Энн вздрогнула от резкого телефонного звонка и уронила флакон с шампунем. Зуммер домофона и телефон сейчас пугали ее, досаждали ей, вызывали желание куда-то бежать, забиться в дальний угол комнаты. Раньше звонки заставляли ее лишь слегка насторожиться. Но так было до того, как Джо позвонил и сказал: «Я хочу тебя видеть». До того, как полицейские и мужья жертв стали звонить по телефону и возникать на пороге ее квартиры.
Энн вылезла из ванны, обернула полотенце вокруг головы, накинула халат, лежавший поверх груды белья на полу, и взяла трубку.
— Да?
— Я хотела бы поговорить с Энн Мак-Эри, если возможно.
— Это я. — Трубка молчала, и Энн не могла определить по голосу, кто звонит.
— Миссис Мак-Эри, я влюблена в вашего мужа.
Энн хотела повесить трубку. Ник предупредил ее, что полиция может начать прослушивать и записывать телефонные разговоры.
— ...И он влюблен в меня тоже...
Энн уже раздумала вешать трубку. Может быть, эта женщина что-то знает. Может быть, из-за нее Джо и исчез. Может быть, она знает, что с ним произошло.
— Кто вы? — спросила Энн.
— Это не имеет значения, дорогая. Давайте поговорим о вашем муже, у меня есть для вас заманчивое предложение. Он верит мне, а это стоит гораздо больше, чем все наши разговоры.
— И поэтому вы мне звоните?
— Терпение, сладость моя, терпение! — Женщина на другом конце провода тяжело вздохнула, заставляя Энн ждать продолжения разговора: в ней чувствовалась какая-то сила. — Ваш муж хотел, чтобы я связалась с вами по телефону. У него есть для вас сообщение.
— Прекратите, пожалуйста. Вы отнимаете у меня время.
— О, она еще предъявляет требования, маленькая сучка! Неудивительно, что он вас бросил.
— Я кладу трубку. До свидания.
— Подождите!
Энн услышала крик женщины, когда уже клала трубку на рычаг.
Через несколько секунд телефон зазвонил снова. Энн взяла трубку.
— Я вижу, вы неплохо осведомлены. И вроде бы даже знаете моего мужа. Забавно, что вы звоните после того, как его имя появилось в газете.
— Я так и чувствовала, что вы скажете что-нибудь в этом роде. Он предупреждал меня, говорил, что вы недоверчивы. Поэтому он попросил меня задать один вопрос: помните ли вы, как занимались любовью под звездами на Шеридан-роуд?
Энн на секунду опешила: какое отношение имеет эта женщина к их прошлому? Звезды... Это было тогда, когда они только поженились. Джо однажды нарисовал звезды на потолке. Никто не мог знать об этом, кроме них двоих.
— Ради Бога, кто вы?
— Это неважно. Считайте меня просто посыльным.
— Что?
— Посыльный. Тот, кто разносит почту, дорогая. Загляните в словарь. Впрочем, я берусь доставить и нечто другое.
— О чем вы говорите?
— Джо нужны деньги. Он хочет бежать. Бежать... пока не поздно.
— Я не понимаю.
— Сейчас поймете, радость моя. Запомните следующее: мы можем встретиться в указанном мной месте и в указанное мной время. Приходите туда с тысячью баксов в руках. В противном случае Джо заберет ваш родительский дом себе, поскольку большая часть имущества принадлежит вам обоим. Вам это не очень понравится, верно? Джо не знает, что я говорю вам об этом, да я бы и не сказала. Но, радость моя, мне вдруг захотелось вас предостеречь.
Энн сжала трубку, чувствуя, что ее лицо пылает, а сердце громко колотится в груди.
— Не знаю... Я, наверное, не смогу этого сделать...
— Вы хотите, чтобы Джо линчевали? Это может случиться, леди, — хихикнула женщина. — Ведь весь город жаждет его крови.
— Линчевали?.. Конечно, не хочу. Но как я вас узнаю?
— Как узнаете?.. Вообще-то, дорогая моя, у меня нет времени на эти игры. Пусть Джо сам встретится с вами — пройдет мимо и возьмет у вас деньги. — Она опять хихикнула. — Думаю, он получит свою порцию мяса. — Она сделала ударение на последнем слове, и Энн почувствовала, что ее начинает мутить. — До свидания, Энни, извините, наш бизнес не получился.
— Подождите!.. Где?!
— Что?
— Где я встречусь с вами?
— На углу Вест-Рузвельт-роуд и Сисеро-авеню есть пустой склад. Мы могли бы встретиться там сегодня вечером. Хорошо?
— Нет. Почему бы нам не встретиться где-нибудь в людном месте?
— Да потому, что я вам не доверяю. Значит, вы должны быть у склада в указанное время, а я дам знак, куда идти дальше. Договорились?
Энн долго молчала, размышляя, может ли она овладеть ситуацией. Кажется, у этой женщины все карты на руках. Наконец она сказала:
— Хорошо, я приду.
Голос женщины опять стал приторно-сладким, когда она произнесла:
— Вот и прекрасно!
— Я приду, — Повторила Энн.
— Минуточку! Запомните: если вы хоть кому-нибудь заикнетесь об этом разговоре, Джо тут же узнает об этом и не замедлит разделаться с вами. — Женщина помолчала. — Я предупредила вас, миссис Мак-Эри.
— Понятно, — сказала Энн, — я никому не скажу.
— Джо очень болен, вы можете это понять?
— Да, могу. К которому часу я должна там быть? ,
— В десять вечера. И если вы опоздаете или вообще не придете, будьте уверены, Джо не раздумывая расправится с вами. — Энн заметила, с каким наслаждением женщина мучила ее.
— Я не опоздаю, — сказала Энн и повесила трубку.
Вода в ванной продолжала течь, Энн пошла туда и выключила душ.
Довольная собой Пэт сидела откинувшись на спинку кресла. Скоро все это завершится, и они с Джо смогут уехать отсюда вместе, как он хочет. Тысячи долларов им, конечно, будет маловато, но, если экономить, на какое-то время хватит.
Она посмотрела в окно на серые Тяжелые облака. Ей очень тяжело будет добираться до этого склада, где Джо хотел встретиться с Энн, но она сделает это. Пэт знала, что отправится туда хотя бы ради того, чтобы своими глазами увидеть, как Джо вонзит нож в свою жену. Тогда Пэт обшарит холодное тело, возьмет деньги и отдаст их Джо.
Он будет счастлив, он должен быть счастливым!
Энн отъехала от автостоянки и направилась на восток по Рузвельт-роуд. Ей хотелось, чтобы Ник сейчас был с ней, она пыталась позвонить ему перед выходом из дома, но не застала его. Боже мой, неужели у него есть дела более важные, чем защищать ее? На пересечении Сисеро-авеню и Ларами ей пришлось покрутиться минут двадцать. Где он, этот склад? Может быть, звонок неизвестной женщины просто розыгрыш? Может быть, она случайно попала в точку, болтая о любви под звездами? Наконец Энн отыскала место встречи — пустой склад, принадлежащий компании «Малдин». Вдруг она услышала глухой удар — словно кто-то бросил камень в ее машину. Что это? Какой-то сигнал?
Энн притормозила у тротуара. Здание старого склада было погружено в темноту. Двор освещался уличным фонарем. Энн окинула взглядом проржавевшую сетчатую ограду, сквозь разрывы проволоки разглядела кучи валявшегося во дворе хлама. Внезапно мимо здания склада промелькнула какая-то темная фигура. Энн напрягла глаза, пытаясь понять, кто это. Человек вроде бы поднял руку и растаял во мраке. Быть может, это та самая женщина?
Дыхание Энн участилось. Она взялась за ручку дверцы машины, но не смогла ее повернуть. Энн чувствовала себя плохо, в желудке начались рези. Что это с ней? Даже нет сил открыть дверцу... Она еще раз огляделась. Вновь мелькнула темная фигура. Конечно же, это та женщина, которая говорила по телефону: «Он убьет тебя».
Энн глубоко вздохнула и толкнула дверцу машины. Когда она вышла, ее колени дрожали, в горле пересохло, а сердце стучало так гулко, что заболела грудь. Энн едва дышала.
Она вернулась в машину, чтобы взять сумочку, и вдруг успокоилась — прикосновение к холодному металлу придало ей уверенности. Она расправила плечи, вышла из машины и захлопнула за co6oй дверцу.
Но стоило ей ступить на грязный, усеянный отбросами тротуар, как сомнения одолели ее с новой силой. Это безумие, говорила она себе. Я могу умереть прямо здесь. Приблизившись к ограде, Энн различила во тьме силуэт человека. Протянув вперед руки, он словно бы указал на склад и исчез в дверном проеме. Энн ухватилась за покрытый ржавчиной столб, чтобы удержаться на ногах. «Я не могу сделать этого», — прошептала она себе. В ней поднялась волна желчи. Никогда раньше она не ощущала такого страха и одиночества. Случайный водитель, проезжавший мимо, даже не взглянул на нее.
Потом она наступила на что-то мерзкое и задохнулась, подавлял желание закричать и кричать до тех пор, пока кто-нибудь не придет и не поможет ей определить, что у нее под ногами. Найдя щель в ограде, Энн проскользнула внутрь.
Ограда показалась ей барьером, отрезавшим ее от машины и от всего мира. Она прикусила нижнюю губу и шагнула вперед. Дул ветер, и алюминиевый лом громыхал, лязгал и перекатывался по двору, как живой.
Приблизившись к складу, Энн увидела, что ободранная деревянная дверь открыта. Внутри было темно. Очень темно. Энн показалось, что эта чернота осязаема, что к ней можно прикоснуться. Каждый ее нерв, казалось, кричал: «Не входи туда!», но она заставила себя подойти ближе.
