по математике, сдал все зачёты, но провалился на зачёте по французскому языку. Ему явно не хватило школьных знаний грамматики и он путался с временами и спряжениями глаголов.
Но Кочет не унывал, утешая себя тем, что он, зато сдал все остальные зачёты. Вместе с тем он понимал, что провалил французский не из-за нерадивого отношения к учёбе, а из-за запущенности им ещё школьной программы. И это пугало его своей безысходной неисправимостью.
— К этому провалу у меня всё шло давно, ещё со школы! Наверно с самого первого пятого класса, когда я зазнался, думая, что всё равно лучше всех знаю французский!? А теперь мне надо заново проходить школьную программу?! А когда? — тревожился он.
Видимо от физической и психологической нагрузки иногда у Платона, во время умывания по утрам, из носа шла кровь. Ему приходилось водой смывать её излишки, а потом вставлять в ноздрю ватный тампон. Но это он научился делать быстро, так, что к выходу на работу тот уже выбрасывался.
Тем временем 25 декабря в Китае, где Культурная революция набирала силу, хунвейбинами (красногвардейцами) был арестован, бывший с 1954 до 1959 года министром обороны страны и бывший с 1955 по 1959 год маршалом, герой Корейской войны Пэн Дэхуай, подвергнутый затем ими критике, унижениям и пыткам.
Ещё в «Постановлении ЦК КПК о Великой пролетарской культурной революции» от 8 августа этого года о хунвейбинах говорилось:
— «Отважным застрельщиком в Великой пролетарской культурной революции выступает большой отряд неизвестных дотоле революционных юношей, девушек и подростков. Они храбры, напористы и умны.
Путём полного высказывания мнений, полного разоблачения и исчерпывающей критики с помощью «дацзыбао» («газет, написанных большими иероглифами») и широких дискуссий они повели решительное наступление на открытых и скрытых представителей буржуазии. В таком великом революционном движении им, разумеется, трудно избежать тех или иных недостатков. Однако их революционное главное направление неизменно остаётся правильным. Таково главное течение великой пролетарской культурной революции, таково главное направление, по которому она продолжает двигаться вперёд».
Поэтому, начавшаяся 26 декабря третья фаза Культурной революции, называемая фазой «Экономической войны и революционных повстанцев», началась, когда КПК напечатала передовицы газет с призывами к красногвардейцам (хунвейбинам) стать «революционными повстанцами» и «нести революцию на фабрики и фермы».
Словно в противовес маоистскому курсу 27 декабря было объявлено о новых успехах советской экономики. В уходящем 1966 году в СССР был собран рекордный урожай зерна в истории, почти 171 миллион тонн, что на 11 миллионов тонн больше, чем ожидалось. Теперь можно было пополнить запасы зерна в зернохранилищах, ранее истощённые предыдущими годами его дефицита, и существенно сократить его закупки за границей.
Но и маоистский Китай не остался в долгу, продемонстрировав свои достижения, 28 декабря проведя пятое ядерное испытание.
К этому же дню в Судане была подавлена попытка государственного переворота, о чём заявило правительство страны. Начались аресты ряда младших офицеров и лидеров Коммунистической партии страны. Это явилось неожиданностью, во всяком случае для, следящих за успехами международного коммунистического движения, отца и сына Кочетов.
Неожиданной для Платона явилась встреча на заводе с двадцатипятилетней нарядной Аллой Чугункиной из 3-го подъезда их дома, тоже оказавшейся работницей их предприятия.
— «Ой! Платон!? Привет! Оказывается, ты тоже у нас работаешь?» — первой окликнула близорукого юношу симпатичная, молодая, брюнетка — великовозрастная девушка-красавица из их дома, давно ожидающе поглядывавшая на него плотоядным взглядом своих синих глаз.
— «Да! В двадцатом цехе! А ты что такая красивая и нарядная?! Куда-то собралась?» — осмелел крупный юноша, раннее всегда стеснявшийся её.
— «А сегодня у нас же новогодний вечер, концерт, буфет и танцы! А ты, что? Разве не знал?! Пригласительные билеты распространялись через комсомол и профсоюз!» — искренне удивилась она.
— «Нет! Но мне сегодня в институт обязательно надо! Так что я бы никак не смог!» — несколько успокоился студент-вечерник.
— А хорошо было бы сходить на такой вечер, и там поближе познакомиться с Таней Линёвой!? Но надо, чтобы и я, и она хотели и смогли на него попасть! — размечтался тайно влюблённый.
— «Яш! А у тебя были билеты на новогодний вечер?» — возвратившись в цех, спросил Платон у комсорга Якова Родина.
— «Конечно! Сколько хочешь! С трудом их распределил!» — как всегда улыбаясь, ответил тот.
— «А почему ты мне не предложил?».
— «Так я был уверен, что тебе с твоей учёбой и зачётной неделей сейчас не до вечера!».
— «Ну, почему же? Ты в следующий раз на такие мероприятия всегда меня имей в виду!».
— «Без проблем! К тебе теперь буду подходить в первую очередь! А тебе два или один?!» — сначала чуть виновато, а затем лукаво улыбаясь, ответил и пообещал Яков Александрович.
Зато на школьный предновогодний вечер легко попала Настя Кочет. К тому же она, как староста одного из выпускных классов, активно участвовала в его подготовке и проведении. На этом вечере, куда были приглашены и шефы из Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН) имени Ф.Э. Дзержинского, дислоцировавшейся под соседней с Реутовым Балашихой, староста класса Настя Кочет, наряду с другими школьными активистами и активистками, была представлена комсомольской делегации дивизии. Между представителями обеих сторон завязались деловые беседы, постепенно перешедшие и на другие темы.
На умную Настю обратил внимание один из полковых комсомольских секретарей старший сержант Павел Олыпин, продолживший знакомство с нею на танцах. А на него просто было невозможно не обратить внимания, так как ростом он был под два метра и хорошо сложен. А в приглушённом свете с мигающими на ёлке огнями, да под танцевальную музыку, и ещё в ладной военной форме, подчёркивавшей его красивую фигуру и эластичную мускулатуру, он вообще казался всем просто сказочным богатырём.
И Настя, которую Павел стал приглашать регулярно от танца к танцу, влюбилась в него.
На следующий день, когда Платон вернулся из института, ёлка стояла уже наряженной. Настя всегда любила наряжать её. Но в этот раз, влюбившаяся девушка делала всё с большим энтузиазмом, даже напевая что-то себе под нос.
А в последний день уходящего и такого насыщенного на важные и судьбоносные для Платона Кочета события 1966 года, в радионовостях было объявлено об освобождении из югославской тюрьмы по указу Иосифа Броз Тито его бывшего политического приемника и бывшего югославского вице-президента Милована Джиласа, находившегося в тюремном заключении с 1962 года за критику компартии и разглашение гостайны в написанной им книге «Беседы со Сталиным».
В этот же день правительство Конго взяло под контроль бельгийскую медедобывающую компанию за неуплату налогов и за попытку поддержки отделения провинции Катанга.
В новый, 1967 год, традиционно встреченный Кочетами за праздничным семейным столом
