Ознакомительная версия.
Капитан молча пожал плечами.
Вяземская вспомнила прикосновение его губ; она брезгливо скривилась, вытерла рот рукавом и обвела взглядом убогую обстановку третьего бокса.
— Что я здесь делаю? — спросила она. — Я же собиралась… — Анна осеклась и быстро поправилась. — Мы собирались лететь…
— Вспомните, куда, Анна Сергеевна, — сказал Рюмин.
— Куда? На море… В Турцию… В Анталию… — она обхватила колени, положила на них голову… и разрыдалась.
Перед глазами вдруг возник Александр со шприцем в руке. Это воспоминание было ярким и острым, как игла, вонзившаяся в шею. Не будет ничего: ни моря, ни Турции, ни солнечной Анталии! Мир треснул и раскололся на две части: «до» и «после». И эта, вторая часть, она была такой маленькой… Такой пустой и бессмысленной… Неуютной и необжитой…
Рюмин взял ее за руку.
— Какой аэропорт, Анна Сергеевна?
— Не трогайте меня! — закричала Анна сквозь слезы.
Прибежал врач в белом халате; дежурный по корпусу, ее коллега с третьего этажа. Он помог Вяземской подняться и, бережно поддерживая под руки, повел к выходу из боксового отделения.
— Какой аэропорт? — голос Рюмина доносился откуда-то из-за ее спины.
Он был отвратительным: хриплым и надтреснутым. Ничего более отвратительного Анна в своей жизни не слышала.
— Какой аэропорт?
— Да отвяжитесь вы от меня! — сорвалась Анна. — Домодедово! Домодедово! Довольны?! А теперь — убирайтесь! Убирайтесь немедленно!
— Спасибо… — вымолвил капитан и обратился к врачу. — С ней все в порядке?
— У нее шок, — ответил доктор. — Не волнуйтесь, это пройдет. Я прослежу.
Рюмин кивнул и направился к выходу. Предстоял последний раунд. И от того, кто в нем победит, зависел исход всего поединка.
— Внимание! Пассажиров, вылетающих рейсом Москва — Анталия, просим пройти на регистрацию! Attention, please…
Рюмин вошел в здание домодедовского аэропорта, посмотрел на табло. На нем значилось: «Анталия» и время вылета — 11:50. Неужели он опоздал? Самолет наверняка уже выруливает на взлетную полосу. Но почему тогда объявляют о регистрации? Нет, должно быть, это не тот рейс.
Зеленые цифры на табло быстро менялись. Несколько секунд — и появилась новая строка. «Аэропорт назначения» — Анталия, время вылета — 13:10. Регистрацию объявили у стойки № 2.
Капитан приблизился к стеклу и посмотрел на свое отражение. Пригладил взъерошенные волосы, застегнул на все пуговицы и одернул френч. Теперь он готов. Ко всему.
* * *
У стойки № 2 змеилась многоголосая очередь. Люди стояли группами по несколько человек и о чем-то переговаривались. С разных сторон слышались советы и наставления, раздавались смех, выкрики, шутки, звучное хлопанье ладоней по спине.
Одна парочка держалась особняком. Она — хрупкая, стройная, с черными прямыми волосами, в широкополой шляпе и солнечных очках; он — напротив, высокий, мощный, темно-каштановой масти.
Они стояли, взявшись за руки, и молча смотрели друг другу в глаза. То ли им нечего было сказать, то ли — наоборот: хотелось сказать слишком много и слов не хватало.
Рюмин остановился невдалеке, отрезая пути к отступлению, — вправо и влево.
— Волков! — негромко окликнул капитан. — Я — за тобой!
Никто из пассажиров, стоявших в очереди на регистрацию, не обратил на это никакого внимания. Только двое вздрогнули и обернулись.
Рюмин стоял, не говоря ни слова: ноги чуть шире плеч, руки заложены за спину, спокойный и внимательный взгляд исподлобья.
Волков пожал Лизе пальцы и отпустил. Ее рука безвольно упала и повисла вдоль туловища. Преступник окинул взглядом толпу и сделал три шага в сторону. Рюмин — за ним, все прочие остались стоять на месте. Тогда убийца улыбнулся.
— Вы — один, капитан?
— Не имеет значения.
— Предсказуемость — ваш главный недостаток.
— У меня много других достоинств.
— Смело! Но глупо. Интересно, а что вы будете делать сейчас?
Волков бросил на Лизу последний взгляд и вдруг — быстро пошел прочь. Рюмин оглянулся — женщина направилась в противоположную сторону.
Капитан уже сделал свой выбор — он двинулся следом за Волковым.
Кирилл широко шагал по огромному залу аэропорта, и теперь Рюмин понимал, что означали слова Рудакова. У Волкова действительно была запоминающаяся походка — расслабленная и уверенная. Время от времени он оборачивался и смотрел на Рюмина. Капитан не выпускал его из виду ни на секунду.
У него не было оружия. Но преступник тоже безоружен — едва ли он надеялся пронести что-то через металлодетектор. Это до известной степени уравнивало шансы.
Волков свернул на лестницу, ведущую на второй этаж, капитан — за ним. Рюмин видел улыбку, игравшую на лице убийцы. «Ничего, это скоро пройдет».
Волков поднялся на последнюю ступеньку и бросился бежать. Капитан, отталкиваясь рукой от перил, преодолел два длинных пролета и увидел спину преступника, поворачивающего за угол. Рюмин помчался за ним, стуча каблуками по мраморным плитам. Гулкое эхо металось под высоким сводом зала.
За углом оказалась дверь, на ней — надпись: «Вход только для персонала».
Капитан осторожно толкнул; дверь оказалась не заперта; она вела в длинный узкий коридор. На левой стене был пожарный щит, выкрашенный в красный цвет; на нем не хватало топора. Рюмин колебался, но лишь одно короткое мгновение. Он разбежался и прыгнул.
Капитан сгруппировался еще в полете; встретил пол открытой ладонью, перешел на плечо и, сделав быстрый кувырок, молниеносно вскочил на ноги.
Позади раздался оглушительный треск; лезвие топора насквозь пробило дерево — как раз в том месте, где должна была находиться голова капитана.
Волков пытался вытащить застрявший топор, но Рюмин не дал ему на это времени. Он подскочил к убийце и провел длинный, размашистый хук в подбородок.
Против его ожидания удар не достиг цели: Волков очень ловко — «профессионально», — отметил про себя капитан — увернулся и кинулся бежать. Рюмин больше не торопился. Теперь он понимал, куда ведет этот коридор, и сумел разгадать замысел преступника.
Капитан перешел на шаг. Противник моложе и крепче, нужно беречь силы.
Впереди послышался топот ног по железным ступенькам. Капитан прошел коридор до конца и оказался перед узкой лестницей, уходившей круто вверх. На крышу.
* * *
Рюмин в любой момент ожидал нападения, но, оказалось, напрасно. Теплый свет сентябрьского дня лился через открытый дверной проем. Капитан увидел Волкова, стоявшего метрах в пятидесяти, у самого края.
Он стоял, задрав голову, и щурился от ярких солнечных лучей.
Рюмин ступил на крышу, отдышался и медленно пошел к убийце.
— Отличный денек, капитан! — воскликнул Волков. — Видите во-о-он тот самолет? На нем мы улетим.
— Сначала тебе надо спуститься, — возразил Рюмин.
Волков изучающе посмотрел на него.
— Что вы хотите, капитан? Может, предложить вам денег?
Рюмин покачал головой.
— Не расстраивай меня. Иди до конца. Ты же знаешь, нашу проблему деньги не решат.
Волков рассмеялся.
— Это я так… Пошутил. Видел в каком-то фильме.
Рюмин, уворачиваясь от многочисленных стальных растяжек и проводов, приближался к убийце.
— Говорят, вы неплохо боксируете, — издевался Волков. — Жаль, не довелось посмотреть. Но должен предупредить — я тоже не плох.
Рюмин кивнул.
— Я это уже понял. Ты хорошо координирован, быстро передвигаешься. Реакция — на уровне. Я это учту.
Он вышел на открытое пространство и стал напротив Волкова. Улыбка медленно исчезла с лица убийцы.
— Ты смешон, Рюмин, — сказал он. — Посмотри на себя! Ты не вызываешь ничего кроме жалости. В сорок лет глупо изображать из себя стойкого оловянного солдатика.
— Я не изображаю, — сказал капитан. — Я так живу.
— Ты любуешься собой, — продолжал Волков. — Мнишь себя героем. А на самом деле ты давно проиграл. А я — победил.
— Вот как? Я что-то не заметил.
— Цель достигнута! А какими средствами? Разве это имеет значение? Каждый получил, что хотел. Капитан Рюмин — интересное расследование, Вяземская — маньяка, а Лиза — свободу! Ты свой шанс упустил. — Волков развел руками. — Мимо, дружок! Знаешь, забавно было наблюдать, как ты с трудом шевелишь извилинами и пытаешься сообразить, какой смысл заложен в порезах и кровавом вензеле! Никакого, капитан! Но в этом и заключалась основная изюминка. Я хотел поближе подобраться к Вяземской. Она страстно мечтала о маньяке — пожалуйста! До последнего момента водить за нос ничего не подозревающего психиатра — согласись, это было красиво! Эта дурочка поверила, что я ее люблю, — убийца расхохотался. — А еще что-то говорят о женской интуиции…
— Это подло! — вскричал Рюмин. — Женщина, которая поверила, беззащитна перед мужчиной. А ты этим воспользовался!
Ознакомительная версия.
