практике удалось выточить из дюрали Д16Т симпатичный кубок, высотой в двадцать сантиметров, который достался ей в качестве приза.
— «Насть! А я смотрю, ты в токарном деле даже брата перещеголяла!?» — вспомнил о Платоне её учитель Николай Александрович Чернов.
Однажды о Платоне вспомнила и учительница истории Идалья Павловна Львова, когда Настя по аналогии с братом кратко, чётко и по существу ответила урок.
— Хорошо! А теперь, пожалуйста, ответьте на этот вопрос подробнее! Я помню, это ещё говорила вашему брату! Видимо это у вас семейное?!» — слегка подколола она девочку.
— «Да! Нас мама, как бывший преподаватель истории, так научила: отвечать по любому предмету — сначала суть, а потом, если надо, то подробности!» — в пику ей ответила Настя.
Поправила она, и вместе с дружным классом отучив, и учительницу по химии Глотко, несмотря на все старания Платона, до сих пор произносившую их фамилию с ударением на «е» — Кочéт.
Настя всё ещё пользовалась в классе авторитетом, в том числе у мальчишек. Поэтому её опять избрали старостой класса. И как староста Настя старалась сдружить всех в классе, в который в этом году пришло несколько новых учеников и учениц.
Но её закадычная подруга и соседка по дому Наташа Ямщикова, с которой они сидели за одной партой, стала ревновать Настю к новым друзьям, отстраняясь даже и от прежних общих подруг Аллы Гарнизовой, Ларисы Квартниковой и новой подруги Тани Фадеевой, которые периодически тоже заходили к Насте домой.
В этот период, за спиной занятого работой и учёбой Платона, за Настей стали поочерёдно ухаживать его бывшие школьные товарищи Боря Быков, Володя Лазаренко и Саша Сталев.
Но Настя, от одного до трёх раз побывавшая на свиданиях, прогуливаясь с ними по Реутову и разговаривая на различные темы, дала по очереди отвод всем троим, но с разной степенью неприязни. Ведь она совершено невольно сравнивала их со своим братом. А все они по сравнению в Платоном оказались мало знающими, без фантазии и мечты.
Первым она отшила Сашу Сталева, не дотерпев общения с ним до конца свидания и дав ему оценку «дурной». Щёголю не помогли даже его со стрелкой тщательно отглаженные брюки, до блеска начищенные ботинки и слегка надменные манеры человека, мнящего себя пупом земли.
— «Он какой-то ненастоящий, кажущийся, лишь пыжащийся кем-то стать или казаться!? Я увидела в нём простолюдина, изо всех сил старающегося вылезти из грязи в князи! Но у него это пока плохо получается!» — прокомментировала Настя маме свой ему полный «отлуп».
Сталев, уже работавший токарем третьего разряда в цехе № 2 и поступивший на вечернее отделение МВТУ имени Н.Э. Баумана, иногда по субботним вечерам захаживал якобы к Платону, но тот общался с бывшим «другом» излишне формально, не предлагая тому никаких тем для разговоров, не поддерживая или быстро закрывая его темы, и даже не интересуясь его делами, видя, что того теперь интересует только Настя.
Да и та сама заметила их натянутые отношения.
Вторым отвергнутым оказался Боря Быков, хотя Насте с ним сначала было весело и интересно. Борис подсознательно, а может быть и сознательно, считал, что характер Насти похож на характер её брата. Поэтому он и вёл себя с нею соответствующим образом, получив от неё определение «шута».
— «Если Сталев, извините меня, просто говно, то Борька человек хороший, безобидный, но всё же слабоват будет по части интеллекта, хотя и интеллигентный!» — дала Настя характеристику и Быкову.
А вот Володя Лазаренко продержался дольше других — целых три свидания. Он тоже пришёл работать в двадцатый цех, но фрезеровщиком. Володя нравился Насте больше двух других школьных товарищей брата, и был интеллигентней и умнее их. Поэтому и продержался дольше, но в итоге показавшись Насте занудой, излишне правильным и немного странным. Да и сердцу не прикажешь. К тому же она ещё не забыла рассказ брата, как Вова Лазаренко ещё в начале учёбы в девятом классе устроил протест против, по его мнению, несправедливой оценки его ответа учительницей физики и их классным руководителем Ниной Григорьевной. Тогда он весь урок просидел на полу между классной доской и входной дверью напротив своей первой парты.
Но, кроме Сталева, его друзья стеснялись заходить за Настей домой к уважаемому ими Платону, договариваясь с ней о встрече по домашнему телефону Кочетов.
Платон тоже теперь не бывал в гостях у своих школьных товарищей, хотя ранее бывал, но очень редко.
У Сталева он играл в настольный хоккей в новой двухкомнатной квартире на улице Новой.
Бывал он и у Быкова в двухкомнатной квартире № 41 на первом этаже соседнего дома № 22. Борис был младшим сыном у пожилого отца, работника ВЦСПС, и малообразованной матери — домашней хозяйки. Его старший единокровный брат давно жил отдельно.
В этом же доме на третьем этаже, но в другом подъезде жил в трёхкомнатной квартире и Володя Лазаренко. Его родители были интеллигентами, а отец даже руководящим работником ВЦСПС. У Володи была намного старше него сестра Нина и на два года младший брат Михаил.
И теперь фрезеровщик Владимир Лазаренко на этой же неделе тоже оказался в двадцатом цехе. Кроме их двоих из одного класса с ними оказался сосед Володи по парте токарь Владимир Смирнов и, сидевший в классе за его спиной, фрезеровщик Михаил Ветров.
А из других классов их школы, кроме Вити Кондакова, в двадцатом цехе 23 сентября оказались ещё трое. Это был токарь Юра Алёшин и фрезеровщики Валера Мазуренко и Валера Попов из одного класса «В». Кроме того, в это же время на фрезеровщика третьего разряда учился и рыжеватый блондин из другой школы — озорной Боря Лапшин.
А братья Бобковы из 10-го «В» куда-то пропали, видимо переехали.
Об этом Платону сообщили его школьные товарищи-болельщики.
— А может Бобки в какой-нибудь институт поступили и за него теперь играют? — предположил их прежний футбольный соперник.
А ему играть уже было некогда. Некогда даже было болеть. Этой осенью не только Платон, он и Настя не болели, хотя у неё ещё кое-что и побаливало.
Однако заболеть Платону всё же пришлось, но за своё хоккейное «Динамо» (Москва). В воскресенье 25 сентября стартовал XXI-ый чемпионат СССР по хоккею с шайбой.
На следующий день, по прошествии недели, как Платон вышел на работу, 26 сентября в Йеменской Арабской республике произошло вооружённое столкновение войск египетского экспедиционного корпуса с местными националистами. После этого правительство ЙАР потребовало «полной независимости» страны, вывода из неё египетских войск и снятия Анвара Садата с поста личного представителя президента Египта Гамаль Абдель Насера
