шутливое. Это он помнил хорошо. Виктория сняла с вешалки демисезонное пальто, нахлобучила ему на голову кепку и сказала: – Перестань балаганить, Гурам. Поезжай домой. Уже поздно. И больше так не поступай. Парень ты хороший, но не для меня.
Гурам страшно обозлился. С того вечера он больше ни разу не пытался таким образом проявлять к ней внимание.
В Москве было много знакомых девчонок, но о Виктории не забывал. Любил бывать в ее уютной квартире. Там можно было не только весело провести время, вкусно поесть, но и, что особенно важно, встретиться с людьми, хорошо разбирающимися в дефиците. Эти люди при случае могли дать нужные адреса, номера телефонов. Они многое знали, о многом умели молчать… Личные контакты срабатывали четко. Вот уже поистине, не имей сто рублей, а имей одного человека с солидными связями. Огорчало одно – не чувствовал он себя равным среди этих людей. Лишь со временем научился держаться независимо – когда стал ориентироваться в делах, быть в курсе всего, что касалось спроса на вещи, когда смог брать самую суть из дефицита. Виктория охотно делилась нужными сведениями. Цена их была четко определена: адрес – полсотни, номер телефона с фамилиями – сотня, две – в зависимости от ассортимента товара. Это была ее доля. Гурам денег не жалел. Знал – затраты окупятся. Однажды подумал, что сможет обойтись без ее протекции. Попытался сам взять крупную партию трикотажа. Рассудил: раз сделаю – год гуляю. И по теории вероятности, меньше шансов попасться.
Виктория узнала о сделке. Сказала раздраженно: – Ты зарываешься. С тобой опасно иметь дело! Подведешь и себя и других. – Ее былую доброжелательность словно ветром сдуло.
В продаже модных платьев Гураму вежливо отказали. Это был урок. Задуматься было над чем. С этого дня он стал вести себя осторожно. На рискованные сделки не шел, новых знакомств не искал. Зато стал чаще советоваться с Викторией.
Его обрадовало сегодняшнее приглашение. Наконец–то с ним стали считаться. Иначе не пригласили бы. Хотя… Неожиданная мысль заставила его задуматься. Рассматривая свое лицо в зеркале, он спросил себя: «А может, не я, а дела мои заинтересовали Викторию? Ну что ж, выясню и это. Только сегодня ей меня не провести. Я не тот мальчик, что два года назад, – рассуждал он. – Я – мужчина, она – женщина. На этом и буду строить наши отношения. Так что не обессудь…»
Гурам был уверен в себе. Он привык сходиться с женщинами легко. Виктория тоже женщина, только очень обаятельная, элегантная, хотя и деловая. Его сейчас уже не интересовали другие причины, ради которых она решила встретиться с ним наедине.
У него не было настоящих товарищей. Даже школьных он видеть не хотел. В этом была какая–то давняя неподвластная ему странность, разобраться в которой он не мог и теперь. А новых… Они при случае в болото заведут, в болоте и утопят.
Об одном человеке Гурам тосковал всерьез – о бывшей жене. Без нее и теперь ощущал настоящую пустоту в жизни. Все отчетливее, с большей ясностью понимал, что она была единственным человеком, искренне заботившимся о нем. Чувство ценности этой заботы появилось не тогда, когда жили вместе, а потом, когда она ушла от него. Не раз вспоминал ее слова.
– Что тебе дает лишнее кольцо, лишняя сотня, статуэтка? – спрашивала она.
Гурам не переносил слез жены. В минуту размолвки пытался утешить ее. Клялся горячо, уверяя, что это его последний бизнес, последний кутеж. Но все шло по–прежнему. Перед разрывом жена больше молчала и только с укоризной смотрела на него.
Не выдержав, Гурам спросил ее однажды:
– Ты что ведешь себя как не жена? Она ответила, сдерживая рыдания:
– У тебя была жена, а теперь ее не стало. Чувства не «Жигули», их не ремонтируют…
– Если не стало – то уходи! – в нервном срыве заорал Гурам.
Уже потом понял, что это была его самая большая ошибка, которую уже не поправишь. Он снова занялся своими делами. Только теперь не от стремления обогатиться – от одиночества и… тоски.
– Ты словно дипломат, приготовившийся к необычайно важному приему, – сказал Лева, неся из кухни кофейник. – Что может сделать женщина! Ты, пожалуй, увлекся Викторией всерьез.
– Разве похоже? – спросил Гурам, застегивая тонкую модную рубашку. – Я четко знаю свой маршрут и не теряю голову от женщин. Они все похожи друг на друга. Тянут в скучное, монотонное бытие. А это – прозябание…
Лева усмехнулся.
– Вот с этим я не согласен. У тебя такие взгляды по инерции. Пожалуй, все мужчины находят свое счастье в монотонной, как ты сказал, семейной жизни. Я ведь тоже люблю повеселиться не меньше твоего. Но, откровенно говоря, это пустая суета. Иногда задумаюсь – хочется жить иначе. Не могу без умиления смотреть на стариков, которые, идя по улице, бережно поддерживают друг друга. Начинает тянуть к чистому, тихому счастью.
Гурам похлопал Леву по плечу и подтянул галстук:
– Ты у врачей давно был?
– А что?
– К психиатру сходи! Стареешь, брат. Тебя бы на пленку записать и передавать по радио. К чистому, к тихому… Запомни, мужчина всегда должен держать власть над женщиной, а она, если, конечно, умна – оставаться загадкой…
– Виктория, видно, для тебя загадка?
– Кажется, уже разгаданная…
– Чего же мчишься к ней? Может, жениться собрался?
– Она для замужества слишком деловая. Здесь другой интерес.
– Умолкаю, – Лева поднял руки вверх. – Не обижайся, но, по–моему, Викторию ты не разгадал. Не суди о ней примитивно. Под ее каблучком многие вертятся. Цену себе знает.
– Все ясно! – охладил его Гурам. Глаза его стали колючими. – Под каблучок меня не пихай, маэстро!
– Насчет ума, возможно, убедишься сам. Всему свое время, – возразил Лева.
Гурам смотрел уже не сердито. Он был сейчас спокоен. Ему показалось, что Лева разыгрывает его, и, чтобы проверить, спросил:
– Может, лучше к ней не ездить? Как думаешь?
– Спрашивают – отвечаем! Обязательно съезди, – весело отозвался Лева. – Уверен, тебе у нее будет интересно. Не проиграешь, это точно. Возможно, и выиграешь, – Лева произнес это так, словно доказывал свое расположение к Гураму.
– Уговорил, – рассмеялся Гурам. Он надел пальто и, остановившись в коридоре, положил Леве руку на плечо. – Прошу, позвони Тамаре с Виктором. Организуй что–нибудь. Займи их вечер.
– Все будет в порядке, – с готовностью заверил Лева.
Гурам не предполагал, что минут через пять Лева позвонит Виктории и передаст этот разговор почти слово в слово, а она будет уточнять, расспрашивать, интересоваться финансовыми возможностями Гурама.
Из докладной инспектора инспекции
