наказание за смерти на “Титанике”? Директор, конструктор, капитан, да любой моряк повинны в катастрофе. Кровь на их руках.
Я и сейчас хочу убивать. Новая жизнь в самом деле существует, для меня ей стала Сара. Но старая жизнь активно влезает в новую. Не знаю, сколько смогу держаться, но буду пытаться ради девочки. Почему-то мне всё ещё кажется, что я жив. Чувствую, как дышу, чувствую лёгкие потоки прохладного воздуха на лице. Даже, кажется, что-то слышу.
— Зажим, сестра, будьте любезны. Благодарю. Протрите мой лоб, да вот так. Так, почему пациент дёргает пальцами? Вы давали ему морфий?
— Нет. Он был без сознания.
— Ну так тащите сюда морфий! Он так и умереть может.
— Ааа… — простонал Джонатан.
— Нет, молчите, пациент.
— Что случилось? — еле слышно спросил Келли. В его груди что-то омерзительно булькало.
— Ради всего святого, замолчите, — прошипел врач сквозь плотную маску. — В вас выстрелили. В упор. Вы были обязаны умереть, но де́ржитесь изо всех сил. Это уникальный случай, с таким мы ещё не работали. Пуля пробила грудину, задела трахею, но пока всё под контролем. Мы как раз собирались вытащить её. Думаю, жить будете, если, конечно, замолчите. Но сохраните ли голос — большой вопрос.
— Девочка? — болезненно спросил убийца.
— Закройте же рот. Она ждёт в коридоре. Попросила впустить её, когда мы закончим. Впустим, не волнуйтесь. Вы всё спросили?
Пациент кивнул.
— Отлично. Сестра, дайте ему морфий. И побольше.
7.
7 апреля 1885 года. Недалеко от Нортгемптона, Англия.
Артур молчаливо смотрел на своего отца, инспектора Скотланд-Ярда. Он сильно изменился с момента их последней встречи: лицо высохло, глаза побелели, а залысины стали ещё масштабнее. Иногда отец тяжело кашлял, прикрывая рот платком, а затем с кислой миной разглядывал ткань. Карета неспеша направлялась в сторону Лондона, кучер периодически насвистывал унылые мелодии.
— Не рано ли мне служить в полиции? — спросил семнадцатилетний Артур. — Разве не нужно пройти какое-нибудь обучение?
— Нет, самое время заняться делом всей жизни. Тебе никакое обучение проходить не нужно, всё необходимое расскажет и не раз покажет мой дорогой друг, инспектор Фредерик Абберлайн.
— А почему не ты?
— Я возвращаюсь в Бирмингем, — после долгого молчания ответил старший Несбит. — Твой брат нуждается в заботе и контроле. Как он, кстати, поживает?
После смерти Пени Брайан стал часто убегать из дома. Поначалу Артур пытался искать его, но тщетно. Как оказалось, младший Несбит связался с ребятами постарше, которым было весело накачать мальчика наркотиками. К слову, ему и самому это нравилось. Стал исчезать всё чаще, приходить домой всё позже.
— Отлично поживает, — соврал Артур. — А ты больше не вернёшься в Скотланд-Ярд?
— Нет, я меня туберкулёз, Артур. Мог бы и заметить, ты потомок великих инспекторов, в конце концов.
— Я даже не до конца знаю, что вообще из себя представляет туберкулёз.
— Плохо. Кхе-кхе… Очень плохо. Как и всегда. Всегда всё плохо.
— Ну да, только у тебя всё хорошо, — прошептал Артур. — Скажи, почему, ты всё ещё не наказал убийц Пени? — он повысил голос.
— Никаких убийц не было. Она повесилась, ты же сам это видел.
— Думаешь, она была счастлива, уходя из жизни? Да это и не жизнь была, с тех самых пор, когда наши чёртовы соседи вломились в дом и…
— Это не моя вина. Ты виноват, что не досмотрел за сестрой.
— Мне было десять лет! Неужели, когда мама умерла, ты не подумал, что тебе стоит стать главой семейства и взять ответственность за нас на себя? Ты всегда убегал, всегда прикрывался работой и благими делами. Стоило оно того? Пени мертва, я еду на службу, которая не принесёт мне счастье, а Брайан наркоман, в свои-то 13 он перепробовал почти всё. Так не должно быть. Ты помогаешь людям, которых не знаешь, при этом совершенно забыв о собственной семье.
— Ты всё сказал, щенок? — не смотря на него, совершенно спокойно спросил отец.
Артур отвернулся. Перевёл взгляд на бегущие за окном поля. Это был их последний разговор с отцом. Через месяц он умрет в собственной постели.
8.
14 апреля 1912 года. Где-то в Атлантике.
После того, как Уильям Стед выбросил Джонатана за борт, он решил напоследок посетить курительную комнату. Там он встретил молодого богато одетого гражданина, который резал вены, предпочёл умереть так, нежели утонуть в ледяной воде. Стед присел в мягкое кресло, практически слился с ним. Вынул из оставленной кем-то упаковки сигару и не спеша закурил. Со временем пачка стала заметно тоньше. Выкурив очередную сигару, журналист хотел было поспать, но судьба распорядилась с ним иначе, куда более жестоко. Трещина “Титаника” прошла прямо через курительную комнату. На пару секунд Стед увидел открытый океан. Ему даже показалось, что всё обойдётся, и оставшаяся на плаву часть корабля не утонет. Но она пошла вслед за первой. О дальнейшей судьбе Уильяма Стеда ничего не известно. Его тело так и не было найдено, но и среди выживших его не было.
9.
16 июля 1918 года. Недалеко от города Реймс, Франция.
Догорающий костёр потрескивал, приятно согревая собравшихся вокруг него солдат. Было уже темно, и хоть каждый из них хотел спать, никто не решался уйти первым, потому что англичане не доверяли американцам, а американцы англичанам. Они устало держались за винтовки, кто-то еле слышно насвистывал незамысловатую мелодию. Их лица и руки покрыты толстыми слоями грязи, на которую уже никто не обращал внимания.
— Ничего, — заговорил один англичанин, почёсывая недельную щетину, — совсем скоро всё закончится. Вот увидите: побьём немца и вернёмся к своим семьям. У меня, представляете, перед самой войной сын родился. Я на него только один раз взглянуть успел, и забрали на фронт. Многое мы с вами прошли, товарищи. Пусть кто-то прошёл не так много, но я благодарен Господу и вам всем.
Плотный лопоухий американец громко усмехнулся. Он бросил в костёр веточку, которой до этого рисовал домик на земле.
— Действительно, многое прошли, — заговорил худощавый англичанин в круглых потрескавшихся очках. — Вот только… Для чего всё это было? Понятно, что нам, простым солдатам, не нужно задаваться таким вопросом. Великая война подходит к концу, но какой ценой? Миллионы, убитых, ещё больше раненых. Даже боюсь представить, сколько судеб сломала эта бесполезная война.
— Бесполезная? — оживился плотный американец. — Ты вообще кто такой? Видно, что ты ничего не смыслишь в войне.
— Я Джеймс Томпсон, полицейский из Скотланд-Ярда. Да, я не стратег и не генерал. Я простой человек, который мог и не идти на эту войну. Но я обязан защищать мою страну, мой дом, моих
