для нее наполненным счастливыми хлопотами о детях, а для всех остальных, наверное, тоже хорошим.
Все наладится. Пережили страшную Чернобыльскую катастрофу, переживем и все остальное, что бы там ни каркал старый аферист Илья Максимович. Жизнь меняется, но на то она и жизнь. Главное – вокруг хорошие сильные люди, а значит, все будет хорошо.
