– Марот, – пробормотал Людвиг. – Хотите попрощаться? Эти бандиты запрячут меня в Берге. Будут обращаться со мной как со слабоумным, как с моим братом Отто… – Он тихо рассмеялся. – Но я упорхну оттуда, как лебедь. Туда, где никто меня не достанет.
– Ваше Величество, все будет хорошо, – я говорил тихо, едва слышно, однако опасался, что кто-нибудь из санитаров или кучеров нас подслушает. – Хорниг со своими людьми уже готовит ваш побег. Лодки наготове!
– В самом деле? – Король прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. – Тогда, возможно, не все потеряно.
Я опасливо огляделся. Один из санитаров уже посматривал в мою сторону. Он что-то шепнул своему коллеге и показал на меня.
– Я должен идти, – прошептал я. – Вам передадут сообщение, как все будет готово. До тех пор…
– Подождите секунду, – прервал меня король. – У меня для вас подарок.
Он пошарил под сиденьем, и я заметил, что к скамье прикреплены кожаные ремни, а дверная ручка с внутренней стороны свинчена. Людвиг протянул мне маленькую книжку.
– Это стихи и баллады, – произнес он исполненным тоски голосом. – Гёте, Шиллер, Гейне… Их мир мне куда ближе, чем эта тюрьма, которую все называют действительностью.
– Ваше… Величество, – пробормотал я и спрятал книжку во внутреннем кармане. – Благодарю вас. Но теперь мне действительно…
– Некоторые баллады мне особенно полюбились, – продолжал король задумчиво. – Иногда это лишь строки или отдельные слова. Но они имеют большое значение для меня. Прощайте.
Он протянул мне руку на прощание. Я двинулся было прочь от кареты, но Людвиг с такой силой стиснул мою ладонь, что я не смог высвободиться.
– И вот еще, Теодор, – проговорил он. – Тот случай с Марией… я вас простил. То, что связывает меня с этой девушкой, сильнее ненависти и ревности. Пообещайте, что позаботитесь о ней, когда меня не станет. О ней и о ее мальчике.
По телу моему пробежала дрожь, я с трудом сдержал слезы.
– Я… я вам обещаю, – ответил я тихо.
– Тогда ступайте с Богом.
Чья-то рука вдруг легла мне на плечо. Меня с силой развернули, и я увидел перед собой сердитое лицо одного из санитаров. Он входил еще в первую делегацию, членов которой Людвиг приказал запереть в башне.
– Эй, чего тебе там надо так долго? – проворчал он. – Это уже не король. Это сумасшедший, и ему необходимо лечение. – Он язвительно рассмеялся. – Радуйся, что он не выцарапал тебе глаза. С другими он уже пытался такое проделать!
Я глуповато ухмыльнулся, молясь про себя, чтобы санитар меня не узнал.
– Я только припомнил ему, как он оставил своих солдат в семидесятом, – заявил я. – Я еще тогда говорил, что он не в своем уме. Тому, кто не встает во главе своей армии, нечего делать на троне. Так я ему и сказал. Не каждый день выпадает случай высказать королю все, что о нем думаешь.
Я кивнул через плечо в сторону кареты, слегка при этом покачиваясь.
– Да-да, хорошо, – процедил санитар. – А теперь убирайся, пока плащ мне не заблевал.
Он оттолкнул меня, и я с облегчением поковылял прочь. На безопасном расстоянии я вновь обернулся, но лицо Людвига уже скрылось в полумраке кареты. Только санитар посмотрел мне вслед и покачал головой. Я запустил руку под плащ и нашарил книгу короля, прямо напротив моего сердца.
Данное мною обещание свяжет меня до конца моих дней.
33
Лукаса прервал хриплый кашель Цоллера. Стивен шепотом читал Саре последние страницы дневника и теперь с тревогой смотрел на старика. Но дядя Лу, очевидно, находился в полуобморочном состоянии, глаза у него были закрыты, он что-то бормотал в бреду. Сара вновь вытерла ему пот со лба, после чего повернулась к Стивену.
– Это ни на шаг не приблизило нас к ответу, – сказала она. – Времени все меньше! Там больше никаких слов не написано заглавными буквами? Какой-нибудь подсказки, что означают эти чертовы числа? Луиза что-то говорила про место… Нет там каких-нибудь намеков, что это может быть за место?
Стивен быстро перелистал страницы и помотал головой.
– Увы, нет. Ни про числа, ни про места. Как и про названия баллад в первой…
Он неожиданно замолчал.
– Что такое? – спросила Сара.
Стивен вернулся на несколько страниц и провел пальцем по строкам.
– Баллады, – ответил он тихо. – Марот пишет, что Людвиг подарил ему сборник баллад. Может, это совпадение, а может…
– Подсказка. Почему нет? Вполне возможно, что ты прав. – Сара вскочила. – Прочти еще раз это место.
Стивен быстро отыскал нужное место и прочел:
– «Некоторые баллады мне особенно полюбились. Иногда это лишь строки или отдельные слова. Но они имеют большое значение для меня».
– То есть…
– То есть это действительно похоже на подсказку, будь она проклята, – промолвил букинист. – Треть зашифрованных слов оказались названиями баллад. Но что тогда означают римские цифры?
Римские цифры…
На мгновение в зале воцарилась неестественная тишина. Потом Сара громко рассмеялась, достала ноутбук и загрузила файл с расшифрованными словами.
– Какими же мы были идиотами! – воскликнула она. – Король говорит о строках и словах! А мы ни разу не попробовали заменить числа строками и словами из баллад.
Стивен нахмурил брови.
– Названий всего десять, и десять чисел во второй части…
– И еще столько же в третьей, – взволнованно закончила Сара. – Баллада, строка, слово. Об этом и пишет Марот! Как там называлась первая баллада?
Стивен лихорадочно перелистал страницы.
– «Лореляй», это была «Лореляй». Первое число – шесть, второе – три, то есть третье слово. Это значит… – Он закрыл глаза, припоминая стихотворение. – Дохнуло прохладой. Темнеет. Струится река в тишине.
– Потом у нас Мария-Антуанетта, – сказала Сара. – Вот ее я помню еще со школы. Как уже там? «Как весело окна дворца Тюильри играют с солнечным светом!» – Она взглянула на монитор. – Пятьдесят пятая строка, если подумать, – это почти конец. И третья с четвертой, и эта, и та… Значит, четвертое слово «последний». Все вместе получается «в четвертой». – Она щелкнула пальцами. – Эй, да мы, похоже, на верном пути!
Сара занесла в таблицу первые два названия и римские цифры – и удовлетворенно взглянула на экран.
– Пять, фрау Ленгфельд, можете садиться, – проворчал Стивен. – Но третье слово – проклятье. И я понятия не имею, что это может быть за баллада. Перед чародеем и винспергом я тоже пасую.
– Может, это отдельные слова из баллад… Подумай хорошенько! Ты все-таки начитанный букинист!
Стивен сокрушенно покачал головой.
– Не по адресу. Я книготорговец, а не декламатор стихов.
Лукас швырнул дневник на холодный мозаичный пол. Все это вдруг показалось ему совершенно бессмысленным. Больше всего ему сейчас хотелось прильнуть к Саре и просто уснуть.
– Черт, и почему мы раньше до этого не додумались? – выругался он тихо. – Даже в библиотеке Швангау нашелся бы томик немецких баллад.
У Сары, казалось, нервы тоже были на пределе. Она побледнела, волосы у нее растрепались, тушь растеклась по лицу. Но именно в этот момент она показалась Стивену особенно красивой.
«Красивая, как Мария, – подумал неожиданно букинист. – Только ей и Мароту не пришлось иметь дела с сумасшедшей, возомнившей себя воплощением Людвига и хладнокровно стреляющей в людей».
Стивен с тревогой взглянул на Цоллера. Бедняга лежал на полу в нескольких шагах от них и едва дышал. Повязка уже насквозь пропиталась кровью. Без скорой медицинской помощи шансов у него практически не было.
Шорох вывел его из задумчивости. Сара неожиданно поднялась и без объяснений подошла к куче книг, которые дядя Лу вывалил на пол.
– Библиотека Швангау… – пробормотала она. – Ты навел меня на мысль. Еще в отеле дядя Лу говорил, что прихватил с собой сборник стихов. Помнишь? – Она принялась лихорадочно перебирать книги. – Он должен быть здесь. Остается только надеяться, что… vоila! – Сара торжествующе подняла маленькую потрепанную книжку в синем переплете. – Немецкие баллады! Издание тысяча девятьсот двадцать третьего года. Не самое свежее, но стихи с годами хуже не становятся. В отличие от нас, дядя Лу предусмотрел что-то подобное! Теперь это, возможно, спасет ему жизнь. – Она открыла содержание. – Остается только отыскать нужные стихи.
