– Значит, дальше идет бармен – его зовут Костя Малышев, это он сам сказал, когда в сознание пришел. Еще неопознанная пара, девушка и молодой человек. За столиком в углу сидел мужчина, судя по лицу, сильно пьющий, похож на бомжа, который слегка привел себя в порядок. При нем никаких документов не обнаружено, даже сотового телефона нет. А с ним сидел рыжий парень, так вот он – репортер газеты «Вестник», некто Григорий Артемов. Неизвестно, вместе они были или нет, но сидели за одним столиком. Вот, собственно, и всё… – закончил Женя.
– Значит, Вайгель, Берестов, Богатенко, Малышев и Артемов, – повторил Гуров фамилии опознанных людей. – Плюс неопознанная молодая парочка и мужчина, которого пока что охарактеризуем как «пьющий человек».
– Или бомж, – вставил Крячко.
– От тюрьмы да от сумы… – пробормотал Гуров, думая о своем. – Всего восемь человек, из них двое живы, один даже не очень сильно ранен, по словам врача. Вот такой багаж. Что-нибудь еще выяснили?
– Ребята бегают, Лев Иванович, – кивнул Женя. – Всю округу прочесывают, всех опрашивают – может, кто чего видел, что-то знает. Вроде бы девчонку эту, неопознанную, частенько в этом кафе видели. И забегала она в основном в обеденный перерыв. Значит, есть вероятность, что работает где-то поблизости.
– Это кто сказал? – уточнил Гуров.
– Так здесь же рядом тоже разные фирмы расположены. Народ захаживал в это кафе. Ребята всем фотки под нос суют, авось что-нибудь да всплывет. Пока что только про эту девчонку. Но ребята работают, Лев Иванович, вы не сомневайтесь!
– Я и не сомневаюсь, Женя, – сказал Гуров, поворачиваясь к Крячко.
– Лева, ты меня не дослушал, – вернулся Станислав к своим рассуждениям. – Информация о Богатенко, конечно, зацепила мое воображение. Немка тоже не лишена интереса. И все равно я убежден, что всех положил бармен.
– То, что он остался жив, конечно, наводит на подозрения, – согласился Гуров. – Но зачем ему это надо?
– А низачем! – выдал Крячко.
– О как! Немотивированное убийство семи посетителей кафе?
– Жара, Лева! – назидательно произнес Крячко. – Ты не представляешь, что может сделать с человеком жара. Между прочим, в Америке был случай, когда свихнувшийся от жары клерк начал ходить по улицам и стрелять всех подряд…
– Это ты, видимо, американских фильмов насмотрелся, – заметил Гуров. – Причем не самого лучшего качества. А где он взял автомат?
– Купил, – пожал плечами Крячко. – Делов-то! В наше время, Лева, можно купить что угодно.
– Ну, на автомат нужны деньги, которые у скромного бармена вряд ли найдутся. И потом, стреляли от двери, ты же сам видел. От двери, а не от стойки!
– А он мог… – с жаром попытался было продолжить Крячко, но в этот момент к кафе подъехала милицейская машина, из которой вышел молодой оперативник в сопровождении еще более молодого парня, перепуганными глазами таращившегося на двери кафе.
– Это сменщик бармена, – пояснил оперативник.
Парень переминался с ноги на ногу.
– Привет, – поздоровался Гуров. – Тебя как зовут?
– Олег Ярцев, – проговорил парень, облизнув губы.
– А меня – Лев Иванович Гуров. О перестрелке в вашем кафе ты, наверное, уже слышал?
Парень вновь посмотрел на двери и сглотнул слюну.
– Тебе не нужно заходить внутрь, – успокоил его Гуров. – В первую очередь меня интересует, что ты можешь сказать о своем напарнике?
– Да ничего особенного… – неопределенно мотнул головой парень. – Зовут его Костя Малышев, работает в кафе года два, всегда все было нормально…
– Скажи, Олег, а он, часом, не того? – Крячко покрутил пальцем у виска.
– Да нет, – недоуменно посмотрел на Крячко Олег, – с чего вы взяли?
– То есть никаких неадекватных действий за ним замечено не было? – сформулировал Гуров, делая записи в своем блокноте.
– Нет, он абсолютно нормальный парень, – повторил Ярцев.
– А покупкой оружия не интересовался в последнее время? – снова влез Крячко.
– Никогда ничего такого не замечал.
Во взгляде Крячко мелькнуло разочарование.
– А почему он один из персонала был в кафе? – спросил он.
– Летом всегда так работаем. Повар приходит с утра, готовит все блюда и уходит. Их остается только разогреть. А напитки бармен и сам в состоянии приготовить, – пояснил Ярцев. – Ничего, справляемся. Привыкли давно.
Гуров подозвал Акулича, который тут же выложил перед сменщиком Малышева фотографии людей, погибших в кафе. Снимки были, конечно, впечатляющими, и Ярцев несколько раз поежился, рассматривая их.
– Вот эту девчонку я знаю, – ткнул он пальцем в одну из фотографий. – Она часто заходила в обеденный перерыв.
– С этим парнем? – показал Гуров на фото ее спутника.
– Нет, – ответил бармен. – Его с ней я вообще только один раз видел. Ее, кажется, Наташа зовут.
– А где работала, не знаешь? – прищурился Крячко.
– Откуда? – развел руками Ярцев. – Мне с ней разговоры разводить некогда было, я на работе. Ну, улыбнемся друг другу из вежливости, и все. Чаевые она, кстати, оставляла копеечные.
Крячко понимающе хмыкнул.
– Больше никого не знаешь? – спросил Гуров.
– Вот этот парень часто приходил, – сказал Олег.
– Ага, репортер Артемов! – живо кивнул Гуров. – Вот с этим типом?
– Не, этого первый раз вижу. – Ярцев брезгливо оттопырил нижнюю губу, когда Гуров предъявил ему фотографию «пьющего человека-бомжа».
Через пару минут Олег Ярцев уже не интересовал Гурова: тот узнал от него все, что можно, и оставил возиться с ним и записывать показания молодого оперативника. Окликнув Женю Акулича, Гуров сказал:
– Женя, позвони в больницу, спроси, в сознании ли бармен.
Женя послушно выполнил распоряжение и сообщил, что бармен в сознании, но беседовать с ним нежелательно, по словам врача.
– Ясно, едем в Боткинскую, – дернул Гуров Крячко. – Как раз воочию посмотришь на своего предполагаемого психопата и убедишься, насколько он нормален или нет.
– Врач ведь сказал… – начал было Женя, но Гуров лишь махнул рукой.
С запретами врачей он встречался не раз, и они не являлись для него преградой, когда речь шла о чем-то важном. Тем более что угрозы для жизни Кости Малышева не было, это он уже и сам понял.
Костя Малышев был худ и коротко стрижен, на голове топорщился ежик темных волос. На больничной кровати он казался еще моложе своих лет, и, глядя на него, Крячко, кажется, основательно засомневался в своей версии.
– Как самочувствие, Костя? – спросил Гуров, присаживаясь на стул. Крячко остался стоять.
– Нормально, – хрипловатым от долгого молчания голосом ответил Костя.
– Мы тебя долго мучить не будем; ты только расскажи, как все произошло, – попросил Гуров.
– Около двух часов или чуть позже в кафе вошел мужик, – тихо заговорил Костя, – в темных очках, с бородой. Достал автомат… И начал стрелять. По всем.
– А в кого первого?
– Кажется, он начал с углового столика, потом стал перемещаться по кругу.
– А в тебя которым по счету выстрелил? – спросил Крячко.
– Вы думаете, я считал? – невесело усмехнулся парень.
– Это я к тому, – пояснил Станислав, – что ты мог, к примеру, на пол упасть, за стойку закатиться, чтобы под пулю-то не попасть.
– Он стрелял очень быстро, – проговорил Костя. – Выпускал в каждого по несколько пуль, но все равно очень быстро. Люди не успевали сообразить, что происходит. Кажется, я оставался последним… Это мне сейчас так кажется, но я не уверен.
– Хорошо, хорошо, – кивнул Гуров. – И чем все закончилось?
– Он уже попал мне в плечо, и тогда я действительно упал на пол. Напоследок он выстрелил еще раз, но пуля прошла мимо. Я глаза закрыл и только слышал выстрел. А потом он бросил автомат и ушел.
– Как он ушел? Через какой выход? – быстро спросил Гуров.
– Через обычный, – ответил Костя. – Совершенно спокойно вышел.
– А почему ты сразу в милицию не позвонил? – поинтересовался Крячко.
– Я сознание потерял. Пришел в себя, только когда какие-то люди зашли в кафе. Девушка сразу начала визжать, я очнулся и подал голос. Они вызвали милицию и «Скорую», и меня увезли.
Гуров переглянулся с Крячко. Показания бармена выглядели правдоподобно. Стас попытался еще попутать парня, заходя то с одного, то с другого бока, но все было тщетно. В конце концов, опера, пожелав Малышеву выздоровления, вышли в коридор.
– Ну, что скажешь? – обратился Гуров к Крячко.
– Да не он это, – поморщился Станислав. – Такой хиляк и автомат-то не поднимет. – Гуров ничего не ответил, и он тогда продолжил высказываться: – Значит, предстоит долгая и кропотливая работа. Завтра наверняка явится Петр свет Николаевич…
– Его уже вызвали, мне сообщили, – подтвердил Гуров.
– Вот-вот, – кивнул Станислав. – Явится он, конечно, крайне недовольный тем, что ему пришлось поднять свои еще не загоревшие телеса с морских берегов и тащить их в Москву. И первым делом под его удар попадем мы.
