что–то в ответ промелькнуло. Зональный прокурор принялся читать постановление о продлении срока следствия. Иногда он ладонью туго потирал крепкую шею, словно на нее кто–то давил или собирался сесть. Через полминуты, через прочитанные полстранички, он поднял на Рябинина свои умные глаза:
– Вы сами–то этой телепатии не поддались?
– Мне симпатичны люди, верящие в мир таинственного.
– Чем же?
– Они тоскуют по загадочному, романтике…
– Выходит, вам и Калязина симпатична?
– Нет, она тоскует не по романтике.
– И в телекинез верите?
– Дело не в вере, а в способности воспринимать новое.
– Ну, а в дух верите? – спросил Васин, затаенно радуясь своей иронии.
– В человеческий.
– Значит, вы не считаете, что со смертью тела психическая жизнь кончается?
– А чего тут хорошего…
– И куда, по–вашему, девается наша духовная субстанция, когда останавливается мозг?
– А куда девается электричество, когда останавливается динамо–машина?
– Оказывается, вы не стоите на материалистических позициях…
– Я–то стою, но Калязина меня пошатывает.
– Теперь ясно, почему волокитится дело.
– Но в бога я не верю. – Рябинин передернул плечами, выруливая на материалистические позиции.
– Вам что, холодно?
– Да, у вас зябко.
И промелькнуло, исчезая…
…В мире зябко… Из–за дураков…
Васин смотрел на него непереносимо–умными глазами, застеленными неподдельным беспокойством.
Рябинин отвел взгляд. На кой черт. Ведь, кажется, знает, что два типа людей – мещане и карьеристы – споров не терпят. Первым эти споры нарушают милый их сердцу покой. Вторых они раздражают своей бессмысленностью: нижестоящему приказывают, вышестоящему подчиняются. Поэтому на кой черт. Да еще стал юморить. И разве он спорит – он перечит. Скажи сейчас Васин, что бога нет, так ведь поперечный Рябинин станет доказывать обратное.
– Андрей Дмитриевич, дело не волокитится, я могу показать…
Васин облегченно вернулся к чтению, потому что необычный для этого кабинета разговор вывернул его из колеи и он не знал, как быть дальше: принять ли самому какие–то меры, доложить ли начальнику следственного отдела, или обратить все в шутку. Да ведь следователь и верно шутил – в бога не верит. Еще бы верил.
Рябинина привлек васинский костюм. Где–то он такой видел. Серый, в беленькую, чуть заметную вермишелевую полоску. Он глянул на свой рукав серый, в беленькую, чуть заметную вермишелевую полоску. У них одинаковые костюмы. Да и рубашки вроде бы одинаковые. И галстуки одного оттенка. Они почти ровесники. Кончили один и тот же факультет. Делают одну и ту же работу… Чем же они отличаются? Очками. Рябинин в очках, а прокурор гладко причесан.
– Что вы пишете: «Санитарно–эпидемиологическая станция», «Районный отдел здравоохранения»? «Санэпидстанция», «Райздравотдел»…
Рябинин промолчал: долго объяснять, почему он так пишет.
– У вас не юридический язык. «Похитила бриллиант, заменив его фальшивым». Совершила хищение бриллианта, путем подмены…
Рябинин опять не отозвался. Мелочи, это все мелочи – главный разговор впереди, в кабинете заместителя прокурора города.
– «Калязина позвонила измененным голосом…» Вы пишете письмо знакомому или официальную бумагу?
– А как надо?
– Имея преступный умысел на хищение денег путем мошенничества, будучи способной к изменению голоса, при помощи телефона, используя ротозейство потерпевшего…
– И будучи в трезвом состоянии.
– Это необязательно. Вот если бы она была в нетрезвом…
Васин вернулся к чтению на несколько секунд:
– Ну, уважаемый коллега… Тут литературщина на каждом шагу. «Прикинувшись беременной…»
– Но ведь коротко и ясно.
– А нужно юридически грамотно. Хотя бы так: имея преступный умысел на хищение натуральной шубы из каракуля, имитируя беременность путем помещения под пальто шубы синтетической… Придется переписать, уважаемый юрист первого класса. С такой бумагой к заму я не пойду.
Прокурор отодвинул постановление, как отмел. Рябинин взял его, ошеломленный непредвиденным исходом.
И промелькнуло, исчезая…
…Самые страшные закономерности не страшны, – их можно предвидеть. Страшны случайности, которые падают на голову внезапно, как глыба льда с крыши…
И з д н е в н и к а с л е д о в а т е л я. Нет юридического языка есть юридические термины. Нет юридического языка, а есть язык канцелярский. И вот мне, русскому человеку, другой русский человек рекомендует не пользоваться русским языком. А я–то мечтаю написать художественное обвинительное заключение…
Есть слова, которые у меня вызывают немое восхищение своей меткостью и простотой. «Удобрять» – делать землю доброй. «Простокваша» – молоко, которое просто сквасилось. Попробуй обозначить гриб, который можно есть сырым. Так и скажешь: гриб, который едят сырым. А есть короткое, точное и чуть ласковое слово – «сыроежка».
В нашем языке много слов, полных скрытого юмора, который мы не замечаем из–за частого их употребления. Хотя бы слово «поколение». Родившиеся раньше нас – старшее поколение. Мы им по колено. Родившиеся после нас – младшее. Они нам по колено. Это слово не признает никакой акселерации: если ты длинный, но молодой, то все равно мне по колено, ибо я имею жизненный опыт.
Другое чудесное слово – «неразбериха». Не–раз–бра–лись, но все не получается. А если не получается, то, естественно, слово «браться» переходит в пренебрежительное «бериха». Вроде «дурехи».
Однажды в метро я глянул на закрытые двери и рассмеялся, вдруг почувствовал, сколько юмора в знакомом «не прислоняться». Представил, как индийский слон боком привалился к двери, при–слонился. Вот надпись и призывала не быть слоном.
Но есть слова, похожие на членостоногих гусениц. Их придумывают Васины. На пачке чая написано: «Росглавдиетчайпром». Одно слово и четыре осколка. Ну к чему, например, «глав»? Главк ли это, фабрика ли какая главная, или чай в пачке самый главный?.. На коробке с цикорием написано: «Ростовкофецикорпродукт». Не слово, а пожарный шланг. Обязательно вставлено «продукт», чтобы люди кофе с цикорием не отнесли, скажем, к галантерее. На ленте для пишущей машинки написано: «Минлесбумдревпром». Слово перекатывается во рту, как деревянные чурки.
Некоторые слова придумывают люди веселые. Я знаю, что «Кондпром» выпускает кондитерскую продукцию, а мне кажется, что там высиживают кондоров. Завод «Эмальер» выпускает посуду, а мне чудится, что там пишут пьесы. Есть организация с загадочным названием «Разнопром», но тогда должна быть организация «Кое–каксбыт». Думаю, что «Касп–рыба» означает «Каспийская рыба», а если кистеперая?..
Выговорился?
Д о б р о в о л ь н а я и с п о в е д ь. Нет человека, которому я бы не понравилась. Оказывается, есть – этот самый Рябинин, которого я в упор не вижу.
Существует три золотых правила обаятельности…
Первое. Слушайте человека. Он вам выговорился, и ему стало легче. Теперь это приятное ощущение он связывает с вами, теперь вы ему приятны.
Второе правило. Всех хвалить, можно за глаза. Не беспокойтесь, передадут.
Третье правило. Никогда ни на кого не обижайтесь – и вы достигнете всего. Допустим, вас оскорбили, а вы промолчали. У оскорбившего останется чувство победы, и вы будете ему приятны. Запомните, обидившийся – зто уже побежденный.
С л е д о в а т е л ю Р я б и н и н у. Я слышал, что есть удивительная женщина Калязина, которая общается с духами и не хочет общаться с вами. Не могла бы она свести меня с духом какого–нибудь
