— Вы сейчас говорите, как мой приятель Берни.
Вагнер улыбнулся.
Сара улыбнулась в ответ.
Ближе к девяти вечера Сара начала задаваться вопросом, что заставило ее вернуться на Скотт-стрит — в дом, кишевший мучительными воспоминаниями. Неужели она надеялась, что ее возвращение отпугнет демонов прошлого? Докажет, что она сильнее и могущественнее, чем они думают? Если так, то надежды ее оказались напрасными.
Она бродила по тихому дому — сначала внизу, по служебным помещениям, потом поднялась наверх, в квартиру, которую когда-то делила с отцом и сестрой. В окна проникал мягкий зеленоватый свет, отбрасываемый уличным фонарем, и Сара без труда ориентировалась в полумраке.
Ей казалось, что она бродит среди привидений. Ты здесь, Мелани? А ты, папа? И ты, Ромео?
Она так долго пыталась воспрянуть физически и морально после унижений и оскорблений, которым подверглась в детстве. Убийство Мелани и покушение Ромео на ее рассудок вновь вернули ее в прошлое. И теперь в душе бушевало море эмоций — страх, злость, раздражение, печаль, любовь, похоть. В тот вечер в Тибуроне рядом с Джоном, к ним еще присоединился слабый росток надежды на счастье.
Добравшись до спальни — некогда принадлежавшей отцу, потом Мелани, — она прошла к комоду и достала одну из ночных сорочек сестры — в нежно-розовый цветочек, с изящным пояском. Она вдохнула ее сладкий аромат. Раньше Сара ненавидела запах духов — особенно этих. Сейчас он показался ей каким-то уютным и расслабляющим. Так в детстве она чувствовала себя, надевая любимый халат матери.
В зеркале над комодом она увидела отражение кровати Мелани: ее покров был содран, осталась лишь пружинная коробка. Сара медленно прошлась по комнате. Глубокая печаль разлилась в душе. Упав на колени, она уткнулась лицом в жесткий край кровати. И долго стояла так, не двигаясь.
Поначалу слабые музыкальные аккорды сливались с ее хриплым прерывистым дыханием. Мелодия словно подвывала им в такт. Но вот Сара задышала ровнее, а музыка все звучала. Теперь уже отчетливо. Не стоило даже гадать, что это была за мелодия. «Голубая рапсодия».
Ужас объял Сару. Откуда доносится музыка?
Снизу.
Он здесь. Ромео где-то рядом. Влез в окно? Нет. Ах, да, ключ. Должно быть, Мелани дала ему ключ. Да. Он ведь был любовником ее сестры, заменил ей отца. Смог дать ей то, о чем она мечтала…
Сара зажала уши ладонями. Не помогает. Мелодия с вкраплениями страха и отчаяния вибрировала в голове. От нее не убежать.
Нет, нет, нет. Вот чего он добивается. Загнать тебя в угол. Заставить бояться. Подчиниться.
Она вскочила, бросилась вон из спальни Мелани. В коридоре увидела серебряный подсвечник, стоявший на столике. Схватив его, прижала к груди. Нет. Не думай. Действуй. В этом твое спасение.
Она бесшумно спускалась по лестнице. Боясь лишний раз вздохнуть. Надеясь лишь на то, что ей удастся застать его врасплох.
Даже и на первом этаже музыка звучала все так же тихо. Поначалу Сара решила, что она доносится из приемной Мелани. Но там было так темно.
И тут она вспомнила. Стереоколонки. Но проигрыватель находится в кабинете Мелани.
Вот где он притаился. Вот где поджидал ее. Ее убийца. Искуситель. Любовник?
Вцепившись в подсвечник обеими руками, Сара осторожно приоткрыла дверь в приемную. По комнате блуждал лунный свет. И в нем купалась музыка.
Взгляд Сары упал на закрытую дверь, ведущую в личный кабинет Мелани. Да. Он там. Ждет. Изнывает от желания. Манит ее к себе. Ромео…
Зажав подсвечник в одной руке, другой она нащупала ручку двери. Лишь одна мысль настойчиво стучала в голове: Нанести удар первой.
И, лишь повернув ручку двери, Сара поняла, что музыка уже не звучит. Когда это произошло? Разве она не слышала ее, входя в приемную? Видимо, она просто отвлеклась и перестала прислушиваться.
А может, это он выключил проигрыватель. Чтобы лучше слышать ее шаги.
Сара замерла. Что она делает? О чем только что думала? Ах, да. Нанести удар первой.
Да, таков был ее план. А что еще ей оставалось? Слишком поздно звать на помощь.
Она ворвалась в кабинет, бешено размахивая перед собой подсвечником. Выходи, ты, ублюдок, негодяй, ты, сердцеед чертов…
Никто не набросился на нее. В этой комнате, как и во всех остальных, никого не было.
Он прячется. Готовится к прыжку. Как все монстры.
Она зажгла лампу на столе Мелани. Не выпуская из рук подсвечник. Никто не выскочил из темноты.
Неужели он ушел? Неужели это была очередная романтическая игра?
Она подошла к проигрывателю. Никакого компакт-диска с «Голубой рапсодией». Никакой кассеты. Где же звучала музыка? И вообще, слышала ли она ее?
Оглушительный рев музыки, ворвавшийся в комнату, поверг ее в ужас. Пока до нее не дошло, что это была вовсе не рапсодия, а тяжелый рок. И донесся он из автомобиля, промчавшегося за окном.
Она присела на край стола Мелани, опустив подсвечник на колени. Ты теряешь рассудок, Сара. Ты уже не в силах совладать с разбушевавшимся воображением.
Утром Сара испытала странное смущение и растерянность. Непривычно было проснуться в своей бывшей спальне на Скотт-стрит, которую Мелани переоборудовала в комнату для гостей. И, как всегда бывало по утрам с тех пор как погибла Мелани, ей отчаянно захотелось, чтобы реальность оказалась привычным ночным кошмаром.
К сожалению, действительность была ужаснее, чем все ночные кошмары, вместе взятые.
Взгляд ее упал на телефонный аппарат, стоявший на тумбочке возле кровати. Берни. Да. Ему всегда удавалось вдохнуть в нее оптимизма. Почти всегда. И, помимо всего прочего, он искренне переживал за нее.
Он снял трубку сразу же.
— Это я, Сара. И со мной все в порядке, — выпалила она.
— Надеюсь, ты знаешь, что тебе предстоит оплатить лечение моей язвы.
— У тебя же нет язвы.
— Будет.
— О, Берни, что за чушь.
— Ты слышала новости?
— Какие еще новости? — насторожилась она.
— Еще одно… тело без сердца было найдено вчера вечером. Какая-то проститутка. Ее нашли в отеле неподалеку от Дворца правосудия. Полицейские еще не сделали заявления, но, поскольку проститутки — это не амплуа Ромео, говорят, что, возможно, объявился его двойник.
— Нет. Это он, — еле слышно прошептала она. — Ему нужно было еще одно сердце.
— Что это значит?
— Ничего. Не обращай внимания.
— Где ты, Сара?
— Это секрет.
— С каких это пор между нами секреты?
Она почувствовала, как к глазам подступили слезы.
— Боюсь, что уже давно.
— Сара, ты плачешь?
— Еще нет.
— Тебе нужно чье-нибудь плечо, чтобы выплакаться на нем?
— Было бы неплохо. — Но подумала она не о плече Берни. Ей нужно было плечо Джона. Почему все у нее в жизни так скомкано? Почему нет ни одного клочка чистого, гладкого, без морщинок?
— Одно только слово, милая, и я плюхаюсь в авто и срочно доставляю тебе свое плечо.
— Я люблю твое плечо. Люблю тебя. Но я устала от слез. Я просто позвонила сказать тебе, что со мной все в порядке.
— Верится с трудом.
— Мы скоро обо всем поговорим, Берни. — Она собралась повесить трубку.
— Подожди. Чуть не забыл, — спохватился Берни. — Вчера раз десять в офис звонил Гектор Санчес, хотел поговорить с тобой.
— Черт. Я тоже хотела поговорить с ним. Я ему позвоню. Спасибо, Берни.
— Сара, не пропадай, слышишь?
— Хорошо. Обещаю.
Повесив трубку, она тут же перезвонила в справочную службу и узнала телефон Гектора Санчеса.
Он ответил не сразу.
— Гектор, это Сара Розен. Я тебя разбудила?
— Нет. Я рисовал. Думаю, на этот раз у меня получится вполне приличная картина. Ты должна зайти, посоветовать. Разумеется, когда будешь готова к этому.
— Ты звонил мне за этим?
— Нет. Это насчет твоего последнего визита. Ну, помнишь, когда у меня под дверью появилась эта посылка.
