— Ты, кажется, однажды арестовывала этого парня?
— Да. На него наскочили несколько вооруженных хулиганов. Двоих он убил, а еще троих отправил в больницу. Самозащита. Траутт даже не был вооружен.
Надо заметить, что у всех других жертв нападений Фина после имен стоял номер уголовного дела: то есть у каждого тоже был криминальный послужной список.
Единственное его правонарушение, не связанное с насилием, был кокаин. Дело было заведено недавно, всего пять месяцев назад. Количество найденного кокаина было достаточным для того, чтобы даже указанный окружной прокурор предъявил обвинение в хранении с целью сбыта, а не просто в хранении.
Я вернулась обратно в комнату «С». Фин сидел, закинув ногу за ногу, и выглядел совершенно непринужденно.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь, Фин? — спросила я.
— Проворачиваю сделки.
— Торгуя наркотиками?
Он скорчил гримасу:
— Я не торгую наркотиками.
— Тебя арестовали с тридцатью граммами кокаина.
— Я его не продавал.
— Это что же, для личного пользования? — презрительно фыркнул Харб.
Фин смерил его взглядом.
— Морфий расслабляет, делает слезливым. Кокаин снимает боль и позволяет сохранять бодрость.
— Где вы берете кокаин? — спросил Харб.
Фин пропустил его вопрос мимо ушей и сосредоточил внимание на мне.
— Так мы помогаем друг другу или продолжаем указывать друг на друга пальцем?
Я пристально посмотрела в глаза Фина. Его личная жизнь меня не касалась, но я действительно не любила наркотики, особенно тех, кто их употреблял и продавал. С другой стороны, тогда, в бильярдной, он спас меня от бандитов, и он же, быть может, только что обеспечил нам крупнейший прорыв в нашем расследовании.
И хотя я была служителем закона, профессионалом, который никогда не позволял личным чувствам влиять на его поступки, мне по-своему нравился этот парень.
— Договорились. Я улажу это с окружным прокурором.
— Могу я получить письменное подтверждение?
— У тебя есть мое слово.
Он кивнул, затем передал мне свою записную книжку. Первой шла запись: «Белый джип, фургон, развозящий мороженое, Р912 556».
— Харб, проверь этот номерной знак. Это может оказаться тот, кого мы ищем.
Бенедикт удалился с записной книжкой. Фин встал и сунул руки в карманы.
— Я могу идти?
— Да. Спасибо.
— Спасибо тебе. Я слышал, ты получила огнестрельное ранение. Как нога?
— У меня есть запасная.
Он усмехнулся:
— Ты чертовски упрямая, бескомпромиссная цыпочка. Может, как-нибудь еще встретимся. Нам так и не удалось доиграть тот последний пул.
— Я сверюсь со своим ежедневником.
— Я придержу для тебя стол.
Он повернулся и вышел.
Харба я нашла в его кабинете. Выражение его лица без слов сказало мне все.
— Номерной знак принадлежит автомобилю «крайслер-вояджер». По сводкам, номер был украден полгода назад.
Я медленно выдохнула. Не было ни малейшего шанса выйти на водителя по чужим, украденным номерным знакам. Самое большее, что мы могли сделать, — это опубликовать словесный портрет преступника и надеяться, что кто-то откликнется.
— Ты проверил другие номера?
— В процессе. А тем временем нам надо все равно продолжать операцию «Трал». Может, преступник до сих пор пасет наших парней.
То был выстрел с дальнего расстояния, надежда была слаба, но это было единственное, что мы могли сделать на данный момент.
— Согласна. Пойду к себе, словлю волну.
Аппарат громкой связи на моем столе позволял мне следить за проведением операции. Короткие, отрывистые очереди полицейских диалогов в промежутках между долгими периодами молчания (перемежающие, взрывающие… периоды тишины). Были допрошены еще несколько подозреваемых, но ни одного не арестовали. Спустя два часа, в течение которых чувствовала себя сторонним наблюдателем на своем собственном расследовании, я выключила рацию.
Уныние навалилось на меня, как ватное одеяло.
— Ты есть не хочешь? — Харб протиснулся в дверь с пакетом поджаристых свиных корочек.
— Нет, спасибо. — У меня совершенно не было аппетита. Даже перспектива отведать еду домашнего приготовления не привлекала. Вероятно, мне следовало позвонить и отменить свое свидание с Лейтемом.
— Мы его поймаем, Джек.
— Я не хочу провести остаток жизни, мучимая мыслью об ускользнувшем от меня преступнике.
Мой друг уселся напротив меня.
— Так перестань мучиться.
— У тебя все по-другому, Харб.
— Почему это? Я тоже хочу схватить этого ублюдка.
— Но у тебя есть жизнь вне полицейской службы. А для меня это все.
Харб поставил пакет. Надо было знать, что, если Бенедикт отставляет еду в сторону, значит, относится к какой-то теме очень серьезно.
— Ты сама в ответе за тс решения, которые приняла в своей жизни, Джек. Ты имеешь то, что сама для себя выбрала.
Я посмотрела на него:
— Я потратила больше двадцати лет, вкалывая на полицейской работе. Я никуда не хожу, ни с кем не встречаюсь. Я разрушила свой брак. Все, что я умею делать, — вот эта работа. Но если я даже ее не могу выполнить как следует, тогда какой вообще, черт подери, смысл в моей жизни?!
Я закусила нижнюю губу, глаза наполнились слезами. Мне была омерзительна собственная слабость, и я терпеть не могла себя жалеть, но слова Харба действительно попали в больное место.
Все верно: я находилась здесь потому, что сама выбрала эту жизнь.
Но что, если я сделала неправильный выбор? Мой напарник положил руку мне на плечо:
— Джек, ты лучший полицейский, какого я знаю. Если кто и схватит этого типа, то только ты.
Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, надеясь, где-то в самой глубине души, что Харб прав.
Глава 34
После того как человек по имени Лейтем отвечает на все вопросы, он связывает его проводами от каких-то удлинителей и запирает в его же собственном стенном шкафу.
Служба знакомств. Какой выпендреж! Но зато как удачно для него.
Вместо того чтобы пытаться обхитрить команду телохранителей Джек, теперь единственное, что он должен делать, — это поджидать здесь, в доме у Лейтема, а уж она сама придет к нему в руки.
Он закрывает глаза и представляет Джек в ванной комнате, перед зеркалом. Как она красит губы. Переодевается в сексапильное платье. Быть может, она даже рассчитывает на порцию секса сегодня вечером.
Он решает, что она свое получит, хочет того или нет.
Время неуклонно движется к восьми.
Паук сидит в своей паутине и ждет.
Муха скоро явится.
Глава 35
Насытившись к семи часам жалостью к себе, я по дороге домой заехала в химчистку. Но оказалось, что они даже не приступали к моему заказу. После пяти минут диких воплей на какого-то мужика, который, возможно, был вовсе не виноват, я добилась, чтобы мне в срочном порядке почистили один из брючных костюмов.
Я давно заметила, что крик излечивает от стресса гораздо лучше, чем плач.
К тому времени, когда я наконец добралась домой, приняла душ, перебинтовала ногу и оделась, я уже опаздывала на свидание. На мобильном я набрала номер Лейтема, чтобы предупредить.
Номер был занят. Побрызгавшись духами и захватив бутылку вина (ту самую, что покупала сто лет назад, еще для Дона), я, как полагается, прицепила оружие и вновь попыталась позвонить. И вновь — короткие гудки.
Ну что ж, раз его номер занят, значит, по крайней мере он дома. Я проинформировала свою личную гвардию о пункте назначения и тронулась в путь.
Не скрою, я была немного взволнована, испытывая нечто вроде предвкушения. Домашний обед в обществе привлекательного мужчины, можно сказать, идеальный способ отвлечься от гнетущих мыслей.
После череды мучительных рывков и остановок в транспортном потоке я добралась до дома Лейтема, опаздывая уже на час. Он проживал в очаровательном двухэтажном особняке из желтого песчаника, неподалеку от дома Бенедикта. Я отыскала пожарный гидрант, припарковала свою развалину и бросила последний, придирчивый взгляд в зеркало заднего вида.
