Эрнест Хорнунг - Джентльмены-мошенники (сборник)

Но Армистон не был бы Армистоном, а Годаль Годалем, если бы они не разрешили загадку. Годаль все-таки проник в хранилище и завладел белым рубином!

Рукопись отправилась в печать, и издатель даже признался, что это лучший рассказ, вышедший из-под пера Армистона с тех пор, как началась удивительная преступная карьера Годаля.

Армистон получил гонорар, но про себя отметил: “Эх! Белому рубину я бы обрадовался в сто раз больше, чтоб ему провалиться! Почему-то мне кажется, будто эта история еще не закончилась”.

На лето Армистон с женой отправились в Мэн, не оставив адреса для корреспонденции. Ранней осенью он получил заказное отправление от доверенного слуги в Нью-Йорке. Там было послание для Дж. Бордена Бенсона, которое он оставил в Тауэрсе. Тут же были приложены деньги, которые он отправил ранее, подписавшись Мартином Брауном. Жирным синим карандашом на карточке было начертано в самой оскорбительной манере: “Неслыханная наглость! Попадетесь мне на глаза – поколочу тростью”.

И только. Впрочем, этого было более чем достаточно.

Той же почтой пришло известие от издателя, что рассказ “Белый рубин” выйдет в октябрьском номере, который поступит в продажу двадцать пятого сентября. Это писателя обрадовало. Ему не терпелось увидеть свою работу в печати. Во второй половине сентября Армистон с женой выехали домой.

– Ага! – воскликнул он, раскрыв газету уже в вагоне-салоне. На вокзал он, как всегда, явился в последнюю секунду, задержав отправление поезда. – Вижу, мой добрый друг Дж. Борден Бенсон вернулся в Нью-Йорк, вопреки обыкновению, осенью. Должно быть, этот великий сноб ужасно пресытился жизнью.

Спустя несколько дней после возвращения Армистон получил пачку авторских экземпляров с рассказом и прочитал “Белый рубин” как первый раз в жизни. На обложке журнала, предназначенного для его неласкового благодетеля Дж. Бордена Бенсона, он начертал:

Почту побои за честь. Вы всегда желанный гость. Читайте внутри.

Другой он подписал:

Милая миссис Уэнтуорт,

Вот как просто проникнуть в вашу мудреную сокровищницу!

Оба журнала он отослал с чувством глубокого удовлетворения. Однако вскоре до него дошла весть, что Уэнтуорты еще не вернулись из Ньюпорта. Впрочем, журнал им наверняка перешлют. А их отсутствие было даже на руку: в рассказе Годаль решил загадку двери без ключа, пользуясь тем, что хозяева были в отъезде и замок стоял пустой, соединенный с gendarmerie в соседней деревне хитрой сетью сигнальных растяжек.

Это было двадцать пятого сентября. Наутро журнал поступил в продажу.

Двадцать шестого сентября Армистон купил на улице свежую дневную газету у мальчишки, который во всю глотку горланил: “Экстренный выпуск!” Заголовок на первой странице бросался в глаза:

Личный сторож семьи Уэнтуортов, встревоженный сегодня в 10 утра сработавшей сигнализацией, нашел на полу загадочной комнаты со стальной дверью слугу с размозженным черепом. Карманы убитого были набиты дорогими украшениями. Полиция полагает, что он погиб от руки сообщника, которому удалось скрыться.

В десять вечера к дому Армистона подъехал автомобиль, и из него вышел высокий мужчина с квадратной челюстью, квадратными усами и квадратными носками ботинок. Это был заместитель комиссара полиции Бирнс, профессиональный детектив, которого нынешнее правительство города переманило из службы внешней разведки. Бирнса впустили; он прошествовал в центр гостиной, даже не кивнув белому как мел Армистону, и достал из кармана стопку бумаг.

– Полагаю, вы уже видели вечерние газеты, – процедил он сквозь зубы с такой неприязнью к дрожавшему перед ним писателю (несмотря на все похождения Годаля, его создатель был довольно робкого нрава), что тот съежился.

Поначалу Армистон лишь покачал головой, но наконец выдавил:

– Нет, еще нет.

Заместитель комиссара демонстративно достал последний “экстренный выпуск” и без слов протянул Армистону.

Это была “Ивнинг ньюс”. На первой странице был напечатан ужатый в четыре столбца “Белый рубин” – целиком, без сокращений, он занял половину страницы.

На другой половине, отделенной вертикальной черной полосой, в чудовищной параллели излагались факты – детальное описание кражи со взломом и убийства в доме Билли Уэнтуорта. Сходство бросалось в глаза настолько, что в прямых обвинениях не было нужды. С одной стороны вымышленный Годаль шаг за шагом разрабатывал свое преступление, с другой явный плагиатор с ученической дотошностью повторял работу мастера.

Редактор – очевидно, тоже гений в своем деле – обвинениями не бросался. Он просто поставил рядом вымысел и факты и позволил читателю судить самому. Блестящий ход. Ведь если, согласно букве закона, в злодеянии виноват разум, породивший преступный замысел и направивший преступную руку, то, получается, Армистон – вор и убийца. Вор, потому что рубин и в самом деле украли. Кражу уже подтвердила миссис Билли Уэнтуорт, примчавшаяся в Нью-Йорк специальным поездом со свитой врачей и сиделок. Убийца, потому что именно в этом рассказе Годаль впервые в своей криминальной карьере прибегнул к этой крайней мере и ликовал, заполучив драгоценный белый рубин, над бездыханным телом своего сообщника, набившего карманы жалкими алмазами, жемчугами и простыми красными рубинами.

Армистон схватил заместителя комиссара за лацканы.

– Дворецкий! – вскричал он. – Дворецкий! Да, дворецкий! Быстрее, пока он не скрылся!

Бирнс мягко снял с себя его руки.

– Поздно, – объяснил он. – Дворецкий уже сбежал. Сядьте и успокойтесь. Нам нужна ваша помощь. На этом этапе нам никто больше не сможет помочь.

Когда Армистон пришел в себя, он рассказал всю историю с самого начала, начиная со странной встречи с Дж. Борденом Бенсоном в поезде и заканчивая пари с миссис Уэнтуорт о том, что Годаль все-таки сможет проникнуть в ее хранилище и украсть белый рубин. Тут Бирнс кивнул. Эту часть истории он уже знал от миссис Уэнтуорт; подтверждал ее и журнал с автографом.

– То есть вы впервые услышали о белом рубине от Дж. Бордена Бенсона.

Армистон снова в подробностях пересказал все обстоятельства встречи с Бенсоном – тогда столь забавные. А теперь обернувшиеся настоящей бедой.

– Как странно, – заметил бывший разведчик. – Вы действительно оставили кошелек дома, или вас обокрали?

– Сначала я думал, что забыл его. Но потом вспомнил, что расплатился с таксистом из пачки банкнот, – значит, меня обокрали.

– Как выглядел этот Бенсон?

– Вы наверняка с ним знакомы.

– Да, знаком, но я хочу, чтобы вы его описали. Хочу понять, как вышло, что вам так повезло его повстречать именно тогда, когда вам понадобились деньги.

Армистон описал его в подробностях.

Заместитель комиссара вскочил:

– Идемте.

С этими словами они спешно сели в автомобиль и вскоре подъехали к Тауэрсу.

Пять минут спустя их препроводили в роскошные апартаменты Дж. Бордена Бенсона. Хозяин готовился ко сну в ванной комнате.

– Не расслышал, кто это? – крикнул он камердинеру через дверь.

– Мистер Оливер Армистон, сэр.

– А, явился за побоями, полагаю. Сейчас выйду.

Ему так хотелось встретиться с Армистоном, что он прервал свое омовение. Бенсон решительно вышел из ванной в шикарном халате и с альпенштоком в руке. Его глаза сияли гневом. Впрочем, неожиданное присутствие Бирнса так его ошарашило, что он замер на месте.

– Вы хотите сказать, что это Дж. Борден Бенсон? – спросил Армистон, вскочив и в удивлении указав на незнакомца.

– Он самый, – подтвердил заместитель комиссара. – Я вам ручаюсь. Мы хорошо знакомы! Полагаю, это не он любезно оплатил ваш проезд до Нью-Хейвена.

– Конечно нет! – воскликнул Армистон, не сводя глаз с грозной фигуры своего отнюдь не благодетеля.

Осознание, что незнакомец, которого он прежде почитал за оного, был вовсе не Дж. Борденом Бенсоном, а самозванцем, который провел зазнавшегося писателя как ребенка, утишило нервы Армистона лучше, чем все успокоительные микстуры, какие прописал ему доктор. Час спустя, крайне угрюмый, он сидел с заместителем комиссара у себя в библиотеке. Армистон с радостью предал бы Годаля забвению где-нибудь на дне морском, но было поздно. Годаль его обыграл.

– Ну, что вы думаете? – спросил он Бирнса.

– Как все началось – довольно ясно. Меня больше волнует финал, – ответил тот. – Самозваный Дж. Борден Бенсон, разумеется, стоит за всей операцией. Благодаря вашему дьяволу Годалю мы точно знаем, как преступление было совершено. Теперь пусть этот ваш дьявол приведет виновных к наказанию.

Без сомнений, заместитель комиссара от всей души ненавидел и боялся Годаля.